Возможно, сравнение не совсем корректно, но есть еще в нашей новой литературе небольшая группа авторов, которые умеют по-шолоховски точно, достоверно, в деталях передать народный язык той местности, в которой, возможно, выросли, или долго жили, впитывая строение фраз, диалектные выражения, эмоциональность говора. Для Василия Килакова это Рязанская земля. В большом рассказе «неугомонный» Кузнец завтракает картошкой в мундире: «"Бессолая, как трава", – мысленно говорил себе Данила, перекосив губы, и обжигаясь. Не обращая внимания на еду, он невольно стал думать о Чечне, о сыновьях, Ваньке и Петьке, ушедших по контракту… Голодно, поди, им там…». В размышлениях очерчен портрет кузнеца: «Но больше всего терзался кузнец воспоминаниями о дочке маше. Помнилось ему: работает он в слесарке, в хорошее время, на станке. Станок токарно-винторезный визжит резцом, гонит стружку. Которая из серебристой становится черной на глазах, остывая. Вдруг крикнут ему, тронут за плечо. Он снимет очки – и вот она, Машутка, тут и есть – пришла с обедом. Суп в горшке, каша с маслом в большой железной миске, как и сам он, бывало, носил отцу в далекие прифронтовые времена… Сядет, и все щебечет, все щебечет. Все расскажет, век слушал бы ее. Вспомнил, и душа обмякла. Лицо расплылось в улыбке…». Работа на станке – хорошие времена. Каша с маслом – тоже. А теперь – ни станка, ни масла.
Старики идут в кузню, видят: «тракторист-частник промчался напрямую по колеям, спьяну заснул за рулем и мотал от тряски головой, как мертвый. Председатель кинулся наперерез, стал кричать и махать руками… Молодая зелень блестит на солнце, но не радует глаз. По селу разруха, как от бомбежки. Молодые уехали на заработки в города или по вербовке, детей кинули на родителей, на бабок… – И что из них выйдет, а?.. – Из кого? – Да вот, из детишек-то… Сироты при живых родителях…». Данила, родные дети которого воюют в Чечне, не может не думать о встреченных на дороге ребятишках. Сельская ли это отзывчивость, или доброта уходящего поколения, истребляемая новым индивидуальным прагматизмом, но от потери этого качества становится страшновато.
Ритмичная, вдумчивая авторская манера напоминает «Елтышевых» Романа Сенчина. Только Василий Киляков избегает черной безысходности, его герои не настолько бездуховны, они способны ощущать сопротивляться трагическим условиям существования…
Рассказ, давший название книге – «Посылка из Америки», об одинокой старой деревенской женщине, что не дождалась мужа с войны. Герой-рассказчик ей знаком, пережидает в ее доме непогоду, и неграмотная хозяйка просит почитать вслух письма, что хранит в ящике из-под посылки с иностранными почтовыми знаками. Муж ее оказался в США, она даже точно не знает как, догадывается, что попал в плен, а потом побоялся возвращаться… Во времена так называемой оттепели писал, даже посылку прислал с гобеленным ковриком, на котором выткана молодая индианка с луком и стрелами – более чуждого, нелепого образа придумать сложно. Но Марфа повесила коврик на стену, глядит на него, вспоминает мужа. «Последнее письмо дышало ностальгией, Митя заболел и с тех пор ни писем, ни посылок не присылал. В последнем письме Дмитрий Попов проклинал войну и чужбину…». Тяжелая, печальная, почти безысходная ситуация. Но в каждом рассказе Василия Килякова всегда теплится надежда. « – Я ему до войны троих дочерей подарила, а сына так и не довелось ему поглядеть, на фронт взяли… Бабка Марфа отыскала фотокарточку сына с женой и дочкой, не умолкая рассказывала о муже, о тихой мирной жизни до войны, а то – вспоминала ссору и нужду».
Целиком светлый, оптимистичный фрагмент книги Василия Килякова – традиционный охотничий рассказ «Вкус охоты»: «Эх, и красотища! Красотища же, а? Так бы и съел всю природу! И березовым соком запил!».
Мы уже думали, что подобной литературе, сочетающей классическую традицию, тонкие психологические нюансы, полноценный язык во всем его богатстве – прежний литературный, с уместным использованием просторечий, точные линии пейзажных иллюстраций, больше не суждено завладеть вниманием читателя. Что ее место прочно заняли паралитературные направления, фантастика, дешевый юмор, формирующие погрязших в невежестве интеллектуальных и моральных неудачников. Василию Килякову удается реанимировать, омолодить классическое направление русской прозы.
Наследник
