Я люблю перечитывать книги, которые давным-давно «проходил» в школе. Сейчас, на шестом десятке, они воспринимаются совсем иначе. И вот недавно перечитал я пушкинского «Дубровского» (сейчас его проходят в шестом классе). У меня возникли некоторые мысли, которыми хотел бы поделиться. А поскольку я работаю со школьниками, веду детские литературные студии, то представил, как бы говорил о «Дубровском» с умным и любознательным шестиклассником (который, конечно, уже прочитал книгу). Ну и, может, с его родителями, поскольку есть в этой теме моменты, более понятные взрослым.
Ни в коей мере не претендую на то, чтобы подменять собою школьного учителя литературы, но все же, думаю, правильный учитель был бы только за, если бы его ученики обсуждали программные произведения не только на уроках.
Итак, вперед!
Что происходит в книге? О чем она?
Действие происходит в 20-е годы XIX века. Рассказывается история о том, как молодой дворянин Владимир Дубровский стал жертвой тогдашней коррупции, лишился и отца, доведенного до скоропостижной смерти, и собственности — деревни Кистеневки, которую прибрал к рукам местный «олигарх», богатый и разнузданный помещик Троекуров. Молодой офицер Дубровский в силу ряда обстоятельств оказался в роли предводителя разбойников. Разбойники же — крестьяне из Кистеневки, не желающие становиться собственностью нового барина. Таким образом, возникает банда, грабящая богатых людей, но не обижающая бедных.
Дубровский хочет наказать своего обидчика Троекурова и тайно, под видом учителя-француза, пробирается в его поместье. Там он влюбляется в Машу, дочь Троекурова, и отказывается от планов мести. Вместо этого возникает другой план — увезти Машу и обвенчаться с ней. Маша отвечает Владимиру взаимностью.
Однако Троекуров выдает Машу замуж за богатого старика князя Верейского, а Дубровский опаздывает — венчание уже свершилось. Поэтому, когда он со своими людьми захватывает карету с новобрачными, Маша отказывается бежать с ним, говорит, что останется верна старику-мужу.
Кончается все тем, что банду Дубровского разгромили, крестьяне его разбежались, а сам он скрылся за границей.
«Дубровского» часто называют повестью, из-за небольшого объема. На самом же деле это роман, вернее, первая часть задуманного Пушкиным романа. В самом деле, с точки зрения литературоведения тут есть все признаки романа: есть несколько главных героев (Дубровский, Троекуров, Маша), глазами которых мы видим происходящее, есть несколько связанных друг с другом сюжетных линий (конфликт Троекурова с Дубровским-отцом и отъем Кистеневки, деятельность разбойничьей шайки Дубровского-сына и, наконец, романтическая линия, любовь Владимира и Маши). Кроме того, если в повести обычно ставится какая-то одна основная проблема, а все остальное играет роль декораций, то в романе проблем несколько. Так и в «Дубровском»: это и несправедливое общественное устройство, и тема человеческой свободы — хозяин ли человек своей судьбы, или он вынужден во всем подчиняться обстоятельствам, и тема мести и прощения, и тема нерушимости брака. Все темы важные, нельзя даже выделить среди них центральную.
Почему «Дубровского» называют разбойничьим романом?
Пушкин великолепно знал европейскую литературу и был очень восприимчив к тому, что делалось в ней. А в европейской литературе того времени было популярно то направление в прозе, которое литературоведы со временем обозначат термином «разбойничий роман».
Суть такого романа в том, что главный герой, очень положительный, вызывающий читательские симпатии, идет против законов общества, становится разбойником для того, чтобы карать зло и творить добро (потому что сделать это законными средствами в несправедливом обществе невозможно).
М. В. Добужинский. Иллюстрации к драме Шиллера “Разбойники”. 1923
Родоначальником можно считать знаменитого немецкого писателя Шиллера, написавшего в 1780 году драму «Разбойники», затем был Вальтер Скотт с романом «Роб Рой» (издан в 1817 году), в еще более известном его романе «Айвенго» есть линия с Робином Гудом. И можно назвать еще многих европейских писателей, писавших «разбойничьи романы» — например, Вильгельма Гауфа (более известного у нас как автор сказок, таких, например, как «Карлик Нос»), Александра Дюма.
Так что Пушкин, замышляя свой роман, опирался на полувековую традицию европейской литературы. Но в русской литературе «Дубровский» стал первым разбойничьим романом.
Между прочим, сам по себе термин «разбойничий роман» вовсе не означает, что произведение относится именно к жанру романа. Это могут быть и повесть, и даже рассказ, и драма, как у Шиллера. Важен не жанр, а содержание.
Почему и как Троекуров завладел Кистеневкой?
Когда я в детстве читал «Дубровского», то читал в школьном учебнике сокращенный вариант, где по максимуму урезали начало — всю эту тему с деревней Кистеневкой. Наверное, сократили потому, что решили, будто детям это совершенно непонятно и неинтересно.
Но я думаю, что это вовсе не так скучно, как кажется на первый взгляд. Потому что Пушкин тут описал преступную схему, которая без особых изменений действует в России до сих пор. Давай посмотрим, что вообще там произошло.
Кирила Петрович Троекуров обиделся на соседа, Андрея Гавриловича Дубровского, и, чтобы отомстить, решил отнять у него деревню Кистеневку. Для этого он договорился с городскими властями, что те изымут из архива копию документов на покупку Кистеневки (напомню, что Андрей Гаврилович давным-давно купил эту самую Кистеневку у отца Троекурова). По закону один экземпляр такого документа (в ту эпоху называвшегося «купчей крепостью») хранился у покупателя, в данном случае у Андрея Гавриловича Дубровского, а второй — в городском архиве. Из текста романа мы знаем, что экземпляр Андрея Гавриловича сгорел при пожаре, и единственным доказательством, что он честно купил Кистеневку, служила только хранящаяся в архиве копия.
А что, если эту копию изъять? Тогда получается, что права Андрея Гавриловича ничем не подтверждены и он владеет этой деревней незаконно. Потому и в своем судебном иске Троекуров потребовал Кистеневку себе (на том основании, что ею владел его отец, и если продажи не было, значит, он, как наследник своего отца, имеет на Кистеневку все права).
И вот что интересно: Кирила Петрович, подавая на Андрея Гавриловича судебный риск, не только заявляет свои права на Кистеневку, но и требует взыскать с него деньги за многолетнее пользование «чужим» имуществом. Зачем он требовал еще и эти деньги? Из жадности? Нет, тут всё хитрее. Такое требование делалось специально, чтобы суд его отклонил. И получается, что со стороны суд выглядит честным и беспристрастным. Ну как можно говорить, что судейские подкуплены Троекуровым? Смотрите, какие они независимые! Деньги-то взыскивать с Дубровского-старшего не стали. Какие к ним вообще могут быть претензии?
На то и расчет — это способ замести следы преступления.
Между прочим, когда Пушкин об этом пишет, то скорее даже не по-писательски, а по-журналистски: «Мы помещаем его (определение суда — В.К.) вполне, полагая, что всякому приятно будет увидать один из способов, коими на Руси можем мы лишиться имения, на владение коим имеем неоспоримое право». То есть Пушкин тут ничего не придумал, он описал реальные мошеннические методы своего времени — которые, к сожалению, применяются до сих пор.
Выдумал ли Пушкин Дубровского и Троекурова?
Конечно, «Дубровский» — художественное произведение, но у главных героев, то есть Дубровского и Троекурова, были реальные прототипы.
Однажды друг Пушкина, Павел Воинович Нащокин рассказал ему, что видел в тюрьме «одного белорусского небогатого дворянина, по фамилии Островский, который имел процесс с соседом за землю, был вытеснен из именья и, оставшись с одними крестьянами, стал грабить, сначала подьячих, потом и других». Так у Пушкина и возник замысел романа, только фамилию героя он заменил на Дубровского.
Но гораздо интереснее прототип Кирилы Петровича Троекурова. Оказывается, Пушкин отталкивался от истории реального человека, богатого тульского и рязанского помещика, генерала Льва Дмитриевича Измайлова. Сейчас я приведу очень длинную цитату, но она настолько интересная, что ее можно прочесть на одном дыхании. Это из книги кандидата исторических наук Ольги Елисеевой «Повседневная жизнь благородного сословия в золотой век Екатерины» (М.: Молодая гвардия, 2008).
Генерал Измайлов
«У Троекурова был реальный прототип — богатый рязанский и тульский помещик генерал Лев Дмитриевич Измайлов, родившийся в 1764 году и куролесивший на своих землях четыре царствования подряд. Выйдя в отставку, он не без подкупа стал рязанским предводителем дворянства, благодаря чему завязал самые тесные отношения со всей местной администрацией. Покровительство высших по чину и страх низших долго позволяли ему оставаться безнаказанным.
Его бесшабашная удаль, широкое барство и крутой нрав вызывали смешанное чувство трепета и восхищения. Одаривая и карая, Измайлов не делал различий между собственными холопами, местными чиновниками, соседями-дворянами, купцами — на всех простиралась его власть. Однажды он пожаловал исправнику тройку с экипажем и тут же заставил самого выпрячь лошадей и на себе под свист арапника отволочь карету в сарай. Мелкого стряпчего могли высечь на конюшне и посадить на хлеб и воду в подвал. Одного соседа-помещика по его приказу привязали к крылу ветряной мельницы. Другого вымазали дегтем, обваляли в пуху и с барабанным боем водили по деревне. Иной раз под горячую руку Измайлов травил гостей волками и медведями. Напоив мертвецки человек 15 небогатых соседей, он приказывал посадить их в большую лодку на колесах, привязав к обоим концам по медведю, и спустить с горы в реку.
Редко встречая сопротивление, самодур, как и пушкинский Троекуров, высоко ставил людей, умевших постоять за себя. Однажды высеченный им чиновник позвал генерала крестить первенца, а после купели велел своим крепостным выпороть крестного отца. Смелость чиновника так потрясла Измайлова, что он, вернувшись домой, сразу отписал крестнику деревню в подарок.
В самом начале царствования Александра I, в 1802 году, император отдал негласное распоряжение тульскому губернатору «разведать справедливость слухов о распутной жизни Л. Д. Измайлова», но тем дело и кончилось. Во время войны с Наполеоном отставной генерал, потратив миллион рублей, сформировал рязанское ополчение, возглавил его, сражался с французами и даже участвовал в заграничном походе. Его кипучая натура жаждала событий и крайностей. Повздорив с военным генерал-губернатором Рязанской, Тульской, Тамбовской, Орловской и Воронежской губерний А. Д. Балашовым (прежде министром полиции), Измайлов в 1818 году согнал за одну ночь на земли врага сотни крепостных, которые вырубили у того весь строевой лес и сплавили его по реке в измайловские вотчины. В это время Балашов был членом Государственного совета и весьма влиятельным лицом, однако возбужденное им дело тянулось восемь лет.
В 1826 году “дворовые женки” подали на Измайлова жалобу в Сенат, а для верности и самому государю. Знаменательно, что сенатский экземпляр не сохранился, а вот послание Николаю Павловичу осталось для истории. “Мы не осмеливаемся донести вашему величеству подробно о всех жестокостях господина нашего, от коих и теперь не менее сорока человек находятся, после претерпенного ими телесного наказания, в тяжких земляных работах, и большая часть из них заклепаны в железные рогатки, препятствующие несчастным иметь покой и в самый полуночный час… Он жениться дворовым людям не позволяет, допуская девок до беспутства, и сам содержит в запертых замками комнатах девок до тридцати, нарушив девство их силою… Четырех человек дворовых, служивших ему по тридцати лет, променял помещику Шебякину на четырех борзых собак”.
“Приводили обыкновенно новичка к дверям этой комнаты, нечаянно вталкивали его к медведю, двери запирались, и несчастную жертву оставляли наедине с косматым пустынником. Бедный гость, с оборванной полою и до крови оцарапанный, скоро отыскивал безопасный угол, но принужден был иногда целых три часа стоять прижавшись к стене и видеть, как разъяренный зверь в двух шагах от него ревел, прыгал, становился на дыбы, рвался и силился до него дотянуться. Таковы были благородные увеселения русского барина! “
Незадолго до получения жалобы, в марте 1826 года, молодой император издал запрет помещикам применять “железные вещи” для наказания крепостных. Имелись в виду кандалы, цепи, рогатки, надевавшиеся на шею. Николай I приказал произвести проверку доноса и предать Измайлова суду. Но следствие затянулось на два года и, если бы не настойчивость высочайшей инстанции, никогда не было бы доведено до конца. Из губернского правления, покрывавшего Измайлова уже не первый десяток лет, был прислан советник Трофимов, который доложил, что обнаруженные им в подвале рогатки якобы покрыты ржавчиной, следовательно, уже давно не употребляются.
Однако легковерием новый император не отличался. Одновременно с советником губернского правления на месте инкогнито побывал жандармский полковник Шамин, нашедший рогатки и цепи в полном порядке на шее и на руках несчастных. Он же узнал, что Измайлов “дал взаймы” Трофимову 15 тысяч рублей. Тульский губернатор Трейбут получил высочайшее повеление произвести расследование. Однако сопротивление местного аппарата было таково, что Измайлов, даже преданный суду, оказался оправдан, а его дворовые биты кнутом и заключены в острог.
Переупрямить императора не удалось. Он приказал заново произвести суд, теперь уже в Рязани. Рязанский губернский суд снова оправдал генерала и добавил к уже сидящим в тюрьме еще несколько человек. Сопротивление чиновников по делу Измайлова поражает глухим упорством. Речь шла о прямом неповиновении государю. Описываемый случай показывает, в какую стену каждый раз упиралось правительство при попытке наказать жестокого владельца крепостных душ. Видимо, местные власти надеялись, что дела отвлекут высочайшее внимание и расследование удастся замотать, как уже случалось не раз.
Однако этого не произошло. В феврале 1828 года по именному повелению имения Измайлова были переданы в опеку. На него самого наложен штраф и взысканы судебные издержки в тройном размере. Дворовых Измайлова выпустили из тюрьмы, а над местными чиновниками учинили суд. Кому-то, благодаря столичному покровительству, удалось выкрутиться. Кто-то, памятуя о старых заслугах времен войны, отделался строгим выговором. Но в целом был произведен “превеликий шум”».
Почему Дубровский стал разбойником и при чем тут крепостное право?
Недавно я действительно услышал такое от одной школьницы — мол, ну и что, что Владимир Дубровский стал разбойником, он же хороший, ему можно. Но давайте разберемся в двух вещах: во-первых, почему все-таки Дубровский стал разбойником, а во-вторых, мог ли он поступить иначе.
Начнем, однако, не с Дубровского, а с крестьян деревни Кистеневки, многие из которых ушли в разбойники. Не понимая, зачем они это сделали, мы и Дубровского не поймем. И тут надо напомнить некоторые исторические факты, которые не каждый шестиклассник знает (хотя бы потому, что не изучал еще историю России, ее проходят позже).
Так вот, на протяжении столетий в России существовало крепостное право (его отменили только в 1861 году). Изначально, в средние века, оно означало, что крестьянин должен был жить в своей деревне (которая принадлежала помещику), несколько дней в неделю работать у него в хозяйства (это называлось барщина) и ежегодно платить так называемый оброк (то есть отдавать помещику или какую-то сумму денег, или продукты своего труда — зерно, холстину и так далее). Уйти жить в другую деревню, к другому помещику, век от века становилось все труднее, а с XVI века и вовсе стало запрещено. Но все-таки зависимость крепостного крестьянина от помещика была в основном экономической.
Однако в XVIII веке все стало еще хуже, крепостные крестьяне фактически стали рабами, их можно было продавать, как коров и лошадей, можно было жестоко мучить. То, что это плохо, бесчеловечно, уже тогда понимали многие высокопоставленные люди — например, императрица Екатерина Вторая. Но отменить крепостное право не решилась — тогда это могло бы вообще разрушить страну, привести к всеобщей резне.
И вот представим крестьян деревни Кистеневка, которые узнали, что теперь принадлежат новому барину, Троекурову. Старого своего помещика, Андрея Гавриловича, они любили, тот был справедлив с ними, а про Троекурова ходили страшные легенды. Причем в романе подробно описано, как они об этом узнали. В Кистеневку приехали государственные чиновники (тогда они назывались приказные), чтобы оформить передачу деревни в собственность Троекурова. С крестьянами они вели себя не просто грубо, а демонстративно нагло, издевательски.
Именно поэтому крестьяне и восстали: мол, не хотим принадлежать Троекурову, а хотим принадлежать Владимиру Дубровскому, сыну нашего только что скончавшегося барина.
А что же Владимир? Хотел ли он этого бунта? Хотел ли становиться предводителем разбойников? Из текста ясно видно, что нет, не хотел:
«— Стойте, — крикнул Дубровский. — Дураки! что вы это? вы губите и себя и меня. — Ступайте по дворам и оставьте меня в покое. Не бойтесь, государь милостив, я буду просить его. Он нас не обидит. Мы все его дети. А как ему за вас будет заступиться, если вы станете бунтовать и разбойничать».
Но дальше случайности цепляются одна за другую, и ему ничего другого не остается, как стать предводителем своих крестьян сделавшихся разбойниками. Началось с того, что, испытывая сильнейшую обиду, он решил сжечь уже не принадлежащий ему дом (чтобы тот не достался ненавистному Троекурову). Однако вовсе не собирался сжигать ночевавших там приказных. Но кузнец Архип решил все за него, не подчинившись приказу отпереть двери.
В итоге произошло жестокое убийство, которое не может быть оправдано тем, что сгоревшие люди — плохие. Никого нельзя убивать, ни хороших, ни плохих. Виноват ли в этом Владимир Дубровский? Нет. Приказа такого не отдавал, но с того момента, как решился сжечь свой дом, от него уже ничего не зависело. С точки зрения закона он преступник, организатор убийства, деваться ему некуда. Кажется, что его ведет сама судьба, что от него уже ничего не зависит, что все его поступки как бы запрограммированы.
Но ведь можно взглянуть на вещи и иначе. Да, обстоятельства сложились против молодого Владимира Дубровского. Да, за него все решил кузнец Архип. Но дальше-то Владимир уже сам, добровольно решил возглавить своих ставших разбойниками крестьян. Почему?
Скорее всего, чувствовал моральную ответственность за этих людей, которых он унаследовал от отца. Они же любили его, доверяли ему. И вот так просто бросить их и сказать: живите теперь как хотите, а я вернусь в свой полк и продолжу службу, Дубровский не смог, это казалось ему предательством.
Но все равно это был его выбор — стать атаманом разбойников. Да, мы видим обстоятельства, подтолкнувшие его к этому, мы понимаем, почему в этих обстоятельствах он поступил именно так, но была же у него возможность поступить иначе! Он же не заводная игрушка, а живой человек, у которого есть разум и совесть.
Простил ли Дубровский Троекурова?
Очень важная тема в романе — это прощение. Она и в романе важная, и в жизни. В том числе в жизни самого Пушкина. В его жизни — и в его смерти. Всем известно, что зимой 1837 года Пушкин погиб на дуэли с Жоржем Шарлем Дантесом, защищая честь своей жены, Натальи Николаевны. Но мало кто знает, что умирая, Пушкин простил своего убийцу. На следующий день после дуэли он прислал Дантесу записку: «Я вас прощаю…» Кроме того, перед смертью он просил, чтобы за него никому не мстили.
А что же в романе? В романе Дубровский говорит Маше, что простил Кирилла Петровича: «Да я тот несчастный, которого ваш отец лишил куска хлеба, выгнал из отеческого дома и послал грабить на больших дорогах. Но вам не надобно меня бояться — ни за себя, ни за него. Все кончено. — Я ему простил».
Владимир Дубровский с отцом
Казалось бы, все ясно — прямым текстом сказано, что простил. Но на самом деле все сложнее: Владимир влюбился в Машу и поэтому не хочет ее огорчать, потому что она любит своего отца. Значит, планы отмщения надо отменить, чтобы не сделать ей больно. Вот как он продолжает: «Я понял, что дом, где обитаете вы, священ, что ни единое существо, связанное с вами узами крови, не подлежит моему проклятию. Я отказался от мщения, как от безумства».
Но можно ли считать, что отказ от мести — это уже прощение? Быть может, это всего только первый шаг к нему? Ведь простить — это значит изменить отношение к человеку, а Троекурова Дубровский по-прежнему ненавидит. Обратим внимание на его слова о Троекурове: «выгнал из отеческого дома и послал грабить на больших дорогах». То есть вину за то, что стал разбойником, Владимир возлагает именно на Троекурова. Тем самым он отрицает, что поступил так по собственной воле. Это что, простить по-настоящему?
Мог ли Дубровский простить Троекурова по-настоящему?
А как мы вообще понимаем прощение? В каком смысле? В обывательском или в христианском? В обывательском смысле простить — означает либо воздержаться от мести, либо признать правоту обидчика.
В христианском же смысле прощение — это нечто более глубокое. Тут есть смысл вспомнить, что древнеславянское значение слова «просто» — это прямо. В нашем богослужении возглас на Литургии «премудрость, прости» означает «выпрямитесь и сосредоточьтесь». Вот и прощение, если исходить из изначального смысла слова, означает выпрямление отношений с обидчиком. Выпрямить отношения — это значит избавиться от всего кривого, наносного, от своих недостойных мыслей и чувств. Это не значит признать во всем правоту того, кого прощаешь. Прощая, мы трезво смотрим на человека, видим все его недостатки — но отказываемся считать эти недостатки поводом для плохого отношения. Мы не забываем зло, которое сделал нам этот человек, но не только отказываемся ему мстить, но и начинаем желать ему блага. То есть, в каком-то относительном смысле, начинаем смотреть на него так, как смотрит на него Бог. Это еще не значит, конечно, что мы испытываем по отношению к обидчику христианскую любовь. Любовь — это уже следующий шаг, и не всегда он делается, но, по крайней мере, мы перестаем воспринимать человека сквозь темные фильтры нашей обиды.
Так вот, возвращаясь к Владимиру Дубровскому. Изменилось ли его внутреннее отношение к Троекурову? Сомнительно.
С другой стороны, в жизни бывает и так, что любовь преображает человека, меняет его взгляд не только на того, кого любит, но и на всех остальных. Ощущая в своей душе любовь, труднее гневаться, обижаться, завидовать… Так что, вполне может быть, что любовь к Маше постепенно изменила бы Владимира, привела бы к тому, что тот уже по-настоящему простил бы Троекурова. Но… ближе к финалу события пошли галопом, и Дубровскому уже явно не до прощения, мысли его заняты совсем другим.
Почему Маша не сбежала с Дубровским?
Давным-давно, когда я проходил в школе «Дубровского», учительница объясняла нам: тогда были такие нравы в обществе — жена считалась приложением к мужу, у нее не было никаких прав, убежав с Дубровским, Маша сделалась бы преступницей в глазах всех значимых для нее людей, да и с точки зрения тогдашних законов она оказалась бы преступницей.
Вроде бы все в этом объяснении верно, но его совершенно недостаточно. Потому что получается, будто Маша только из страха отказалась бросить своего мужа и уйти с Дубровским. То есть ее страх сильнее любви. Но разве это так? Разве Маша не любила Дубровского всей душой? И разве Маша — трусливая?
Дело тут вот в чем: для Маши церковное таинство венчания — это не просто красивый обряд, не просто обычай. Для нее это предельно серьезно. В таинстве венчания муж и жена дают обещания верности не только друг другу, но и Богу. И нарушить такое обещание — это значит обидеть не только супруга, но и Бога.
Маша верна князю Верейскому вовсе не потому, что его любит (нет, не любит она его!). Она верна, потому что дала обещание быть верной. Дала, осознавая, что ее слышит Бог. Люди в ту эпоху вообще гораздо серьезнее относились к своим обещаниям, особенно к таким. Да, верность мужу вовсе не гарантировала ей счастливой семейной жизни. Но у нее просто была другая система ценностей, в которой счастье в земной жизни не стояло на первом месте.
Для Пушкина это вообще была очень важная тема — нерушимость брака. Он писал об этом и в «Евгении Онегине» (там Татьяна Ларина, став женой генерала, сказала Онегину: «Но я другому отдана и буду век ему верна»), и в «Повестях Белкина» (прежде всего в «Метели», где полковник Бурмин, по приколу, как сейчас бы сказали, притворился женихом Марьи Гавриловны — и тем самым разрушил ее жизнь, поскольку после венчания с ним она уже не могла выйти замуж за того, кого любила и с кем собиралась идти под венец).
Современным людям, конечно, взгляды и принципы Маши Троекуровой, как и Татьяны Лариной, и Марьи Гавриловны кажутся странными. На их месте они поступили бы совсем иначе. Но факт в том, что современникам Пушкина верность нелюбимому мужу вовсе не казалась странной.
Как мог бы закончиться роман?
Между прочим, романа «Дубровский» Пушкин не писал. Такое название дали роману издатели в 1841 году. В рукописи Пушкина никакого названия вообще нет, она начинается с даты начала работы: 21 октября 1832 года, а кончается датой написания последней главы: 6 февраля 1833 года.
Но последняя глава — она все-таки не совсем последняя, потому что роман-то Пушкин не дописал. Видимо, потерял интерес, переключился на другое, отложил на потом. А как он должен был завершиться? Тут мало что можно сказать.
В собрании черновиков Пушкина есть лишь запись такого рода: «Кн<язь> Вер<ейский> visite (зачеркнуто) — 2 visite (зачеркнуто). Сватовство — Свидания. Письмо перехвачено. Свадьба, отъезд. Команда, сражение. Распущенная шайка — Жизнь М. К. — Смерть к. Верей<ского> — Вдова. Англичанин — Игроки. Свидание — Полицмейстер — Развязка».
Что это значит? Исследователи творчества Пушкина предполагают, что князь Верейский умер, Маша осталась вдовой (и тем самым получила возможность вновь выйти замуж). Бежавший за границу Дубровский узнал об этом и под видом англичанина вернулся в Россию, намереваясь жениться на Маше, но тут его кто-то опознал, и его арестовали. Насколько верна такая трактовка? Да кто ж это знает?
Но никто не мешает никому (в том числе и любознательному шестикласснику) написать свою версию развития событий. Это в любом случае интересно и полезно.
Фома
