Мать уже который раз пыталась дозвониться. Но Женька мокрой рукой «смахивала» значок звонка с экрана и упрямо шла дальше, против ветра. Метель залепляла ей лицо, она терла его рукавом и плохо понимала, что это такое растекается по ее лицу, тающий снег или слезы.
Дорога от больницы шла далеко-далеко и выходила к шоссе у большого храма. Вокруг храма был сквер и скамейки, Женька в прошлый раз отдыхала там после длинного подъема в горку – а сейчас слишком сыро, даже бумаги в пакете, которые она запихнула туда в беспорядке, кажется, промокли.
Однако по ее приближении к скверу метель как будто начала успокаиваться, и вот уже не то снежинки, не то дождинки закружились в воздухе без ветра, а вот и они исчезли. Женька направилась к скамейкам. Две были совсем сырыми. А на одной сидела какая-то женщина, которая – странное дело – вроде как и не вымокла под снегом-дождем. Сидела и смотрела куда-то вдаль.
Ничего, скамейка длинная, тетенька не обидится. Женька поставила пакет на дощатое сиденье. Телефон выскользнул из другой руки, Женька ахнула. И еще раз ахнула – когда незнакомка, вроде как даже не смотревшая в ее сторону, ловким движением поймала вещь и протянула владелице.
– Круто вы… – сказала девушка, забирая телефон и засовывая его в карман.
В этот момент зазвонили храмовые колокола. Женька поморщилась: кроме библиотечной книжки «По ком звонит колокол» (которую она так и не взяла читать), ни одной ассоциации в голову не пришло, ей сегодня только этого не хватало. А незнакомка посмотрела в сторону храма – и умело перекрестилась.
– Ничего себе, – вслух ляпнула Женька.
– Что-то не так? – повернулась к ней женщина.
– Ну… вы не похожи.
– Не похожа?
– На верующих не похожи, – подумав, сформулировала девушка. – Они же одеты по-другому, не так, как вы. И …
– И? – незнакомка заинтересованно ждала.
– Ну, сразу бросаются в свою веру обращать. Причем как-то так, резко. У меня бабушка такая. Она все время: «Вот, в штанах ходить грех, музыку слышать грех, внучка у меня грешница…».
– Нестарая, наверное, бабушка, – чему-то своему улыбнулась женщина.
– Нестарая. Да она сама только год, наверное, ходит в церковь, а нас с мамой мучает.
– Сильно мучает?
– Это… когда звонит. Пару раз в неделю. Хм… ну да, не сильно, наверное, получается.
Женька замолчала, а потом выпалила:
Да ну ее. И ну их всех. Мне теперь вообще не до этого.
Села и замолчала.
Женщина спокойно спросила:
– Что стряслось?
И от этого спокойного голоса, от этого «стряслось» что-то перевернулось в Женьке, и она даже не поняла, как так вышло, что она уже рыдает на груди незнакомой тетки, прижимаясь к ее куртке, а та гладит ее по коротким, в несколько цветов выкрашенным, по-детски еще тонким волосам.
Подуспокоившись, Женька достала бумаги с больничными печатями и начала рассказывать. Как заподозрила у себя болезнь, как пошла по врачам, как рыдала мама, как теперь выставлен точный диагноз и нужно идти на операцию, опухоль удалять.
– А я ведь… ну, молодая совсем! – выкрикнула Женька. И, подняв голову и посмотрев туда, где золотились купола храма, сказала уже тише:
– Вот где ваши все святые, когда они нужны, а? Где вот ваша Богоматерь? Небось знать меня не хотят, зачем мне вот, например, в них верить, а?
Она замолчала и поняла, какую глупость сморозила. Если она не верит – так чего спрашивать, хотят святые ее знать или не хотят? А если хочет, чтобы «знали» – так как можно не верить? Интересно: тетенька посмеется или нет? Женька с досадой толкнула пакет – и он упал, и бумаги в прозрачных файликах заскользили вниз. Девушка с незнакомкой поймали их, едва не столкнувшись лбами.
– Какая я сегодня дура, все роняю, – шмыгнула носом Женька.
– Ничего не дура, все всё роняют… Знаешь, – сказала незнакомка, присмотревшись к тем бумагам, которые попали ей в руки, – а я, кажется, сейчас скажу тебе, «где святые и Богоматерь». Вот, смотри сюда. Это что? Когда ты получила первые результаты исследований, так? Не бойся, я не смотрю на личные данные.
– Да можно, смотрите, – махнула рукой девушка.
– Я смотрю на число. Видишь?
– Ну, вижу, и что дальше?
– А то, – незнакомка достала свой телефон, простой, не то что у Женьки, и быстро что-то набрала. На экране открылся календарь с нужным числом.
– Читай, – показала ей женщина.
– И… Иверской иконы Божией Матери, – прочла Женька. – Праздник, что ли, в тот день церковный был?
– Отлично. А вот это…
– Это другая больница результат перепроверяла, – вздохнула Женька. – Не доверяют друг другу, наверное… а вышло все равно то же самое.
Женщина молча открыла календарь на другой «странице». «Казанской иконы Божией Матери» – было написано там.
– Ничего себе совпаденьице, – почесала голову под шапкой Женька. – И то и то число – праздник Богородицы, значит. А при чем тут… где Она была?
– При том, что рядом с тобой Она была, – уверенно сказала незнакомка. – Рядом Она с нами. Спасает, помогает, вытаскивает, часто в последний момент, поверь мне. Мир – он болен. И любое хорошее в нем на самом деле – чудо. Удивительно, например, не то, что мы с тобой болеем, а то, что вообще еще есть в мире здоровые. Не то, что есть беды, а то, что мы не каждый час оказываемся в беде. Они рядом с нами. Святые. Матерь Божия. И Сам Господь, конечно. Лично я вот так верю.
– А так можно верить? – озадаченно спросила Женька. И самой смешно стало. Только что считала, что она вообще безбожница. А теперь ей правильность подавай.
– Вот что, – сказала девушка. – Я сейчас так подумала… на самом деле то, что у меня нашли, – оно ведь не страшное. Ну, по сравнению с тем, что вообще бывает. Я в этой больнице уже насмотрелась. А у меня не такое. Вот вы как считаете: это тоже Она постаралась?
– Я считаю, что да, – кивнула женщина.
– Знаете что, – вдруг сказала Женька, ощущая какой-то отчаянный азарт, – а вот я сейчас возьму и зайду в церковь. Раз Она со мной бывает – и я Её там поищу. Может, и спасибо скажу. Только вы со мной не ходите, – попросила она, увидев, что женщина начала подниматься со скамейки. – Я сама хочу. А то у меня, знаете… мама, тетя… бабушка вот тоже… а я хочу сама.
Женька побежала, задыхаясь, будто и не отдыхала только что, к двери храма. Даже слезы выступили на глазах.
Но стоило переступить порог – и весь ее болезненный задор исчез. А что дальше делать – она не знала. Вот, вошла. А дальше?
Храмовая лавка. И продавщица на нее смотрит.
Женька на всякий случай кивнула и сделала вид, что рассматривает маленькие иконы.
– Выбрали что-нибудь? – строго спросила продавщица минут через пять.
Надо выбрать. Надо. Женька быстро оглядела все образа – какие-то она видела у бабушки, какие-то по телевизору, а вот этот… Незнакомый, очень-очень добрый старичок в церковном одеянии.
– Вот эту беру, – указала она.
***
Женька вернулась в сквер. Незнакомка была еще там, и, как показалось девушке, что-то перебирала в руке. Четки? А может, и нет.
– Я – вот, – сказала Женька. – Купила.
– Чей образ? – женщина с неподдельным интересом смотрела, как Женька разворачивает бумагу с покупки.
– А я не знаю, если честно, – ответила та. – Мне очень понравился.
– Так это же святитель Тихон, Патриарх! – женщина обрадовалась ему, как родному. – Знаешь о нем?
– Это он? Что-то он не очень похож. Знаю… немного знаю, нам по истории рассказывали, преподаватель у нас был немного… ну, ваш, церковный, и много говорил, что против Церкви делали раньше. И про Тихона тоже говорил. Я и не знала, что он у вас святой. Мне его жалко было, очень.
Женька спрятала образ в сумку, постояла молча и понурила голову:
– А сейчас, честно скажу, только себя жалко. Хоть и да, не так уж все страшно. Но все равно: ложиться в больницу, операция… ну хорошо, маленькая операция, но я все равно не хочу. Хоть бы и все святые там со мной были, как вы говорите. Вот сейчас думаю: а вдруг просто совпадение, с иконами-то и праздниками, а? Мне, кстати, еще долго ждать и нервничать. И мама меня замучает своими нервами, тоже будет по потолку бегать. И я буду. Вот, смотрите, на какое число мне назначили консультацию. Две недели ждать! И это еще только консультация. Скажете – тоже там, в очереди и у врача, со мной кто-то будет? А что – давайте в ваш календарь заглянем, а?
Женщина послушно достала телефон, и тут зазвонил телефон у самой Женьки. Тетя. Так и быть, придется ответить, не позориться же перед незнакомкой.
– Евгения, смотри, – сразу «взяла быка за рога» тетя. – Твоя мама – ты ей почему не отвечаешь там, кстати? – переслала мне твои сообщения и спрашивает, нет ли у меня знакомств, чтобы пораньше тебя с этой болячкой приняли. Так-то вообще нету, но есть у меня коллега, вот у нее…
Незнакомка встала и молча протянула Женьке собственный телефон. На экране четко было видно число назначенной консультации и подпись: «Святителя Тихона, Патриарха Московского и всея России, чудотворца».
– Не надо! – завопила Женька в трубку так, что за оградой сквера залился лаем чей-то пес. – Не надо на другой день, я хочу на этот!
Тетя молчала, наверное, минуту. И только после этого ответила:
– Вы с матерью хоть бы договорились сначала, что ли? Объясняй ей тогда все сама. Ты, в конце концов, совершеннолетняя.
И гудки, и конец разговора. Женька выдохнула. Женщина качала головой – ну и ну, мол.
– Да мы всегда так разговариваем, не обращайте… – прокомментировала Женька. – Слушайте, ну еще одно ведь совпадение! Я как в сказке себя чувствую.
– Разве это плохо? – спросила незнакомка.
– А как вас зовут?
– В Крещении Лия. А ты Евгения, так и будем теперь друг за друга молиться. Ой!
Женщина чуть не выронила из сумки лист бумаги. Женька поймала его, быстро краем глаза заглянула в записи и как ни в чем не бывало отдала его Лии.
– Вот видишь, – засмеялась та, – я тоже все роняю.
Они помолчали.
– Ну, бывайте, – сказала наконец Женька Лии. – А то я вас заболтала совсем. Может, еще увидимся!
***
Когда худенькая фигурка Лии уже едва виднелась где-то далеко на свернувшейся в тонкую полоску дороге, Женька набрала в телефоне, в «поиске», наскоро прочитанный в бумагах женщины диагноз. Пролистала найденную статью. Медленно опустилась на скамейку, прижав ладонь ко рту.
А потом решительно встала и помчалась к храму.
Подошла к продавщице, которая ее в первый раз так напугала. И громко сказала:
– Мне тут срочно помолиться за одну Лию надо. Святым разным. Но сначала – Божией Матери. Где Она у вас?
