Вечер, посвященный выходу в свет первого тома собрания сочинений выдающегося филолога и культуролога Сергея Аверинцева (1937-2004), состоялся 16 января в Культурном центре «Покровские ворота». Издание первого в России собрания сочинений Аверинцева в шести томах начато в год 20-летия его кончины. Первый том включает работы, посвященные античной литературе, риторике, культуре и рецепции Античности.
Настоящим праздником назвала этот вечер его организатор Джованна Парравичини, сотрудник «Покровских ворот»: по ее словам, «случилось то, что не имело большой вероятности случиться» – осуществление этого издания казалось невероятным по множеству причин. «Невероятным, но совершенно необходимым», – отозвался Егор Агафонов, старший редактор издательства Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета (ПСТГУ), выпускающего собрание сочинений Аверинцева. Редактор отметил, что необходимость такого издания все очевидней становилась со временем: «Наш долг перед Сергеем Сергеевичем не только мемориальный. Наша задача – не просто выпустить очередное академическое собрание сочинений… Его тексты воспитывают, это чтение животворящее, открывающее необыкновенный простор, сокращение которого мы так болезненно переживаем сегодня». Агафонов говорил о «таинственном ферменте мысли Аверинцева», в котором можно выделить две составляющие: это стремление к пониманию сути, объединяющей разные культурные и духовные явления, а также открытость и широта видения, которые он распространял на восточное и западное христианство, на русскую и европейскую культуры.
«Понимание как взгляд не в зеркало, а в окно» – этими словами Аверинцева, отражающими его творческий метод, Джованна Парравичини озаглавила вечер. Ольга Седакова, поэт, филолог, многолетний сотрудник Аверинцева, автор его творческой биографии «Труды и дни», которая открывает первый том, пояснила суть этой «этики высказываний» своего учителя, для понимания которой нужен контекст. По ее словам, в 1960-70-е гг. символ зеркала, восходящий к Серебряному веку и европейскому модернизму, был «едва ли не центральным» в нонконформистской культуре в СССР: «Познание превращалось в интроверсию, познание себя, стремление в зазеркальный мир». Аверинцев же решительно отказывался от этого и предлагал «открыть окно, увидеть другой мир и другого, забыв на время о себе». Это стало не просто творческим методом, но «совершенно новой манерой мыслей»: «этика общения с другим как именно с другим» позволяла Аверинцеву вступать в диалог не только с героями своих повествований («Наш собеседник – древний автор», назвал он одно из своих выступлений), но и с читателем. И об этом ощущении собеседования во время чтения Аверинцева говорили и другие участники.
Седакова отметила также особое отношение Аверинцева к «большим концепциям, которые вошли в культуру», но с которыми он был принципиально не согласен. Он проявлял по отношению к ним не терпимость, а «внимательное вслушивание в мотивы высказывания», стремился понять, на какой вопрос отвечают сами для себя его оппоненты. И еще очень важный этический принцип, который видит Седакова в творчестве Аверинцева: «Он не переставал говорить о высоких вещах», что во второй половине ХХ века было почти невозможно из-за девальвации глубоких смыслов, засилья идеологии тоталитарных режимов с их «парадами», с их «жреческой речью, излагавшей неоспоримые истины». Ирония, шутки, «извините за пафос» – все это говорит об исчезновении доверия к подлинности, но Аверинцев не мог с этим смириться и научился говорить «о подлинном» с открытой интонацией, располагавшей читателя и слушателя к общению, считает Седакова.
«Сергей Сергеевич Аверинцев – особое культурное явление», – считает профессор РГГУ Нина Брагинская, филолог-классик. Она сравнивает его с такими «властителями дум», как Фаддей Зелинский, Вячеслав Иванов, и объясняет, что изучение античности было для советских ученых «своего рода убежищем». Тем удивительней, что за диссертацию «Плутарх и античная биография» Аверинцев, который не был комсомольцем, получил премию Ленинского комсомола – возможно, это в какой-то мере защитило автора и позволило ему продолжать исследования, предполагает Брагинская. А «Поэтика ранневизантийской литературы» (войдет во 2-й том собрания сочинений) тоже была «ни на что не похожа»: даже названия глав этой книги («Бытие как совершенство – красота как бытие», «Унижение и достоинство человека», «Порядок космоса и порядок истории» и т.д.) показывают, что это не отвлеченно-академическое исследование, а повествование о смысле христианской культуры, и многие в 1970-80-е гг. искали в ней запрещенное знание о Христе.
Как сегодня воспринимают наследие Аверинцева молодые ученые, никогда его не слышавшие, не наблюдавшие вживую его застенчивой манеры читать лекции? Максим Калинин, преподаватель НИУ ВШЭ, исследователь древней сирийской культуры, видит в текстах Аверинцева «очень ясно транслируемую систему ценностей», о чем бы он ни писал, и неизменное «уважение к читателю». Аверинцеву удавалась особого рода популяризация знаний о древних культурах – «не упрощенная актуализация», но такая, которая обращена к читателю, способному услышать главное, что позволяет говорить о социальной смелости ученого-просветителя. Калинин считает, что наследие Аверинцева побуждает молодых ученых сказать что-то в ответ ему, изучая древние тексты как свидетельство.
Молодые преподаватели ПСТГУ Александр Кольцов и Петр Пашков были участниками цикла reading-семинаров, которые проходили в КЦ «Покровские ворота» в преддверии публикации собрания сочинений Аверинцева. Кольцов сообщил, что намерен изучать со студентами на богословском факультете ПСТГУ подход Аверинцева к богословию культуры, «его интуицию о том, что Божественное являет себя через культуру». Для Пашкова Аверинцев очень ценен и как ученый, и как личность: «Он показал, как можно жить по-христиански, он был настоящим филологом, т.е. занимался служением понимания».
Издатели ПСТГУ сообщают, что планируемый шеститомник представит наиболее полную и выверенную подборку трудов Аверинцева — как широко известных, так и труднодоступных ныне текстов. Издание отразит все многообразие творческих и духовных интересов выдающегося русского филолога, оно будет включать его научные труды и переводы, энциклопедические статьи, публицистику, стихи и проповеди на духовные темы. Первый том собрания сочинений включает работы, посвященные античной литературе. Кроме монографии о Плутархе и статей, объединенных автором в сборнике «Риторика и истоки европейской литературной традиции», в него вошли публикации, посвященные греческим и римским авторам, а также отдельным вопросам истории философии, поэтики и книжной культуры. Завершает том подборка переводов, в том числе — III книги «Риторики» Аристотеля, текст которой сопровождается подробным комментарием С. С. Аверинцева.
Юлия Зайцева/Благовест-Инфо
