Есть такая детская сказка «Самовлюбленный Великан». Мы привыкли считать, что сказки развивают воображение у детей. А они не только влияют на детей, но и в очень простой форме доносят до нас великие истины. И те люди, которые в детстве очень любили нас, рассказывали нам сказки для того, чтобы научить нас не географии, философии или социологии, а жизни, и это самое важное.
«Самовлюбленный Великан». Услышав это название, мы думаем: да какое отношение это имеет к нам, и какое нам дело до какого-то великана? Мы вообще хоть когда-нибудь видели великана? Так что само название как будто отсылает нас к какому-то воображаемому лицу. Но позвольте сказать вам, что великан – это не какое-то воображаемое состояние или лицо, которое можно встретить только в сказках. Великан – это не кто иной, как сам человек.
Сейчас вы скажете мне: «А разве человек – великан?» Да, если мы увидим и узнаем его таким, каким его создала любовь Божия, если коснемся творческих предназначений человека, тогда поймем, что он воистину великан. Из чего это видно? Человек – единственное создание, которое может ходить по земле и пребывать на небе.
Человек – единственное создание, которое может ходить по земле и при этом пребывать на небе
И свидетели тому святые. Человек – это единственное творение, которое может существовать во времени и завоевать вечность. А теперь скажите мне, пожалуйста: разве каждый человек, этот образ Божий, не великан? Когда он шагает по земле и может пребывать на небе, когда живет во времени и становится обладателем вечности? Из одного этого уже явствует великанство человека.
Любовь Божия не могла создать человека каким-нибудь червем, но только великаном, реальным великаном. Знаете, что сделал однажды великий философ Диоген? Всем известен случай, когда он среди бела дня взял фонарь, вышел на дорогу и, когда его спросили: «Что ты делаешь?» – ответил: «Ищу человека!» Это значит, что мы потеряли человека, которого создал Бог. Потеряли его, сломали, умертвили, похоронили, вычеркнули его.
Да, конечно, мы потеряли человека. И великий философ таким простым способом преподносит нам эту великую истину. Мы потеряли человека. Церковь учит нас, как посредством своего помысла, души и самого своего существования всегда находиться близ Христа: непрестанно повторяя молитву «Господи Иисусе Христе, помилуй мя». Христос – наша родина. И Церковь учит нас повторять: «Господи Иисусе Христе, помилуй мя!»
Эта молитва – замечательное напоминание, она указывает нам на наш мрак и грех, с одной стороны, и на любовь и милость Христа – с другой. Это непрестанное напоминание о том, чтобы мы помнили о Христе, Его милости и никогда не разочаровывались. И чтобы бросали в эту милость свой грех, в этот свет – свою тьму. «Господи Иисусе Христе, помилуй мя» – какое прекрасное напоминание!
Филипп II, этот великий царь, не ведал о Христе и не был учеником святых отцов, но постоянно повторял, напоминая себе: «Помни, что ты человек!» Как мы непрестанно произносим молитву Иисусову, Филипп в своей мудрости и опыте повторял эти слова. То есть не забывай, что ты человек. Когда забуду, что я человек, образ Божий, тогда я реально поверю, что я червь, а не великан. Поэтому великан из сказки – это не какая-то незнакомая нам фигура, не мифическая личность и «сказочное» состояние. Великан – это человек.
Когда забываю, что я – образ Божий, тогда я – червь, а не великан
Но он, к сожалению, забывает о своем величии, уникальности, вечности, и его крах и грех часто сводятся к тому, что он становится червем. Великан, это творение Божие, соприкасающееся с небом и вечностью, по своему способу существования делается червем. Совершенно забывает, чем он реально является.
Да, великий философ Диоген хотел найти человека, и Филипп постоянно твердил: «Не забывай, что ты человек!» А я за столько лет и веков своего существования вдали от Бога потерял человека и сейчас пытаюсь найти для себя образец. Но кто может дать мне этот образец, ту личность, которую я потерял? Кто?
Но Страстной седмице мы услышим голос, который появляется, чтобы сказать нам о многом. Голоса в Евангелии не случайны. Мы услышим, как Господа будут бичевать, мучить, осмеивать, увидим, как Он входит в Преторию и тут появляется Пилат – но кто же ждал, что его голос окажется таким назидательным, таким пророческим! Пилат приходит и указывает на Этого осмеянного, истерзанного, оплеванного, преданного Христа и говорит:
– Вот Человек! (ср.: Ин. 19: 5).
Я лишился своего величия, похоронил свою личность, забыл, кто я такой реально, утратил всё в тот миг, когда потерял Бога. Я потерял человека, потерял ориентир, и тут приходит Пилат и вновь показывает мне образец человека. И Кто же это? Христос.
Пилат говорит бесценные слова:
– Вот Человек! Ты ищешь образец? Хочешь заново собрать то лицо, которое утратил, которое похоронил? Хочешь найти черты этого человека? Взгляни на Христа – вот идеальный образец, в котором заключены величие, необъятность и высота человека.
Уникальный образец – это Христос. Поэтому святой Иоанн Лествичник и говорит: «Каков христианин? Он подражатель Христу, который смотрит на лицо Христа, на жизнь Христа и подражает Христу в слове, помысле и деле, а не поверхностно и внешне»[3]. Другими словами, святой показывает нам, как реально подражать Христу.
Когда подражаешь Ему, ты находишь человека, которого потерял, снова возвращаешься туда, где был раньше, к своему первоначальному месту и высоте, и снова становишься великаном, потому что таким тебя создал Бог.
Хотите увидеть еще одну черту величия человека? Это его свобода. Какое еще существо свободно? Никакое существо больше не свободно, а человек, ты видишь это, действительно свободен, и это говорит о том, что он великан. У зверушек есть инстинкты, а человек свободен. Но что же его освободило, что дало ему эту неограниченную свободу? Божия любовь. Так выражает себя Божия любовь.
Величие человека и в его свободе. Эту свободу дала человеку Божия любовь
Слова одной замечательной песни гласят: «Пока люблю, я дарую тебе свободу». И мы видим свободного человека. Глядя на эту свободу, имеющуюся у человека, мы делаем вывод о Божией любви. С какой стороны ни подойди к человеку, этому великану, повсюду мы видим и ощущаем Божий дух, Божию любовь.
Человек – это великан, он поистине свободен, во времени покоряет небо, шагает по земле и достигает неба. Но эта свобода человека бывает ограничена, потому что грех – это ограничение, а страсть – замыкание, и ими ограничивается неограниченная свобода человека. В них сидит взаперти необъятный человек, великан. Великан вдруг приходит и закукливается в какой-то страсти и превращается из великана в карлика, если снова обратиться к детским сказкам.
Это мой крах и мой грех. Вы видите, как исчезает моя свобода, исчезает всё, что указывает на неограниченные измерения, имеющиеся у меня: на высоту, которая у меня есть, на глубину и ширину, которые у меня есть.
Вспомните слово Божие, где Бог говорит первозданным людям: «Плодитесь и размножайтесь, и наполняйте землю, и обладайте ею» (Быт. 1: 28). О чем это говорит? Разве Бог дал бы тебе что-то такое, с чем ты не мог бы справиться? И что же Он говорит? Не просто создавайте детей, Он не это имеет в виду, а растите вглубь, умножайте свою духовность и этой своей духовной глубиной, высотой и величием овладевайте землей. Постарайтесь дотянуться до всего.
Здесь видно, каким Бог создал человека и до какого уровня он пал. Ведь я уже не могу дотянуться даже до своего ближнего. Дошел до того, что не могу прикоснуться к тому человеку, с которым мы годами едим за одним столом, спим в одной постели, живем в одном доме.
У нас есть возможность и духовные измерения через Божию любовь достигнуть всего и завладеть всем. Покорить небо и землю. Но я заперт и ограничен. Мой грех – это утрата моей свободы, я потерял ее, и когда я ее теряю, мой мир и радость распадаются.
Мой грех – это утрата моей свободы, утрата моего величия
Кто из людей когда-нибудь ощущал радость в пылу страсти? Да, я удовлетворяю свою страсть, но разве это радость? Как говорит народ, воскресная радость и понедельничная горесть, и потом я снова окунаюсь в то же самое, и снова терзаюсь. Потому что я заперт.
Что же такое духовная жизнь? Это моя единственная революция и провозглашение моей независимости от греха, страсти. Я вырываюсь из узких цепей и становлюсь великаном.
Многие думают: «А разве великаны бывают?» Ну что ж, повернись и взгляни на святых, этих великанов веры, любви, смирения, мира, терпения, молитвы. Святые были великанами. А отсюда я прихожу к выводу, что духовная жизнь – это объявление восстания против того, что меня ограничивает, чтобы всё это разорвать, вырваться и начать свое восхождение в то, чем я реально являюсь, в то, что мне реально определил Бог.
Падение означает из великана превратиться в карлика. Вот что оно такое. Падение означает из вечного стать недолговечным, отречься от твоего величия, высоты, вечности, свободы, самой своей жизни, любви, которая является не чем иным, как сутью твоей жизни. Это – падение.
Один писатель объясняет, что такое реально человек. «Эх, несчастный человек, ты можешь горы сдвигать, творить чудеса – а утопаешь в нечистоте, лености и неверии? Ты Бога несешь в себе. Бога несешь, а Его не знаешь, узнаёшь Его только в час смерти, но уже слишком поздно». Ты Бога несешь в себе, у тебя есть Бог, ты можешь горы передвигать, досягать до неба, нести в себе Бога каждый миг и делать этот миг вечностью. А ты прозябаешь среди нечистоты и своими неверием, леностью каждый день погибаешь.
Тот же автор говорит и о другом: диавол может войти только в ад. Не правда ли? Диавол может войти только в ад. А ангел входит только в рай. Человек же входит куда захочет. А теперь подумай: что же такое человек? Ты можешь войти в ад, превратить всё в ад, а можешь войти в рай.
Есть такой великий писатель, и он заслуживает того, чтобы вы его прочли. Сейчас я смотрю на лица молодых людей – читайте, дети! И знайте одно: если сердце открыто, то художественную ли литературу ты читаешь, историческую или стихи – это приведет тебя к Богу.
Автор этот глубоко правдив. Его зовут Менелаос Лудемис. Послушайте, что он говорит о человеке: «Первый крик человека – это плач. Когда человек рождается, он плачет. Потом люди или становятся людьми и плачут, или становятся чудовищами и заставляют плакать других». Таково определение человека от этого великого писателя: или ты человек и плачешь, плачешь перед Христом о своем грехе, плачешь перед другим человеком оттого, что огорчил его, уязвил, и остаешься человеком, остаешься на высоте и не теряешь своей высоты, – или же становишься чудовищем, скотом, в тебе всё каменеет и некрозирует, и ты заставляешь плакать других.
Сегодня мы стали до того холодными, что даже не можем заплакать. Забились поры души, и человек не может заплакать. Сидим бесчувственные перед телевизором, смотрим на то, как кто-то испытывает боль, другой хоронит ребенка, третий плачет, смотришь на город, превращенный в руины, на то, как из-под завалов извлекают крохотных детей, – и в это время ешь! Как же мы очерствели до такой степени, как окаменились так сильно? Неужели мы больше не можем заплакать? Посочувствовать другому?
Это состояние болезненное, потому что оно выдает душу, которая не может себя выразить, пошевелиться, которая не может подняться, это больная, парализованная душа. Никифор Бретакос, наш великий поэт, чтобы показать, что такое человек, поскольку мы об этом забыли, говорит: «Вся вселенная – это раковина, в которой вылупилась драгоценная жемчужина – человек». Эта жемчужина имеет вечную ценность, и если я пойму, как я ее выбрасываю, как ее принижаю, как закапываю ее в землю каждый день, тогда я осознаю и почувствую свой крах, свой провал, свой грех.
Великан, змей и стены
Давайте теперь обратимся к сказке. Думаю, вы поняли, что великан из сказки – это мы сами. Всё говорит нам о том, что Бог создал великана. Давайте же посмотрим на этого Великана из сказки.
Он покинул свой дворец. Увы, вот в чем проблема: оставляя Бога, ты оставляешь свой дворец, свою родину, и ты уже беженец. Чужой повсюду. Что бы нам ни встретилось и что бы мы ни сделали, ничто нас не удовлетворит, потому что единственное, что является нашим, что может нас наполнить, – это наш дворец, Бог.
И вот этот Великан покидает свой дворец и 7 лет живет вдали от него. Кого же он отправился искать? Да он пошел и встретил своего приятеля – Корнуэльского змея. Ты скажешь сейчас: «Ну давай, рассказывай нам сказки! Да что ты такое говоришь?! И что это за сказки такие?» Но знаете ли вы, что мы прекрасно знакомы с этим змеем? И учимся у него, и что он нам скажет, то мы и делаем, потому что змей этот – никакой не Корнуэльский, а змей нашей жизни.
И если хотите увидеть его сущность, которую он скрывает, то она называется эгоизмом. И когда уходишь к нему, ты уже не плачешь, а заставляешь плакать других. И когда уходишь, живешь и учишься у него, ты черствеешь. И когда уходишь туда, ты слепнешь, больше не видишь и не слышишь. Видишь иногда этим самым своим эгоизмом, что другой тебе что-то говорит, но не слушаешь его, он тебя о чем-то умоляет, но ты не слышишь. Не придаешь этому значения.
Другой стоит перед тобой, а ты размышляешь: «Да ты что, бедный Лазарь лежал у двери богатого из притчи, а он на него даже не взглянул?» Да, он на него не взглянул. А почему? Потому что эгоизм, который жаждал удовлетворения помимо всей этой роскоши, трапез и наслаждений, заставил его не видеть другого человека. Если ты видишь только себя, разве увидишь другого?
Если ты видишь только себя, разве увидишь другого?
Ты видишь только эгоизм – змея, который тебя ослепляет, оглушает, окаменяет, делает больным, ожесточает, выводит тебя за рамки того, чем тебя реально сделал Бог. И это в конце концов становится твоим умалением: человек-великан, образ Божий становится карликом. Кто может завладеть всем, становится ничем. Вот где наш крах и грех.
Великан 7 лет проводит вдали от своего дворца. Это годы, проведенные вне своей души. Кто сегодня пребывает в своей душе? В уме-то мы остаемся. Но кто сегодня пребывает в своей душе, чтобы творить, говорить, действовать? Кто? Никто. Годы, проведенные вне души. Годы подряд вне человека, вне любви, в компании змея, годы вне Бога. С одним только змеем – эгоизмом. Отсюда ты понимаешь, что, когда ты не в душе, не в Боге, ты вне человека. Не чувствуешь, не веришь, не надеешься, не любишь, не живешь. Что бы ты ни говорил, ты не живешь.
Великан за столько лет, проведенных вместе с эгоизмом, только пропитался ужасом, и когда вернулся во дворец, маленькие Дети, завидев его, встали и ушли. Вникните в это. Ты боишься человека любви? Кто же его будет бояться, когда известно, что любовь изгоняет страх. Но сегодня любовь у нас отсутствует, и люди боятся друг друга: отец – ребенка, мать – отца, брат – брата, христианин – христианина, священник – верующего и верующий – священника. Мы все сегодня боимся. Чего же нам недостает, что мы так боимся? И чего боимся? Мы вне любви, люди. Не будем себя обманывать. Поэтому и боимся. Мы не любим, поэтому и боимся.
С другой стороны, святость никогда не иссякает. И видишь святых в наши дни в городе, в селе, где уже, казалось, и нет никого. Боялся ли кто-нибудь подойти к старцу Паисию? Боялся ли кто-нибудь святого Порфирия, хотя было известно, что можно к нему подойти и он «прочитает» тебя как книгу, раскроет всю твою жизнь как книгу? Ты знал это, а побояться не мог. Почему? Потому что у святого была любовь, был Бог. А человека Божия, человека любви ты не боишься. Подойти к эгоисту – этого ты боишься, потому что эгоист неприступен, непреклонен, безличен. Как его не испугаться! Как не прийти от него в ужас!
Когда Великан вернулся в свой дворец, где оказались дети, которые играли там, послушайте, чему он научился у эгоизма. Он закричал:
– Это место – мое!
Вот чему ты учишься: «мое».
Не знаем иного слова, а всё «мое» да «мое». Но «му-у» («μοῦ» [му] по-гречески «мое») говорят не люди, а коровы
Один старец на Святой Горе Афонской говорил:
– Увы, дитя мое! «Это мое» – так учимся говорить мы постоянно. И не знаем другого слова, а всё «мое» да «мое». Но «му-у» («μοῦ» [му] по-гречески «мое») говорят не люди, а коровы.
Отцы Церкви называют эгоизм, черствость эгоизма скотским состоянием. «Это место мое!» Но неужели ты не понял, что и место, и пространство, и время, если ими не поделиться, то они не порадуют тебя?
И что же делает дальше Великан?
Посмотрите, сколько же эгоизма у нас иногда бывает. Христос приходит и говорит тебе:
– Дитя Мое, будь осторожен!
А ты отвечаешь:
– Моя жизнь – это мое право!
Любовь тебя посещает, указывает тебе на твою болезнь, состояние парализованности, твой мрак, а ты говоришь: «Мое право!» Ты многократно отвечаешь таким образом на эту любовь, и в этом наш огромный крах. Я не понял, что сломанная ветвь, если отломить ее от дерева, обречена на смерть, увядание. Вот на что меня обрекает эгоизм, если я отломлюсь от дерева Бога, дерева общения с Богом. Бог – мой корень. Ты говоришь: «Моя жизнь! Мое право!» – и ветка отламывается, она обречена на гибель.
Великан выгоняет Детей из своего сада. Эгоист изгоняет всё самое чистое, что только находит в саду своей души и жизни. Вот что делает эгоизм – изгоняет всё самое чистое, детское и хорошее, что у тебя есть. Этот эгоизм часто принимает облик Ирода, который умерщвляет всё самое чистое и обезглавливает самое святое. Ирод умерщвляет младенцев, обезглавливает святого Иоанна Предтечу – то же самое делает и мой эгоизм. Умерщвляет во мне самое чистое, обезглавливает самое святое и таким образом меня изолирует.
Иллюстратор: Владимир Довгяло
И что же делает дальше Великан? Строит высокую стену вокруг своего сада и вешает табличку: «Нарушители будут наказаны». И эта высокая стена, которую мы видим в сказке и считаем воображаемой, говорит о том, что мы своим эгоизмом воздвигли стены, не одну стену.
Если вы читаете исторические повествования, то знаете, что в Константинополе были две стены, и поэтому город считался неприступным: стена святого Константина и вторая – святого Феодосия. Мне недостаточно одной стены, я построю и вторую, и третью, воздвигну много препятствий, лишь бы не приблизиться к другому и другой не приблизился ко мне. И, воздвигая стены, я оставляю человека и Бога снаружи и вхожу внутрь сам. Ну скажите мне, если нельзя определить это как ад, то как еще назовешь это?
Святые отцы определяют ад как одиночество. А Рай – это что такое? Жизнь вместе с другим
Если почитать «Патерик» и отцов, то они определяют ад как одиночество. Поэтому ад – это не то, чем я буду жить, а то, чем я живу сейчас, оно и продолжится в вечности. Рай – это что такое? Жизнь вместе с другим. А эгоизм научил меня, что во мне нет места ни для кого. Я воздвигаю стены, чтобы кто-нибудь случайно не вошел в мою душу.
Мы очень легко строим стены, а рушатся они с большим трудом, потом нам нужно будет огромное смирение, чтобы разрушить стены, огромное смирение. Много труда, много любви, много молитвы, необходимо большое терпение. Стена строится легко, в один момент, а сломать ее тяжело. Очень тяжело.
Когда возводишь стены, ты что делаешь? Когда я возведу высокую стену, я буду вас видеть? Нет. А вы меня будете видеть? Нет. Отсюда мы понимаем, почему мы реально не можем ни почувствовать, ни понять, ни полюбить другого: ты его просто не можешь увидеть.
Иногда мы говорим: «Но он же меня не чувствует! Не понимает, не видит!» Это потому, что и ты, и он, вы оба воздвигли стены. Чему же тогда удивляться? И стены эти удастся сломать с большим трудом.
Мы не только строим свои стены, но и помогаем другому строить их. Он приходит, и что мы ему советуем? «Не надо с ним говорить! Отойди от него!» – и подносим ему стройматериалы, чтобы стены стали еще выше.
Как же мне увидеть человека, как почувствовать человека, как понять человека? Великое дело – понимание. Прочтите молитву Оптинских старцев. Там говорится нечто такое, о чем мы никогда не задумывались. Что мы обычно говорим на молитве? «Боже, помилуй нас, сделай, чтобы с нашими детьми всё было хорошо, чтобы на работе всё было хорошо». Это всё, конечно же, неплохо, а вот Оптинские отцы говорят: «Помоги мне понимать, помоги прощать, помоги любить». Вот о чем они молятся. Несколькими словами, поскольку мы люди: «Помоги мне, понимая, прощая и любя другого, разрушить стены. Разрушить таким образом то, что меня ограничивает, и снова стать великаном. Разрушить ад и открыть рай». Об этом молят Христа отцы.
Святитель Василий сначала был в Кесарии пресвитером, еще не стал епископом, епископом был тогда Евсевий. А святитель Василий был оратором, великим богословом, подвижником, и народ его любил. А сейчас представьте себе: идет священник, и все бегут к нему, а к епископу не шел никто. Евсевий был человек и немного завидовал, и так между ними стали расти стены. И святитель Василий в какой-то момент решает: «Я должен уйти. Если останусь, что тогда будет? Церковь разделится».
Как хорошо рассуждали отцы! Вот где смирение. Он не искал своей пользы. Одним кивком головы он мог всех перетянуть на свою сторону. Но это его не интересовало. Ему больно было за Церковь: «Неужели я посмотрю на свой интерес и свое право в ущерб Церкви? Разделю народ?» – и уходит.
А легко ли уйти? Нелегко. И святителю Василию нужна была в этом чья-нибудь поддержка. Он ее находит у Христа: «Христе мой, помоги мне!» – а еще и у святого Григория Богослова, который был его другом. Как это прекрасно, вот где находит поддержку человек – у человека и Бога. Он подумал, встал и ушел. Но святой Григорий был миротворцем и владел искусством ломать стены. И с его помощью стены впоследствии пали, и люди объединились. А единение одного человека с другим – это радость для неба.
А наш Великан воздвигает стены и вдруг обнаруживает, что на улице весна, а у него в саду нет: он не мог найти ни одного цветка, там трещал мороз, выла буря, бил град, и больше ничего. А теперь скажите мне: отличается ли от этого тот климат, который создает мой эгоизм? Может ли эгоист почувствовать тепло, весеннюю радость, весенний свет? Внутри у него стоит суровая зима, потому что он выбросил весну вон.
И Великан думал: «Надеюсь, погода изменится». А здесь нам надо быть очень внимательными. Если не разрушишь стен, не полюбишь, не простишь, не приблизишься, исключено, чтобы погода изменилась. Почему? Потому что не изменился ты: изменись ты, чтобы изменилось всё. А если не изменишься, не жди перемен. Думать, что что-то изменится без того, чтобы изменился ты, – это обольщение и самообман.
Если не изменишься, не жди перемен. Думать, что что-то изменится без того, чтобы изменился ты, – это обольщение и самообман
Не жди перемен. Перемены приходят, когда человек меняется. А он меняется, когда любит, когда смиряется, когда кается. Так что не говори: «Погода изменится!» Человек решает и меняется. И если изменится, он может изменить всё.
Но Великан так и сидел в своей лютой зиме, как сидят в ней многие люди. Знаете, сколько людей могут оставаться в суровой зиме собственного эгоизма с юных лет? А сейчас, с течением времени, эта возрастная граница еще больше падает, потому что человек воспитывается на большом эгоизме, вырастает с большим эгоизмом. И вот уже видишь человека, который пребывает в этой суровой зиме с 10-летнего возраста до 90 лет, и весна для него не наступит уже никогда.
Но в какой-то момент стена Великана рухнула. Бог всё устроил так, что, если ты не смиришься, Он что-нибудь сделает, чтобы тебя смирить, дать тебе возможность для смирения каким-нибудь событием, какой-нибудь ситуацией. Поэтому в какой-то момент рухнула стена, которую Великан сам воздвиг, хотя он ничего для этого не делал, а всё сидел и думал: «Погода изменится», – как и мы думаем: «Что-нибудь произойдет. Старый год подходит к концу, а новый будет лучше», – и т.д., однако ничего не меняется.
Итак, Бог дал такую возможность, и стена рухнула. И вдруг он видит, как весна входит в сад, видит каких-то детей, и один из них хочет залезть на дерево, но не может. Великан от радости лишился дара речи: наконец-то весна пришла! Бросился в сад, но дети испугались его, убежали, и снова вернулась зима. Только самый маленький Ребенок не успел убежать.
Иллюстратор: Владимир Довгяло
Там, где в человеке почивает чистота, там весна. Какая весна? Христос – вот весна человека. В чем же почивает Христос? В любви, чистоте, прощении, добродетели, молитве, смирении. Где Христос, там весна. Где Христа нет – там суровая зима.
Тогда Великан спускается в сад, поднимает Ребенка и сажает его на дерево.
Ох уж эти деревья! Какое огромное значение они имеют в нашей жизни! Из-за одного дерева мы пали – хотя, впрочем, не из-за дерева, не дерево было тому виной, а из-за непослушания, из-за нашего эгоистического состояния.
И вот Великан подходит и поднимает Ребенка. И это не случайно. Почему? Чтобы поддержать весну, надо что-нибудь поднять – свой крест. Если понесешь свой крест, древо непослушания снова станет древом послушания. Древо, сделавшееся началом твоего ада, станет началом твоего рая.
Надо понести крест. Великан его понес, и так вернулась весна. Ребенок обрадовался. Великан обнял его и поцеловал, потому что то, что почувствуешь, когда поднимаешь свой крест, – это Божия любовь.
Но когда же любовь в конце концов коснется этого мертвого, холодного, непреклонного эгоизма? Когда произойдет это чудо? Мы все ищем чудес: чтобы какой-нибудь слепой прозрел, парализованный пошел, но всё это ничто в сравнении с прикосновением любви. Любовь воскресит всё мертвое, исцелит всё парализованное, просветит всё омраченное. Прикосновение любви – как же оно важно! Великан обнял Ребенка и поцеловал его – он никогда еще не ощущал такого чуда.
Послушайте теперь голос старца Ефрема Катунакского, который каждый день видел Христа на святом дискосе. Он говорит:
– Я вижу Христа.
Он видел Его своими детски чистыми чувствами и свидетельствовал об этом. И в одной молитве говорится: «Приди, Свет! Где Ты, Свет, Которого я не увижу снова?» Что же это значит? Что благодать Божия входит в человека, но не остается в нем на всю жизнь, а приходит, услаждает его и уходит, чтобы человек продолжил подвизаться, смиряться, усердствовать, терпеть, нести свой крест и ждать. Потому что, если бы она была здесь, я бы ничего не делал и ничего не ждал.
Вспомните мудрых дев из евангельской притчи (см.: Мф. 25). Что они делали? Ждали Жениха. Что такое эта жизнь? Ожидание, вожделение весны, желание того, чтобы она пришла, чтобы меня коснулась любовь, чтобы пришел Христос. Вот что она такое.
Покаянием ты разрушаешь стены. И предоставляешь Богу, чтобы Он теперь строил Своей любовью
И Великан разрушил все стены. Когда тебя коснется любовь, ты снесешь все стены и препятствия. Это духовная жизнь. Покаянием ты разрушаешь стены. Всё, что воздвигал в качестве стен, ты идешь и вычеркиваешь: «Это не нужно», – говоришь. Покаяние – это и есть разрушение. Ты разрушаешь всё и предоставляешь всё Богу, чтобы дальше уже строил Он Своей любовью. Это покаяние. Это рай. Когда вложишь Христа в свою жизнь, когда тебя коснется любовь, стены падут, и тогда Его жизнь войдет в твою жизнь и твоя жизнь – в Его жизнь. Это рай.
Наступит в духовной жизни и зима, но ты ее больше не ненавидишь, не боишься, потому что знаешь, что за ней, за искушением и испытанием скрывается весна, Бог. Ты знаешь это и ждешь. Не боишься. Наступит зима.
Один великий подвижник Святой Горы Афонской, отец Герасим – отличный химик, получивший образование в Европе, говорил:
– Вы видите эту молнию, которая сейчас ударила? Вы и представить себе не можете, сколько математики скрыто за этой изломанной молнией! Это математика Бога. Ты иногда говоришь: «Ударила молния». Но это тоже просчитано. Всё просчитано.
Наступила зима, но Великан уже не боялся: он ждал, знал, как верующий знает, что за испытанием скрывается весна. И вдруг он в изумлении стал протирать глаза, снова и снова вглядываясь в сад. Там открылось чудесное зрелище: в самом отдаленном уголке сада стояло дерево, всё покрытое белыми цветами. Ветки у него были золотыми, и на них висели серебряные плоды. А внизу стоял тот маленький Мальчик, которого Великан так полюбил.
Он быстро спустился в сад. Так бывает, когда познаешь любовь: ты спускаешься вниз и, спускаясь, восходишь. От радости он пустился бежать. Это та спешка, которую мы видим в жизни святых. Они никогда не дают себе отдыха, бегут день и ночь.
И вот, преисполненный радости, он прибежал в сад и прямо по траве подошел к Ребенку. А подойдя, весь побагровел от ярости и закричал:
– Кто посмел нанести Тебе раны?
На ладошках Мальчика видны были следы от гвоздей, и на маленьких ножках тоже.
– Скажи мне, кто посмел Тебя ранить? – закричал Великан. – Скажи, я возьму большой меч и убью его!
– Нет! Это раны любви, – ответил Ребенок.
– Да кто же ты? – спросил Великан.
И вдруг почувствовал странное благоговение и встал на колени перед умерщвленным Ребенком. А Ребенок улыбнулся Великану и сказал:
– Когда-то ты разрешил Мне играть в твоем саду. А сегодня пойдешь со Мной в Мой сад – в рай!
Когда дети прибежали после обеда в сад, они нашли умершего Великана: он лежал под деревом, весь покрытый белыми цветами.
Это рай – когда вложишь Христа в свой сад, в свою жизнь. Но, чтобы сделать это, надо быть великаном. Не эгоистом, а смиренным великаном, надо быть человеком. Когда вложишь Христа в свой сад, Он тоже примет тебя в Свой. А сад этот – рай.
Перевод с болгарского - Станка Косова
Православие.ru/
Православен свят
