Завершился июль. Он прошел быстро и спокойно, что многие важные мероприятия духовной и культурной жизни остались незамеченными. Хочу напомнить об одном из них. С 22 по 24 июля в Оптиной пустыни проходили впервые «Дни Достоевского в Оптиной пустыни», заложено основание для будущего памятника Федору Михайловичу и открыта «Тропа покаяния Ф.М. Достоевского».
Кто такой Федор Михайлович, представлять не надо. Имя этого великого русского писателя знает каждый школьник, его произведения переведены на десятки языков мира, книги его читают и восхищаются ими и в Европе, и в Америке, и в Австралии. Отмечу одну только деталь. С Калужской землей у Федора Михайловича Достоевского особая связь. И это не только огромная роль Оптиной пустыни в жизни и творчестве писателя, но и то, что со стороны матери у него боровские корни. Дедушка, Федор Нечаев, родился и вырос в Боровске. И уже взрослым человеком переехал в Москву. Именно этот дедушка стал крестным будущего великого писателя. Вероятно, в честь него он и назван Федором. Известно, что внуки деда очень любили и радовались, когда он приходил в гости.
Вырос Федор Михайлович Достоевский в верующей и патриархальной семье. Всю жизнь помнил, как с ранних лет часто бывал с родителями в московских храмах и ездил с ними в Троице-Сергиеву лавру.
Отец писателя, Михаил Андреевич, служил в больнице для бедных, а поэтому уже в детские годы Федор Достоевский видел рядом с собой человеческое страдание, бедных, худых, бледных, мучимых недугами людей. Вероятно, уже тогда в душе еще совсем ребенка зародилось зерно сочувствия человеческому страданию, которое будет постоянно проявляться в его творчестве.
Но это сочувствие в зрелом возрасте не будет мешать пониманию необходимости страдания для спасения человека. Той особой роли страдания, без которой нет настоящего человека и настоящего писателя.
Но вернемся пока к детским годам.
Достоевские считали нужным дать своим детям такое образование, которое в их силах. В семье много читали. Это было не случайное, а полезное чтение. К книгам относились с уважением и берегли их.
Первая серьезная книга, по которой дети Достоевских учились читать, это «Сто четыре Священные Истории Ветхого и Нового Завета». Федор Михайлович помнил эту книгу всю жизнь, и уже в зрелом возрасте он нашел такое издание и берег его.
В доме Достоевских читали «Историю Государства Российского» Карамзина, произведения Державина, Жуковского, Пушкина, Загоскина. Многие стихи Пушкина знали наизусть.
Отмечу, что, например, «Историю Государства Российского» Михаил Андреевич Достоевский читал детям, когда они были еще лет десяти. И некоторые исследователи выражают сомнение: не рано ли это для детского восприятия, готовы ли были в этом возрасте дети воспринимать такие книги, которые предназначены для взрослых? Ответ дала сама жизнь. Во-первых, многие современники подчеркивали, что Федор Михайлович Достоевский был одним из самых образованных людей своего времени. Во-вторых, известно, что традицию такого чтения писатель перенес и в свою семью. И сам читал детям серьезные книги.
Жизнь простых людей Федор Михайлович Достоевский знал и видел с самого детства. Это были пациенты больницы, где служил отец. Предполагалось, что дети не должны вступать с ними в разговоры, общаться. Но даже если это и соблюдалось, то эти люди были постоянно рядом. Даже если будущий писатель с ними не говорил, он их видел и наблюдал за их жизнью.
Простых крестьян он видел и позже, когда родители купили небольшое имение.
Близко с простым народом он оказался в годы каторги. Это были люди грубые, не знавшие манер поведения светского общества, а порой по-настоящему страшные. И отношения с ними у него порой были очень непростыми.
Достоевский не идеализировал народ. Но смог рассмотреть главное. Он увидел, что идеал народа – Христос.
Писатель полагал, что представители высшего сословия должны воспринять от народа высокие моральные устои, идеи добра, справедливости, способности помогать, несмотря на все трудности, и что все это в народе живо. Со своей же стороны дворяне должны приобщить народ к знаниям и научить их грамотности.
Вообще изменить мир, изменить что-то к лучшему, по Достоевскому, может не что-то внешнее, не какие-то внешние изменения, а внутренняя ответственность человека перед Богом и понимание этой ответственности.
И тогда, и сейчас многие уповали и уповают на внешние, социальные, политические изменения или переустройства, и полагали, что в результате внешних перемен улучшилась бы жизнь. Но Федор Михайлович Достоевский в своих зрелых произведениях показывает: по-настоящему изменить мир и улучшить жизнь может понимание человеком ответственности перед Богом за содеянное. И если эта ответственность есть, становится очевидным, что человек никогда не должен нарушать нравственные законы, даже если его цели представляются ему великими и несомненными.
И еще хочется напомнить одну важную деталь в жизни Федора Михайловича Достоевского. Это уникальный писатель, история не знает другого автора, который четыре года читал бы только Евангелие. Знает писателей, тоже прошедших каторгу. Знает других авторов, не оставляющих читателей равнодушными, заставляющих задуматься об истинных нравственных ценностях. Но вот таких, которые читали бы несколько лет только Евангелие, не знает. Как не знает и других писателей, чье влияние на отечественную и зарубежную словесность, на читателей разных стран было бы столь заметно и велико.
Вечерняя Москва
