Эту книгу — мировой документальный бестселлер — можно читать как готовое психологическое пособие, написанное из реального, страшного и преображающего опыта. Можно — как необыкновенную, невероятную историю любви, родившуюся в испытаниях из вполне обыкновенной истории счастливого брака. А можно — как еще одно свидетельство о том, что смерть не может оборвать нашей связи с близкими и родными — иначе бы мы просто не выжили, теряя их. Речь идет о книге Барбары Пахль-Эберхарт «Четыре минус три»
«Не цепляйся за нас — за тех, какими мы были»
Жизнь Барбары — больничного клоуна, который дарит мгновения радости тяжелобольным детям — разделила на «до» и «после» авария на железнодорожном переезде: в этой катастрофе погибли ее муж Хельмут, семилетний сын Тимо и двухлетняя дочка Фини. Она потеряла всю семью и осталась одна. Как жить дальше? И возможно ли это вообще — дальше жить?
То, что происходило с ней с момента известия о трагедии и в течение нескольких месяцев после нее, автор воссоздает на бумаге буквально по часам, иногда — по минутам. И это ценно не столько для нее самой, сколько для тех, кому еще только предстоит пережить все стадии горя или оказаться рядом с людьми, переживающими этот процесс.
«У меня есть семья. Просто она стала невидимой», — всегда говорила Барбара всем тем, кто представлял ее безутешно одинокой. И это никогда не было просто убеждением — это было и остается реальностью ее жизни. Настолько же объективной, как и то, что невидимый Господь провел ее за руку путем, пройти который по всем объективным представлениям не хватило бы никаких человеческих сил.
О жизни Барбары и ее мужа Хельмута в книге говорится немного. Они пробыли вместе восемь лет, незадолго до катастрофы переехали в новый дом. Хели тоже был клоуном — он и в жизни имел легкий характер и неистребимое чувство юмора. В книге автор как-то обмолвилась: они с мужем практически не вели «глубокомысленных разговоров», но при этом были очень близки. Секрет их взаимопонимания, при внешнем взгляде, очень прост. «Каждое утро мы говорили друг другу: “Мне хорошо с тобой, и всё, что я говорю, я говорю из самых лучших побуждений”». Позднее, в интервью газете «Bild», Барбара добавит к этому: «Когда умерли мои муж и дети, я оглянулась назад и порадовалась тому, что успела выразить и высказать им все самое для меня важное. Не осталось ничего недосказанного или невысказанного».
Понять чуть больше позволяют видеокадры: австрийское телевидение снимало Барбару и вскоре после трагедии, и позднее, уже после выхода книги. У этих сюжетов нет русского перевода, но как же потрясают в них сияющие глаза героини! Она в быстром темпе, слегка улыбаясь, рассказывает о чем-то — жестикулируя, воспроизводя детские интонации, моделируя какие-то диалоги. Теряешься на мгновение, но потом понимаешь: в ее доме было очень много жизни — она била через край, разливалась детским и взрослым смехом, воплощалась в невероятных проделках и творческих замыслах. Вот она и воспроизводит эту жизнь — воссоздает в разговоре свою живую семью. Познакомившись таким образом с автором, начинаешь лучше понимать, как она смогла пережить трагедию.
После похорон, заново учась жить в опустевшем доме, Барбара очень много писала — зарисовки моментов прошлого, дневники, стихи. Слово стало для нее формой, способной проникать через границу миров. В русском переводе ее стихи нерифмованны, но не перестают при этом быть поэтической формой.
Вчера пришла мне от вас весть.
«Не цепляйся за нас — за тех,
какими мы были.
Принимай нас теперь такими,
Какие мы есть. Потому что мы есть».
«Работа скорби» еще только начиналась — предстоял долгий путь.
Время безвременья
Описание автором самого тяжелого периода своей жизни — долгих месяцев депрессии, когда единственным надежным убежищем казалась постель, а единственным содержанием бытия — воспоминания, позволяет понять, что происходит в душе у горюющего человека, лишенного сил, не стремящегося к общению и, кажется, безучастного ко всему. А происходит на самом деле многое — совершается колоссальная внутренняя работа, и сделать для этого человека можно тоже гораздо больше, чем может показаться.
В маленьком австрийском городке, где жила семья Эберхарт, о трагедии знал, без преувеличения, каждый. Много людей пыталось выразить поддержку — но чьи-то слова и дела были словно глоток воды в знойный день, а чьи-то — словно нож в грудь. С особой благодарностью Барбара вспоминает о двух женщинах, которые принесли ей корзинку печенья, а когда она притворилась спящей, не имея сил беседовать с ними, просто оставили это печенье и ушли. А она впервые за день смогла поесть — ведь в доме ничего не было, а пойти и приготовить что-то было в ее состоянии неподъемной задачей. По ее словам, она неожиданно для себя оказалась на какое-то время словно калекой с ампутированными конечностями — и самая простая житейская помощь была одновременно и самой нужной.
Когда становилось совсем тяжело, Барбара давала себе задание — просто дышать.
«Есть вещи, которые я способна держать под контролем. Я могу просить помощи. Могу чувствовать тепло грелки. Могу благодарить. Я цепляюсь за эти пустяки. <…> Инстинктивно чувствую: я не могу себе позволить отключиться и не уделять внимание хорошему, как бы мало оно ни было. Я концентрируюсь именно на этих мелочах».
В одном из эпизодов героиня вспоминает, что тяжелобольные дети, чувствуя приближение смерти, часто рисуют бабочек. Превращение в бабочку — красивый образ, но как-то она узнала, какой ценой оно дается гусенице: ее тело в коконе буквально расплавляется, и в новом облике не остается ни одной частицы от нее прежней. Человеку, жизнь которого продолжается уже без самых близких людей, нужно бывает стать этой самой гусеницей — дать возможность Богу переплавить себя во что-то совершенно новое. И удивиться неведомому прежде чувству полета.
Когда отступает «черная пустота»
«Существует путь, позволяющий поддерживать живыми воспоминания. Этот путь называется жизнь. Воспоминаниям, чтобы жить, нужны новые точки приложения. <…> Жить не значит не вспоминать. Наоборот. Помнить и означает жить. Оглядываться назад легче тому, кто продолжает любить и нести любовь».
Спустя год после смерти мужа Барбара встретила человека, с которым они, полюбив друг друга, остаются рядом и по сей день. Ее вторым супругом стал австрийский актер Ульрих Райнталлер — глубоко чувствующий человек, сумевший принять в свое сердце дорогих ей людей. «Четыре минус три» вышла в свет в 2010 году уже с посвящением: «Моей семье. На этом и том свете». А три года назад, спустя семь лет совместной жизни, у супругов родилась долгожданная дочка Эрика Йоханна. Теперь автор книги живет в интенсивном ритме работающей мамы: она организатор и лектор семинаров для людей, переживающих потерю близких, и курсов по писательскому мастерству.
Пережитый опыт утраты научил ее жить и несомненно надеяться на будущую встречу. И в этом ожидании она сравнивает себя со своей дочкой Фини, которой в полтора года пришлось на несколько недель разлучиться с мамой, улетевшей в далекую Индонезию.
«Раз — и мама, помахав рукой, вошла в самолет. И нет ее. Мамы нет. Разумеется, ты не могла знать, когда вернется мама, да и вернется ли, и представить себе, где я была, ты тоже себе не могла.
<По возвращении> ты увидела меня прежде, чем я тебя разглядела. Ты тянула ко мне свои ручки, отчего все сомнения рассеялись в доли секунды. Моя Фини. Я налетела на тебя, обняла, я сделалась воплощением счастья. Ни времени, ни страха, ни расстояния — исчезло всё и все представления обо всем. Кроме любви.
А через два месяца улетела ты. И я понятия не имею о том, где ты, в какой стране и когда мы увидимся снова. Но я попытаюсь быть такой же, какой была ты тогда. <…> И если мы с тобой однажды увидимся, я узнаю тебя. Я протяну к тебе руки».
Саратовская митрополия
