Священное Писание: чаще целуем, чем читаем?
Важной составляющей круга чтения православного человека не может не быть – хотя часто оказывается, что его там нет, – Священное Писание. Нередко выясняется, что целиком среди православных Библию прочитали только те, кто специально занимался библеистикой или перешел из разного рода протестантских или сектантских сообществ («что не отнесешь к недостаткам этих объединений; в полемике как начнут сыпать цитатами, так душой понимаешь, что начетничество, но думаешь: вот знал бы я Священное Писание, так смог бы ответить», — отметил протоиерей Максим Козлов).
«Если Священное Писание – это книга, которую мы чаще целуем, чем читаем, — то это абсурд», — подчеркнул священник. Если мы слушаем по воскресеньям одни и те же Евангельские отрывки, а в течение недели Евангелие ни разу не открываем; если апостольские чтения целиком проходят мимо нас, как пауза перед Евангелием на службе, если так называемая «проблема непонятности церковнославянского языка» на самом деле заключается в том, что дома мы ленимся открыть русский текст Апостола и поинтересоваться заранее в календаре, какой отрывок будет читаться, это нужно осознать и изменить.
«Критерием духовного здоровья религиозного сообщества является значимость Евангелия в жизни этого сообщества», — считает настоятель университетского храма. Действительно ли для нас важнее Евангелие, чем та или иная брошюра? Пост – хорошее время для аскетического усилия по чтению Священного Писания. Добро затем, если возникнет и интерес к экзегезе (толкованию) Библейских текстов: тогда человек узнает, например, что сумма в десять тысяч талантов примерно равна годовому доходу небольшого ближневосточного государства того времени, так что прощенный должник не имел даже теоретической возможности однажды возвратить свой долг, а из этого следует, что Господь не взвешивает тех прегрешений, которые нам прощает, а взвешивает решимость нашего сердца к покаянию. Многих излишних смущений удастся избежать, если при чтении, например, Псалтири также взять толкования, а не рефлексировать над строчками вроде «блажен иже имет и разбиет младенцы твоя о камень».
Священное Предание: знать первоисточники традиции
По мнению протоиерея Максима Козлова, православному человеку, претендующему на образованность и сознательность христианского мировоззрения, странно не прочитать «Точное изложение Православной веры» преподобного Иоанна Дамаскина, огласительные и тайноводственные поучения Кирилла Иерусалимского, «Пространный катехизис» святителя Филарета (Дроздова). «Это книга чеканная», — отметил лектор, вспомнив и времена, когда семинаристы выучивали его текст («краткий, хоть и называемый пространным») наизусть. Катехизис святителя Филарета положен в основу вероучительной части современного, ныне составляемого катехизиса Русской Православной Церкви: в нем не пришлось ничего корректировать.
Еще Оптинские старцы рекомендовали в качестве первой святоотеческой книги «Душеполезные поучения» Аввы Дорофея; не может православный христианин не прочитать «Лествицу». Отсутствие адекватного русского перевода «Добротолюбия» остается проблемой, несмотря на попытки перекомпоновки, предпринятые преподобным Феофаном Затворником. Люди, не желающие понести труд чтения «Невидимой брани» преподобного Никодима Святогорца, нередко отговариваются тем, что это текст католического монаха Лоренцо Скуполи, а между тем это свидетельство того, как наряду с визионерством святой Анжелы и специфической духовностью Игнатия Лойолы в Западной Церкви жила неповрежденная аскетическая традиция, которая могла быть возвращена обратно на православную почву.
«А как прочитать «Невидимую брань» таким способом, чтобы ни в какую брань не вступать?» — спросили слушатели. «Вступать в эту брань все равно придется», — не смог утешить аудиторию лектор. То же и с вопросом слушателей, смущенных требованием преподобного Иоанна Лествичника не перешагивать через ступени, а восходить по ним последовательно. Пусть у мирян не получится взойти даже на первую ступень, но лучше узнать об этом пути. «Вообще неплохо почитать правила дорожного движения прежде, чем садиться за руль автомобиля».
Читать духовные книги, как учебник перед экзаменом
Часто люди, отмечает протоиерей Максим Козлов, начинают читать часто, но мало что дочитывают. В начале великого поста закрываются развлекательные журналы и открывается духовная книга, но к концу поста она закрывается на середине и переносится на следующий пост. «Эта проблема связана с тем, что люди читают с неправильной предустановкой. Духовно-аскетическую литературу надо читать не как художественное произведение, а как учебник». Читая «Лествицу», например, стоит заранее определить, за сколько дней сколько слов вы прочитаете, при чтении сделать пометки или выписки, подобно тому, как мы делаем при подготовке к экзамену, пересказать себе после чтения содержание. Если не получается пересказать – перечитать еще раз. Читая следующую часть – проверить, как помнится предыдущая. «Тогда в душе появятся опоры, которые дадут нам шанс не согрешить в тот момент, когда бежать и перечитывать что-то будет невозможно, а шпаргалок под рукой не окажется», — подчеркнул лектор.
Нужно знать историю своей Церкви
В истории Церкви содержится, как в зерне, всё, — считает протоиерей Максим Козлов. Историю Церкви тоже лучше изучать по первоисточникам, благо сейчас все они адекватно переведены на русский язык и сравнительно недавно переизданы. Например, следует прочитать Евсевия Кесарийского: страдания первых мучеников и реалии проведения Вселенских соборов воспринимаются по-другому, когда читаешь почти современника. Это помогает увидеть ткань жизни Церкви: понять, что несмотря на величайшие немощи церковных людей и иерархов, на то что могли быть немирны друг ко другу даже святые, Дух Святой все равно действовал в Церкви. «Нужно уйти от лакирующих пересказов», — советует настоятель университетского храма.
Труды Болотова и Карташева – также удачный выбор для знакомства с историей Церкви. Особую актуальность для нас являет русская церковная история ХХ столетия. Сначала она вообще не допускала реального описания: ясно, что в советское время история Церкви фиксировалась в лучшем случае через умолчания и полунамеки. Не было написано истории Церкви и в эмиграции, так как не было возможности обращения к документам. Затем сменились знаки и ориентиры, и возникла «романтическая» история Церкви новомучеников: стали писать о тех, кто пострадал за Христа, забывая о тех, кто отрекся, и о тех, кто ушел на страну далече, снял сан, выступил в газетах со словами вроде «отрекаюсь от отца-священника», «снимаю рясу, хочу послужить трудовому народу». Так уходила реальная трагичность исторического пути Церкви. Теперь же появились книги протоиерея Георгия Митрофанова, Михаила Шкаровского и целого ряда других авторов.
Татьянин день
