О том, как хрупка человеческая жизнь, мы знаем не понаслышке. Но у нас, христиан, есть огромное преимущество, бесценное счастье: мы знаем, что у людей есть в этом неверном мире верный Защитник. Всесильный и милостивый. И так было всегда.
«Живый в помощи Вышняго в крове Бога Небеснаго водворится», – сказал пророк Давид о том, что не раз изведал на собственном опыте в своей многострадальной жизни: тот, кто полагает в помощи Божией всю свою надежду, будет сохранен под покровом Его от любой беды.
Святой Давид вручил свою жизнь в волю Божию, и Господь хранил Своего помазанника. Так, когда Давид находился в Кеиле и Саул намеревался схватить его там, Господь открыл Давиду, что жители города выдадут его царю, почему Давид со своим отрядом оставил этот город и «они ходили, где могли» (1 Цар. 23: 13). Найдя себе убежище в гористых, лишенных всякой растительности пустынях Зиф и Маон, на западном берегу Мертвого моря, Давид едва не был окружен царским войском, но в это время Саул получил известие о набеге филистимлян и должен был на время прекратить преследование…Так повествует житие праведного царя Давида.
Сколько дивных слов, исполненных благодарности за чудесное спасение от напастей, оставил нам пророк Давид! Его богодухновенные псалмы исполнены великой силы, это мощное ограждение от любого зла, и от недобрых людей, и от бесов.
Блаженный Феодорит пишет о 90-м псалме:
«Сей псалом учит, что сила упования на Бога есть необорима: ибо блаженный Давид, прозря издали духовными очами, что имело быть при блаженном Езекии и, увидев, как он в надежде на Бога истребил войско Ассириан, написал сей псалом в наставление людям о том, сколько благ доставляет упование на Бога».
Защищает Господь и тех, кто молится, читая 26 псалом. Преподобный Амвросий Оптинский писал:
«…Ты жалуешься на страх вражеский, который у тебя бывал в некоторые дни, начиная с самого вечера… Когда будешь ощущать такой страх и вражеское нападение, то полезно тебе, по примеру древних отцов, произносить (так, чтобы твои только уши слышали) устами псаломские приличные к тому слова, например: “Господь просвещение мое и Спаситель мой, кого убоюся”; и весь 26-й псалом. Также: “Обышедше обыдоша мя, и именем Господним противляхся им. Обыдоша мя яко пчелы сот, и разгорешася яко огнь в тернии, и именем Господним противляхся им”. Еще: “Суди, Господи, обидящии мя, и побори борющия мя” и проч. Еще: “Боже, в помощь мою вонми, Господи, помощи ми потщися” и подобное. На самом опыте увидишь, как велика сила богодухновенных псаломских словес, которые опаляют и прогоняют врагов мысленных как пламень».
Преподобный Гавриил Седмиезерный советовал обращаться за помощью и защитой к Пресвятой Богородице:
«Когда кто находится в напастях, каких бы то ни было, пусть читает молебный канон Божией Матери “Многими содержим напастьми…”, и пройдут для него все напасти».
Так молитва, исполненная смиренного упования, привлекает к нам Небесную помощь. Существует множество чудесных свидетельств того, что надежда на Бога и на помощь Его святых не постыжает и всегда привлекает необоримую защиту.
Вот некоторые из них.
«Живый в помощи Вышняго…»
Рассказ солдата
«Когда началась война, меня забрали в армию и, наскоро обучив, отправили на передовую. В первые месяцы 1941 года немцы быстро наступали, окружали и уничтожали много русских частей. Так же произошло и с нашей частью: она была окружена и разбита. Вместе с моим товарищем мне пришлось выходить из окружения, шли всегда ночью, а днем отсыпались. И вот вечером зашли мы в одну деревню, в которой не было немцев, и решили заночевать. Ночью, пока мы с товарищем спали в одной хате, село окружили немцы. Из окна было видно, как колонна танков прошла по улице, потом проехали мотоциклисты, после всех появились автоматчики с собаками. Бежать было поздно, да и куда бежать, всё село окружено.
Немцы заходили в каждую хату. Тех, кто выскакивал на улицу, сразу же убивали, если кто стрелял из окна, то сжигали хату вместе со всеми, кто там был. Да и что сделаешь с винтовкой против автомата. Тех, кто выходил с поднятыми руками, выводили и увозили в грузовиках.
Мы вместе с товарищем попытались спрятаться в хате под кроватью, я лежал с краю, а товарищ спрятался за моей спиной у стенки. Понимая, что могу погибнуть, я стал вспоминать молитвы и молиться, но все молитвы, которым меня учила мать, от страха забыл и ничего не помнил, кроме начала: «Живый в помощи Вышняго… Живый в помощи Вышняго», – я только и повторял про себя. Когда немцы вошли в хату и стали делать обыск, я продолжал повторять про себя эту молитву «Живый в помощи Вышняго…»
Что же немцы? Зашли, начали все обыскивать и заглянули под кровать, и вытащили того, кто лежал ближе к стенке у меня за спиной, а меня оставили, как будто это был не я, а мешок или пустое место – совсем не заметили. Товарища вывели во двор и расстреляли.
Потом, прочесав село, немцы уехали. Я же лежал до ночи, без конца повторяя: «Живый в помощи Вышняго…» и ночью ушел из этой деревни в лес. Потом, в первой же деревне, где была церковь, достал нательный крест, надел его на себя и долго стоял в храме, благодаря Бога за свое спасение от верной смерти.
У верующих людей достал Псалтирь и переписал весь псалом 90-й «Живый в помощи Вышняго». Потом выучил его наизусть. Всю войну прошел, каждый день читая эту молитву, и живым вернулся домой»[1].
Напутствие непобедимого адмирала
Великий русский флотоводец Федор Федорович Ушаков не имел ни одного поражения во всю свою морскую карьеру, возглавляемые им эскадры за все время не потеряли ни одного корабля, и ни один его матрос не попал в плен. В октябре 2004 года Архиерейским Собором Русской Православной Церкви Ф.Ф. Ушаков канонизирован и причислен к лику святых как святой праведный воин Феодор.
Легендарный адмирал, благочестивый и глубоко верующий человек, горячо любимый моряками как родной и заботливый отец, давал своим морякам такое напутствие:
«Идя в бой, читайте 26, 50 и 90 псалмы, и вас не возьмет ни пуля, ни сабля!»[2]
«И бомба не разорвет!»
Сергей Нилус вспоминал в своей книге «На берегу Божьей реки» о правиле, данном ему Оптинским старцем Иоанном (Саловым):
«Старец принял со свойственной ему в отношении к нам с женой радостной лаской.
– Берите табуретку, – сказал он, обнимая меня, – садитесь рядом со мною.
– Какие вы псалмы читаете? – предложил он мне вопрос. Я смутился: обычно на коротеньком своем, чисто мирском, не правиле даже, а правильце, я никаких псалмов не читал.
– Знаю, – ответил я, – “Живый в помощи”, “Помилуй мя, Боже”…
– А еще какие!
– Да я, батюшка, все псалмы читал и, хоть не наизусть, а все знаю; но правильце мое маленькое…
Старец перебил мое самооправдание:
– Не о том я хочу вас спросить, какое правило ваше, а о том, читаете ли вы еще псалом 26-й – “Господь просвещение мое”?
– Нет, батюшка, не читаю.
– Ну, так вот что я вам скажу! Вы как-то раз говорили мне, что на вас враг пускает стрелы свои. Не бойтесь! ни одна вас не коснется, никакой дряни не опасайтесь: дрянь дрянью и останется. Только возьмите мой совет за правило, послушайтесь: читайте утром и вечером перед вашей молитвой оба эти псалма – 26-й и 90-й, а перед ними великое Архангельское обрадование – «Богородице Дево, радуйся». Будете так делать – ни огонь вас не возьмет, ни вода не потопит…
При этих словах старец встал со своего кресла, обнял меня и с какой-то особой силой, раскатисто-звонко, не сказал даже, а выкрикнул:
– Больше вам скажу: бомбой не разорвет! Я поцеловал обнимавшую меня руку старца. А он опять, прижавшись к самому моему уху, опять громко воскликнул:
– И бомба не разорвет!
И с этими словами старец отпустил нас с миром».
Предсказание о. Иоанна (Салова) в точности исполнилось во время Гражданской войны. По воспоминаниям М. В. Смирновой-Орловой, Елена Александровна рассказывала ей, что однажды, когда они с мужем ехали под обстрелом в тарантасе, рядом с ними разорвалась бомба, но их совершенно не задела.
Чудо на Кавказе
В 1960 годы при Н. Хрущеве органы КГБ, при содействии армии, планомерно прочесывали Кавказские горы – вылавливали всех, кто там укрывался, в основном монахов, и отправляли в исправительные лагеря.
Один офицер, член партии, начальник крупного вертолетного соединения, имел большой опыт полетов в горах, где от летчиков требуется особое мастерство. Ему дали задание следить за группой монахов. С воздуха по рации он наблюдал за монахами и сообщал о всех их передвижениях, а солдаты на земле окружили их, прижимая к обрывистой вершине, у которой они надеялись их настигнуть и арестовать.
Охота за монахами уже шла несколько дней и приближалась к концу. Деваться монахам было некуда, они поднялись на самую вершину горы, сзади их догоняли солдаты с собаками, а впереди зияла бездонная пропасть. Вертолет офицера завис прямо над монахами, летчик давал им понять, что все кончено. Внезапно внизу начало происходить что-то необычное. Монахи все разом встали на колени и долго молились, потом встали и подошли к краю пропасти. «Неужели будут прыгать? Это же верная смерть! Что, разве они решили покончить самоубийством?» – с досадою подумал офицер.
Но в это время один из монахов перекрестил и благословил пропасть большим крестом и шагнул первым прямо в пропасть!
Но не упал, а почему-то, каким-то чудом, потихоньку пошел по воздуху, как по дорожке, а за ним шагнули и пошли также по воздуху и другие монахи.
Так они спокойно и медленно шли друг за другом, поднимаясь вверх, и скоро скрылись в туче.
На летчика это произвело такое сильное впечатление, что он даже потерял контроль за управлением своей машины и упал на поляну, где его нашли и подобрали солдаты. Через несколько месяцев, когда он поправился, его вызвали в спецчасть для объяснения. Вместо ответа он положил на стол партийный билет и попросил уволить его в запас. Затем он принял крещение.
…Мне рассказали эту историю в храме, где этот офицер был прихожанином. Я попросил показать мне его. Он скромно стоял у стены, в глубине храма, и сосредоточенно, благоговейно молился…[3]
«Никакая беда тебя не коснется»
Схиархимандрит Виталий (в миру Виталий Николаевич Сидоренко) во время военных действий в Тбилиси, сопровождавших политический переворот рубежа 1990-х годов, молитвенно участвовал в трагических событиях и давал своим духовным детям особое правило для охранения от опасностей.
Он советовал утром, выходя из дома, прочитать 26, 50 и 90-й псалмы, а между ними, в начале и в конце, по одной молитве «Богородице Дево, радуйся».
Он добавлял, как вспоминают его духовные чада:
«После этого, если рядом разорвется снаряд или пуля, или случится пожар – никакая беда тебя не коснется».
«Читайте 26, 50, 90-й псалмы, и Господь и Матерь Божия подадут Свои милости».
Молившиеся так свидетельствуют: «Кто это исполнял, был сохранен сам со всем своим домом»[4].
«Молитва за Богом никогда не пропадает»
Из воспоминаний Зинаиды Владимировны Ждановой
– Меня арестовали 6 января 1950 года. Обвинили по пятьдесят восьмой статье – «церковно-монархическая группа». Тяжко было, надо было отстаивать невинные души. <…>
Много чудес было на следствии… Ко мне был приглашен гипнотизер, и один протокол я подписала под его воздействием. Страшно вспомнить. Он все время требовал смотреть ему в глаза и повторял: «Вы виновны, вы виновны!» Я чувствовала, что падаю в бездну и какую-то огромную вину. Когда меня вызвали подписать копию протокола, я себе не поверила – ложь на брата, только что вернувшегося с войны, и многое другое. Я зачеркнула свою подпись.
Понимала, что это опять может повториться. Молилась, просила помощи и вдруг вспомнила: против гипноза надо читать псалом девяностый «Живый в помощи Вышняго…» В камере нашлась женщина, которая знала этот псалом наизусть, и целый день я его запоминала.
Ночью опять меня вызвали, опять тот же человек требовал смотреть ему в глаза. Я без страха смотрела и читала псалом. Гипнотизер вышел из себя, кричал так, что вены от напряжения вздулись на лице и руках, клал мне руки на плечи. Наконец, весь в поту, повалился на кожаный диван и сказал: «Я ничего с ней сделать не могу».
После тяжелейшего допроса я оказалась лежащей на полу в кабинете следователя… Сознание возвращалось медленно, в веках чугунная тяжесть, до слуха еле-еле доносились звуки. Видимо, был вызван врач – я ощущала на голове добрую руку и услышала слова: «Что вы с нею сделали!» Наверное, мне был сделан укол. Меня посадили на стул. Потом два солдата волокли меня, взяв под руки, по коридору, как сноп соломы. «Так тебе и надо, контре!» Бросили меня в камеру-одиночку поперек железной кровати, голова свесилась вниз, и ушли. У меня не было сил пошевелиться, кровь прилила к голове, а поднять ее на кровать не могу. Только одна мольба в сознании: «Помоги, помоги, Господи!»
И тогда я услышала строгий голос: «Помни, Бог поругаем никогда не бывает. Милость Божия всегда пребывает с человеком, молитва за Богом никогда не пропадает».
С трудом я все-таки подняла голову на край кровати и забылась. Сколько я тогда так пролежала, не помню. И после много страшного мне пришлось пережить в тюрьме и в лагере[5].
Защита Божия
Когда в царствование нечестивого Декия началось гонение на христиан и вышло царское повеление повсеместно принуждать христиан к поклонению идолам, а неповинующихся мучить и губить, – тогда святой Григорий Неокесарийский дал совет своей пастве, чтобы всякий, кто не имеет силы и дара Божия претерпевать лютые муки, укрылся; дабы кто-либо, дерзновенно отдавшись мучителям, не испугался бы потом при виде страшных мук и, чувствуя себя не в состоянии вынести их, не отпал бы от Бога.
– Лучше, – говорил Григорий, – укрыться на короткое время и ждать Божия призыва и помощи к подвигу мученическому.
Подавая верным такой совет, он и сам, взяв одного из диаконов своих, удалился в пустыню и скрывался там от неверных. Мучители, посланные от царя, придя в город Неокесарийский, прежде всего искали Григория, как представителя всех христиан и пастыря словесных овец в той стране.
Кто-то из неверных, узнав, что он скрывается в одной горе, возвестил об этом воинам и довел их до той горы; они же поспешно двинулись на гору, как псы, стремящиеся за добычей на охоте, и как волки, которым нужно похитить овцу.
Святый Григорий, видя, что воины приближаются и что нельзя бежать и укрыться от них, воздел руки свои к небу, вручая себя защите Божией, и диакону своему повелел сделать то же. Оба стояли с простертыми дланями и молились: а воины по всей горе прилежно искали святого и не нашли, ибо не могли его видеть даже и тогда, когда несколько раз проходили мимо. После многих поисков они возвратились без успеха и, сходя с горы, говорили тому, кто их привел:
– Никого не нашли мы на этой горе, только видели два дерева, стоящие неподалеку одно от другого.
А тот, поняв, что здесь было чудо, оставив их, сам пошел на гору и, найдя святого с диаконом, стоящих на молитве, припал к ногам Григория, высказывая желание быть христианином, чего и сподобился, и из гонителя сделался рабом Христовым и стал скрываться с прочими христианами[6].
Покров Богородицы
Жил в Александрии некий христолюбец, весьма богобоязненный, сострадательный и гостеприимный к монахам; была у него весьма смиренная жена, которая всякий день соблюдала пост, и дочь около шести лет. Однажды христолюбец этот отправился в Константинополь; ведь он был купцом. И вот, оставив в доме жену, дочь и одного раба, он пошел в гавань.
Перед тем как ему уйти, чтобы сесть на корабль, жена говорит: «Кому ты нас поручаешь, господин?» – Муж отвечает ей: «Владычице нашей Богородице».
Как-то, когда жена сидела за работой, а девочка была подле нее, раб по наущению диавола решил убить женщину и девочку, взять их добро и бежать. И вот, принеся из кухни нож, он направился в столовую, где сидела госпожа его. Как только раб дошел до двери столовой, его поразила слепота, и он не мог добраться ни до столовой, ни до кухни. В течение часа он ударами понуждал себя двинуться с места и, наконец, стал кричать госпоже: «Пойди сюда».
А она удивилась, что раб, не входя к ней, стоит в дверях и кричит, и говорит ему: «Лучше ты иди сюда», не зная, что он ослеп. Раб стал заклинать ее, чтобы она подошла, она же сказала, что не подойдет к нему. Тут раб говорит ей: «Пошли мне хотя бы девочку». Она не сделала и этого, сказав: «Если хочешь, иди сам».
Тогда раб, так как был совсем беспомощен, ударил себя ножом и рухнул замертво. Госпожа его, увидев, что случилось, подняла крик. Сбежались соседи, а вскоре пришли и люди из претории; они застали раба еще живым, и все от него узнали, и прославили Господа, явившего чудо и спасшего мать и дитя ее[7].
Небесная стража
Преподобный Кирилл Белозерский родился в Москве от благочестивых родителей. Он принял иночество в Симоновом монастыре, своими подвигами снискал уважение всей братии и был отличаем отцом иноков – преподобным Сергием. В 1390 году братия Симоновской обители упросила преподобного Кирилла быть их игуменом.
Многочисленные и знатные посетители, приходившие к игумену за наставлениями и благословением, сильно смущали преподобного Кирилла, избегавшего славы человеческой, и он скоро сложил с себя сан игумена и стал подвизаться как простой инок.
Ища совершенного уединения и безмолвия, преподобный Кирилл по чудесному указанию Богоматери удалился на берег Белого озера (Вологодская область) и в глухой лесной чаще начал вести жизнь отшельника. Туда к нему стали стекаться ревнители безмолвия, и святой старец понял, что время его безмолвия кончилось. <…>
Когда в окрестности распространилась молва, что пришедший из Москвы архимандрит Кирилл устраивает в пустыне монастырь, то боярину Феодору пришло на мысль, что, верно, архимандрит принес с собой много денег, и он послал слуг своих ограбить Кирилла. Приблизившись к обители, они увидели множество людей, стреляющих из луков, и долго пережидали, чтобы те удалились; наконец сами ушли, не сделав никакого зла. В следующую ночь разбойники увидели то же явление, и еще более показалось им людей ратных вокруг обители; со страхом они бежали возвестить о том подославшему их боярину.
Изумился Феодор и, полагая, что кто-либо из вельмож пришел посетить преподобного Кирилла, послал в монастырь проведать, кто были посетители.
Ему отвечали, что более недели, как никого из посторонних не было в обители. Тогда только Феодор пришел в чувство и понял, что Сам Бог посылает ангелов защищать Своего угодника. Страшась, что его постигнет суд Господень, он немедленно пошел к святому Кириллу и со слезами исповедал свой грех. Святой настоятель возблагодарил Бога, спасающего надеющихся на Него, сказал: «Будь уверен, сын мой Феодор, что ничего нет у меня, кроме одежды, которую видишь на мне, и нескольких книг. А деньги на обитель доставляет Тот же, Кто сохраняет ее».
Боярин с того времени стал благоговейно почитать Кирилла и каждый раз, как только приходил к нему, приносил рыбу или что-нибудь другое[8].
Недремлющий заступник
Из воспоминаний Анатолия Павловича Тимофеевича
– Это было в первые годы революции. Мы сидели втроем на веранде настоятельских покоев Св.-Троицкого монастыря в Киеве: известный духовный писатель С.А. Нилус, кн. В.Д. Жевахов, (брат бывшего товарища обер-прокурора Св. Синода) и я. <…>
Отец настоятель попросил С.А. рассказать что-нибудь о случаях благодатной помощи по молитвам прп. Серафима, свидетелем коих был С.А.
– Да что уж лучше, – отвечал С.А., – здесь, среди своих друзей, я с радостью поделюсь несколькими дивными знамениями от угодника Божия, совершившимися надо мною грешным в последние годы.
Когда я жил еще в имении кн. Владимира Давидовича, а кругом уже начался разгром помещичьих усадеб и разгул возвращавшихся с фронта солдат, мы с женой переживали тревожное время. Одна надежда была на Бога и на прп. батюшку отца Серафима.
Ежедневно перед большим его образом читали мы ему с женой акафист, а затем параклис Царице Небесной по Дивеевскому уставу. Шли дни, и нас пока не трогали. Только возвращались мы как-то с женой в воскресный день из церкви домой, как догоняет нас какой-то крестьянин, запыхавшись:
– Барин, а барин! Постой-ка, что я тебе скажу. Послушай меня, уезжай, Господа ради, от нас, а то мы боимся, что не убережем тебя.
Удивленный таким разговором, я стал спрашивать его, почему он так думает.
– Да как же, ведь наши ребята грешным делом давно хотели тебя убить, даже в засаде сидели под твоим домом, ожидая ночи. Только несколько раз выходил из твоих ворот старичок, сторож-то твой, верно, и все грозил палкой на наших, и такой страх нападал на них тогда, что не могли и шагу ступить. Так и поняли, что неспроста все это и, боясь беды, порешили до поры тебя не трогать, а теперь невмоготу стало. Соседние села донимают: что это вы, мол, бар спасаете, вот и боимся мы, что не удержать их, так ты уж, сделай милость, уезжай подальше.
Изумленный его рассказом, поблагодарил я его за совет, уразумев, кто был нашим защитником и спасителем от неминуемой гибели. Приняли мы с женой слова крестьянина за указание свыше и начали потихоньку собираться к отъезду[9].
