Вручение Всероссийской премии имени Н.С. Лескова «Очарованный странник» за 2018 год, прошедшее в Российской Государственной Библиотеке, совпало с 25-летним юбилеем благотворительного общественного фонда «Возрождение Тобольска». Лауреатом премии в номинации «Поэзия» стал Александр Орлов со сборником «Епифань»
- Александр Владимирович, в вашем новом сборнике чувствуется некоторая резкость высказывания, обостренная по сравнению с предыдущими книжками. В стихах, посвященных старшим родственникам, погибшим во время великой Отечественной Войны, выразительные средства обострены, ранящи. Чем вызвана некоторая перемена в вашей лирике?
- Поэзия является великим компенсатором недостающего, она способна сконструировать невидимое. И если некое действие или цепь событий состоялись, то они должны вызывать реакцию. У сына народа, победившего во Второй мировой, для нас – Великой Отечественной войне, испытавшего революционные потрясения, настоящая, без самообмана, реакция, рефлексия, не может быть легкой, поверхностной. Священномученик Серафим Чичагов писал: «История России полна народными скорбями». Я ощутил это сам, как почти у всех моих соотечественников, у меня в семье были большие потери. Четыре прадеда к февралю 1942 года погибли: двое во времена репрессий, двое – в 1942 году. Я помню четырёх вдов, они нянчили меня, крестили перед сном, молились о том, чтобы такая судьба не коснулась меня, пожизненно хранили верность мужьям. Это были подлинные славянские женщины. Вспоминать, думать о такой жизни своих родных без боли невозможно, а воспринимать выпавшие им испытания отдельно от народа и государства – неверно. Поэтому рождаются именно такие стихотворения…
- В последнее время в мейнстриме общественного сознания, возможно, для противодействия внешним факторам, отрицательные явления, сопровождавшие революцию, Гражданскую войну, сглаживаются, комиссары 1920-х годов словно приравниваются к красноармейцам 1940-х, говорят: что ж, это наша история, к ней надо относиться с уважением. Вы же в своем творчестве, например, в трагическом стихотворении «Раскулачка», отчетливо разделяете «героев» борьбы с собственным народом и героев Войны, о которых – другие стихи. Почему, на ваш взгляд, важны эти подробности?
- История требует к себе уважительного отношения, не зря Василий Ключевский говорил: «Истрия ничему не учит, она наказывает за незнание». Именно внимательный и изучающий взгляд формирует личность, так происходит самоидентификация. Чем больше я живу, преподаю, пишу, тем более ощущаю себя русским и православным человеком. На мой взгляд, история – научная и общественная дисциплина, осуществляющая проверку на порядочность и честность, смелость и верность.
Падение общественной морали в XIX и начале XX века привели к катастрофе, именуемой революцией. Священномученик Серафим Чичагов объяснял произошедшее с Россией так: «Безнравственность всегда порождает народные, и стихийные бедствия и, если человечество не вразумляется от своих внутренних язв, болезней и скорбей, то оно испытуется Господом для спасения общенародными бедствиями».
Как можно считать героями Якова Блюмкина, Лиона Бронштейна (Троцкого), Петра Войкова, Лайоша Гавро, Александра Голберга, Макса Дейча, Феликса Дзержинского, Олеко Дундича, Розалию Землячку, Григория Котовского, Белу Куна, Иону Якира?.. Этот список можно продолжать и продолжать, имя им легион! Эти люди занимались уничтожением русского народа, разграблением национального достояния России, ликвидацией культурного и исторического наследия. По сути, они были представителями международных оккультно-террористических и криминально-этнических организаций, финансируемых мировыми монополистами, и направленных на истребление русского мира.
Истинными героями Гражданской войны были Климент Ворошилов, Василий Блюхер, Семён Будённый, Александр Егоров, Михаил Тухачевский, Иероним Уборевич, Михаил Фрунзе, в Красной Армии, Пётр Врангель, Антон Деникин, Михаил Дроздовский, Сергей Марков, Владимир Каппель, Александр Колчак, Лавр Корнилов, Александр Кутепов – в Белой. Многие помнят строки Николая Тихонова, относящиеся к периоду Гражданской войны: «Гвозди бы делать из этих людей: /Крепче бы не было в мире гвоздей». Так из человека выковывали крепёжное изделие с головкой, стержнем, и острым концом, а потом вбивали в тело России. Делали это с такой силой, что до сих пор раны кровоточат.
Разве не страшно от беспощадных строк Павла Васильева: «Пусть он отец твой, и пусть он твой брат, /Не береги для другого заряд. /Если же вспомнишь его седину, /Если же вспомнишь большую луну, /Если припомнишь, как, горько любя, /В зыбке старухи качали тебя, /Если припомнишь, что пел коростель, /Крепче бери стариков на прицел, /Голову напрочь — и брат и отец. /Песне о войске казачьем конец»? Эти строки – прямое последствие реализации «Катехизиса революционера» террориста Сергея Нечаева, идейными преемниками которого стали Николай Ежов, Генрих Ягода, Лаврентий Берия, Сардион Надарая, Василий Блохин, Пётр Магго, Эрнст Мач…
Превращение СССР из аграрно-индустриальной в индустриальную страну не может оправдывать репрессии, которые стали одной из основных причин наряду с ошибками руководства страны и лично Иосифа Сталина, устаревшей военной доктриной, незавершённым перевооружением, поражений Красной Армии вначале Великой Отечественной войны.
Патриотический подъём, единство фронта и тыла, военное искусство Георгия Жукова, Ивана Конева, Константина Рокоссовского, Александра Василевского, Родиона Малиновского, Фёдора Толбухина, прошедших школу Русской Императорской армии, Первой мировой и Гражданской войн, и многих других, массовый героизм, справедливость освободительной войны, стойкость руководства страны привели к победе в Великой Отечественной.
Следует помнить, что нашей Родине наглейшим образом изменяли дважды за одно столетие. Первый раз во время государственного переворота в октябре 1917 года, а второй раз в Беловежской пуще в декабре 1991 года. В моём мировоззрении и Владимир Ульянов (Ленин), Михаил Горбачёв и Борис Ельцин, и вся группа их соучастников совершили акт национального предательства.
Но смешивать все в одну безликую «историю», в однородную массу событий, разбираться в которых тяжело и не хочется – неверно, это приведет к забвению важных уроков, к неуважению к старшим поколениям наших семей.
- Расскажите о названии сборника – «Епифань».
- Мои предки получили в наследство от графини Орёл на Смоленщине имение Дуброво, были земельный надел, яблочный, грушевый, и вишнёвый сады, мельница, дом, наполненный графиней западноевропейской мебелью и старинными иконами. Позже смоляне Дуброво стали именовать Епифанью, в честь моего прадеда Павла Епифановича Орлова. Когда я приехал на Смоленщину, то увидел, что ничего не осталось, ещё энкэвэдэшники жгли в амбаре моего десятилетнего деда с прабабушкой, а через четыре года наступила война. Мужчины моей семьи в ней участвовали, дед партизанил в Смоленских лесах, его братья обороняли Смоленск и Москву. Поэтому для меня «Епифань» – книга воскрешения. Порой мне кажется, что повесть Николая Семёновича Лескова «Очарованный странник» предвещала высказывание святителя Луки (Войно-Ясенецкого): «Я полюбил страдание, так удивительно очищающие душу», которые относятся ко мне, моим сродникам, и соотечественникам.
- Предполагается, что современному поэту не обязательно покидать кабинет, отправляться за материалом и вдохновением в творческие поездки, как поэтам Великой Отечественной – на фронт или на Северный флот. Почему ваша поездка на Смоленщину оказалась необходимой?
Поездка была случайностью и совпала со встречей накануне с духовником Введенской Оптиной пустыни схиархимандрит Илием (Ноздриным). Мой покойный ныне дядя Сергей Васильевич Серков пригласил своего брата Александра Сергеевича Орлова и меня съездить на Смоленскую землю. Мы везли крест на могилу партизану Василию Серкову, который был повешен в Новоспасском имении Глинки. Теперь Смоленские деревни Серково и Лапино мертвы, Дуброво уничтожено, а ведь это всё наша родная земля. Исход людей для меня является итогом времени коллективизации, репрессий и Великой Отечественной войны. Единственного земляка моих предков, знающего и помнящего Дуброво, я встретил в Рождества Пресвятой Богородицы Свято-Пафнутьевском Боровском монастыре. Им оказался духовный наставник обители схиархимандрит Власий (Перегонцев). После поездки по Смоленщине для меня словно ожили люди и время, сейчас та поездка созвучна словам святого праведного Иоанна Кронштадтского, обращённым к святому праведному Алексею Мечёву: «Будь с народом, войди в чужое горе, возьми его на себя, и тога увидишь, что твоё несчастье мало, незначительно в сравнении с общим горем, и легче тебе станет».
- Вы преподаете историю в старших классах одной из московских школ. Как, по вашему опыту, молодые люди воспринимают историю страны, тяжелые периоды, посвященную этим вопросам литературу? Интересует ли это молодых людей? Каковы их оценки?
Учитель обязан заинтересовать своим предметом, для этого он живёт и работает, а заинтересовать учеников историей – государственная и гражданская необходимость. Историю надо знать! Есть множество неоднозначных моментов, но оценивать их односторонне неверно. Надо давать подробную историческую картину событий и предоставлять право оценки самим учащимся. Это вырабатывает незамутнённый взгляд в перспективе и определяет отношение к стране и обществу, предостерегает от ошибок. Но чрезвычайно вредно возлагать всю ответственность за формирование личности подростка на школу; не рассматривать семейное воспитание как важнейшее, преступно по отношению к самому ребёнку.
В моём 9 «К» - это всегда святоотеческий настрой, мои ребята кадеты, они патриоты, влюблённые в Великую Россию. Отцы некоторых из них отдали жизни за наше Отечество, поэтому слова гения военной разведки Николая Кузнецова: «Пусть я умру, но в памяти моего народы патриоты бессмертны…» для них не пустой звук. Но следует не забывать афоризм Самуэля Джонсона: «Патриотизм – последнее прибежище негодяя».
Оценки учеников могут быть полярны, и выражать их они должны конструктивно. Одной из основных задач я считаю воспитание созидателей, а не погромщиков из стихов Павла Васильева: «На подступах новой эры, /Дома отцов/Обрекши на слом, /Поют на улице/Пионеры, /Красный кумач/Повязав узлом». Конечно я ребятам советую читать Ивана Шмелёва, Николая Туроверова, Юрия Бондарева, Владимира Богомолова, Алексея Прасолова, Василия Белова… а Михаила Шолохова, Андрея Платонова, Варлама Шаламова, Николая Рубцова, Валентина Распутина, и классиков прошлого они проходят согласно курсу литературы.
У священномученика Серафима (Звездинского) есть такие слова: «У каждого из нас есть свой кремль, освященный, Божественною силою воздвигнутый кремль души нашей. Этот кремль нужен для того, чтобы сохранить от врагов внутреннее духа нашего. У нашего священного кремля тоже, как и у всякого, четыре стены. Первая стена, называется смирение, вторая – самоукорение, третья – страх Божий. четвертая – память Божия. У первой стены страж – внимание, у второй – покаяние, у третьей стены на страже ревность по Боге, у четвертой страж – молитва Иисуса». Мне хочется, чтобы история и литература для ребят была нравственной и духовной крепостью.
- Какова разница в восприятии текущей литературы, поэзии, столичной молодежью – и, в хорошем смысле, провинциальной? Возможен ли в настоящих условиях интерес к литературе в малых городах, поселках?
- Давайте будем откровенны – современную русскую литературу молодёжь фактически не знает. Заинтересованность в литературе зарубежной гораздо выше и это объяснимо, ведь всё отечественное кажется в подростковом возрасте слишком привычным. Время, как правило, само приводит заинтересованного человека к осознанию мирового значения великой русской литературы. Недавно, к сожалению, скончался значительный поэт Глеб Горбовский, но он неизвестен молодёжи, она его не читала, потому что не знает о его существовании… Задайте себе вопрос: многие ли учителя-словесники знают его стихи?
Кто из них знает прозу Виктора Потанина, Бориса Екимова, протоиерея Ярослава Шипова, поэзию Владимира Кострова, Олеси Николаевой, Марины Кудимовой, критику Андрея Туркова, Валентина Курбатова, протоиерея Владимира Вигилянского? Единицы! В школе эти имена не входят в курс изучения, а сами учащиеся незнакомы с авторами, которые представляют цвет русской литературы на рубеже двух веков.
К тому же разделение на столицу, крупные города – и провинцию неуместно, это историческое единое христианизированное культурологическое пространство, оно неделимо, вспомните сказанное Спасителем в Евангелие от Матфея: «Всякое царство, разделившееся само в себе, опустеет; и всякий город или дом, разделившийся сам в себе, не устоит».
Фото - Алексей Камянчук.
