«ОДНАЖДЫ Я…». Протоиерей Андрей Ткачев
М.: Воскресение, 2020. — 176 с., ИС Р21-021-0565
Новая книга известного писателя и проповедника под названием «Однажды я…» вышла в издательстве «Воскресение». «Такую книгу может написать каждый…» — столь неожиданным заявлением открывает свой очередной сборник протоиерей Андрей Ткачев. Ее составили очень компактные, динамичные, злободневные и увлекательные эссе-истории, в которых автор размышляет о насущном и высоком, о том, что в нашей жизни нет ничего случайного, и даже самая обыденная ситуация подчас способна напомнить человеку о Боге, подтолкнуть к раздумьям о смысле бытия.
Размышления автора в этой книге даже не очень похожи на обычные проповеди, на привычную публицистику: каждое из них основано на реальной истории и читается как маленькая новелла. Истории с «эпическим» зачином «Однажды я…» подчас самые простые, говорящие о чувствах, доступных каждому человеку. Однажды я (может быть, не священник и проповедник, а самый обычный человек) «…проснулся затемно и больше не хотел спать. Если в доме тепло, а за окнами зимняя тьма, подбеленная снегом, если ты никуда не спешишь и вставать еще не надо, то это, быть может, одни из самых чудных минут обычного бытия».
Конечно, благоговейное уединение, настраивающее ум на соответствующий лад, в наше время, увы, труднодоступно. Но это не беда, уверен отец Андрей. Чтобы ощутить рядом с собой Бога, нужно просто жить и внимательно в свою жизнь вглядываться. Сам автор именно так и поступает: пристально смотрит вокруг себя, запоминает разговоры, события и встречи, увиденные фильмы, прочитанные книги. И на этих примерах показывает читателям, как многогранна, удивительна и парадоксальна наша жизнь. Таксист-таджик вдруг просит своего пассажира рассказать о Христе. Под проливным дождем, когда насквозь промокли ноги и нет зонта, неожиданно постигается красота и гармония мира, созданного Богом. Надгробная эпитафия в пару строк на стене Кёнигсберского собора по глубине и силе не уступает тысячестраничной «Анне Карениной». Боксерский матч вызывает в памяти строки евангельских посланий святых апостолов. А прочитанный случайно сборник антирелигиозных рассказов укрепляет в вере.
На страницах своей новой книги автор делится с читателем своим внутренним и жизненным опытом, рассказывает о том, как он сам в молодые годы пришел к вере и Евангелию. Вспоминает львовского хиппи, с которым говорил о Тарковском, об иконописи, о святых отцах, полковника Советской армии, обладавшего редкостным даром неосуждения, умения слушать, поддержавшем необычные для того времени устремления любознательного рядового. О том, как выискивал крупицы евангельского знания в издававшихся в СССР пропагандистских книжках и атеистических брошюрах, осмеивающих христианство. О том, как в то время однажды сам получил на один день Новый Завет и о том, что чтение небольшого по объему текста потребовало непривычно больших духовных усилий. «Что я мог без подготовки прочесть за день? Начал почему-то с Послания к Римлянам. Мало что понял. Понял только, что долго читать не смогу. Текст был неожиданно плотным. После двух-трех страниц происходило насыщение, и дальше читать душа не могла. Это было неожиданным откровением, поскольку читать я любил и проглатывал книги за день целыми томами. Бальзака, Достоевского, всего Набокова, всего Ремарка я просто проглатывал. А здесь столкнулся с теми же буквами, но совсем с другим Духом».
Как и в других своих книгах («Наше время. Зачем мы рождаемся», «Сидельцы», «Таинство чтения»), отец Андрей органично совмещает актуальные темы современности и извечные для каждого человека смысложизненные вопросы. «Однажды, — пишет он, — я говорил в храме проповедь. Речь зашла о современном человеке, у которого, кажется, все есть, но вместе с тем ничего нет. Из того, что есть образование, гражданские права, высокое о себе мнение, телефоны, лифты, машины, компьютеры, телевизор, кухонная техника, отдых на море. Одним словом, есть целая цивилизация, сложная и великая, ориентированная на комфорт и упрочение личного достоинства своих членов. Цивилизация, вооруженная технологиями и изобретениями, законами и свободой слова. Это то, что, вроде бы, есть. А чего нет? А нет свободного времени, уверенности в завтрашнем дне, дружбы и любви, наконец. <…> Нет счастья. <…> И вот современный человек — это невротик, которого сильно обманули». Особенно тяжело, по мнению отца Андрея, в этой механистической цивилизации, построенной по принципу «нелюбви», приходится женщинам. После службы к священнику подошла одна из прихожанок. Разгневанная точным попаданием сказанного слова в ее собственное сердце, она сказала: «На каком основании вы позволяете себе рассказывать обо мне перед всеми людьми? Я привела в храм подругу, и она тоже возмущена. Она говорит, что таким образом вы разглашаете тайну исповеди!» Не ожидавший такой «обратной связи» батюшка попытался объяснить, что говорил вообще о людях сегодняшнего дня и ничего тайного не разглашал, универсальное неожиданно совпало с личным. «И вот это болезненное попадание в точку, — размышляет проповедник, — при всех сложностях, которые оно потом за собой несет, есть победа проповеди. Люди должны были бы давно устать от слов ни о чем. <…> Но совесть в людях не умерла. И стоит им услышать нечто, проникающее вглубь, <…> как они просыпаются. Сразу после пробуждения многие из них начинают обижаться. Но это лишь первая реакция. <…> Вскоре они сами потребуют уже <…> правильных и горячих слов о вещах необходимых. Горячих, как воздух пустыни, и хлестких, как плеть вооруженного всадника».
Как всегда, отец Андрей много внимания уделяет культуре. В одной из историй, описывая обычную поездку на подмосковной электричке, автор вдруг замечает, что такая элементарная вещь, как чтение, даже светское, помогает человеку «воспарить над обыденностью». Но не просто отвлечься и не только скоротать время, а наоборот сосредоточится и многое, может быть, самое главное осознать. Еще больше этому способствуют священные тексты, например, столь частые для разбора в передачах и книгах отца Андрея псалмы. В книге «Однажды я…», с ее лаконичными, в стиле художественной прозы написанными историями глубокого анализа священных текстов нет, но есть неожиданные мысли «с высоты птичьего полета», когда после очередного физического «воспарения» (полета в самолете) писатель вдруг задается вопросом: «Какими бы псалмами разродился царь Давид, пролети он разок над землей в современном лайнере?» Столь живое восприятие библейских событий наводит автора на размышления об образованности и жажде познания, о лености души и невежестве, о ценности духовного и вообще всякого знания. «А что сказал бы Василий Великий, знай он все, что сегодня знает наука? Григорий Богослов уподоблял Василия кораблю, груженному знаниями. Ничто не проходило мимо его заинтересованного взгляда: история, поэзия, медицина, философия, математика. <…> Таким же досужим был и блаженный Августин. Живи они сейчас, день и ночь осваивали бы они всю сумму открытий современной науки, насколько это вместимо для отдельного ума. Не прошли бы ни мимо генетики, ни мимо астрофизики, ни мимо психологии. И все усвоенное и понятое потом направили бы на апологетику Евангельского Откровения, на сопротивление безбожию».
Преподобный Варсонофий Оптинский говорил, что все обстоятельства жизни, как бы ни казались они малы и ничтожны, имеют громадное значение. Именно эту мысль в своей книге «Однажды я…» продолжает протоиерей Андрей Ткачев. Действительно, в жизни каждого из нас есть маленькие сюжеты, которые могут показаться незначительными, но стоит внимательно к ним присмотреться, и тогда они сложатся в мозаику. Из будничных историй пишется книга человеческой жизни, и какой будет эта книга, зависит от каждого из нас. От того, разглядим ли мы в ней руку Божию, услышим ли Божие слово.
АННА ШЕПЕЛЕВА, журнал «Православное книжное обозрение»
