Язык – одна из самых задействованных систем сознания, которой мы обладаем. Мы можем совершенствовать язык, изучая выдающиеся произведения словесности и создавая новые, не уступающие им, а можем всё свести к какому-то площадному убожеству. Преподаватель Сретенской духовной академии и МГУ Алексей Белов, который своей целью ставит сохранение культурных традиций всех народов, объясняет, почему нужно ценить свой язык, реально ли прожить без языка и можно ли писать лучше Пушкина
– Алексей Михайлович, откуда в мире так много языков?
– Вопрос происхождения языка – большая загадка. Существуют разные теории, в том числе моногенеза и полигенеза. Одни ученые полагают, что все языки возникли из одного языка в одном месте. И затем он разделился на множество разных языков. Теоретики полигенеза предполагают, что подобного рода процессы могли происходить в разных областях мира, и первоязыков было сразу несколько.
Сейчас большое значение имеют генетические исследования. Оказывается, что с точки зрения X и Y хромосом все человеческие особи восходят к одному прародителю. Под этим прародителем не обязательно понимать конкретную особь. Есть такие понятия, как хромосомный Адам и митохондриальная Ева. Предполагается, что на мужском уровне у всех людей на свете один общий предок, и на женском тоже. Только под предком здесь понимается не конкретный человек, а, видимо, некая условная группа прародителей. Примечательно, что эти «Адам» и «Ева» относятся к разным эпохам. Митохондриальная Ева старше хромосомного Адама на 50–100 тысяч лет. Эти данные как будто свидетельствуют в пользу моногенеза. Но теория все же не исключает полностью мысль о том, что изначально было много языков.
– Можете себе представить ситуацию, в которой человек не приобрел никакой язык? Возможен ли человек без языка?
– Вроде бы были разные (вполне бесчеловечные) эксперименты по поводу того, что будет с людьми, если их вообще не обучать никакому языку. Насколько я знаю, один такой был при дворе Фридриха Великого. Если он и правда проводился, то, по-моему, те, кто в нем участвовал, не выжили.
Были известны случаи, когда находили реальных Маугли в индийских джунглях. Так, однажды нашли девочку лет 14, кажется, от роду, которая действительно выросла в волчьей стае и ползала на четвереньках. Важной особенностью ее и других таких людей было то, что они были не вполне людьми. Они вели себя как звери и абсолютно не могли быть цивилизованными. И никакие дальнейшие цивилизационные воздействия на таких Маугли уже не имели значения, а сами они долго среди людей не выживали.
– А в чем значение именно национального языка?
– Человек без родного языка – это не вполне человек. Можно предложить такую метафору. Представьте, что у вас есть мощный современный компьютер, но вы на него не установили операционную систему. Есть только EFI или BIOS, что позволяет только включить и выключить компьютер. И не более. А вот если система стоит, то компьютер может делать грандиозные дела. Так и у нас есть язык, который мы как систему наследуем от наших соплеменников. В течение нескольких лет, а в чем-то и в течение всей жизни, загружается и устанавливается эта система. Причем устанавливается она не с одного какого-то «диска», а от наших родителей и окружения. И человек становится наследником тех ценностей и мыслительных категорий, которые сохранили его предки. Таким же образом он передаст это богатство, увеличенное или растерянное, и своим потомкам.
– Алексей Михайлович, отражается как-то язык на культуре народа?
– Существует такое понятие «языковая картина мира». Носитель конкретного языка воспринимает окружающую действительность специфически. Хотя мы все примерно одно и то же видим и примерно одинаково думаем, всё же есть некоторые тонкие различия между носителями разных языков и разных культур. Это потому, что, как учил Вильгельм фон Гумбольдт, мы воспринимаем окружающий мир в категориях родного языка.
– Что в этом ключе можно сказать о русском языке? В чем его особенности?
– Если посмотреть на систему русского языка, можно сказать, что она значимо отличается от многих других европейских языков. Мне всегда бросались в глаза две особенности: очень большая любовь русского языка к отглагольным и абстрактным существительным и с трудом постигаемая наукой категория вида (это при том, что уже дети малые легко ею пользуются). Русские люди как будто очень любят абстрактные построения, многие из них иррационального свойства. Как бы сказали поэты, русские в большей степени чувством склонны постигать мир, нежели логикой.
Русский язык действительно очень богат. Например, в нем очень интересный синтаксис. Порядок слов у нас не то чтобы абсолютно свободен, но он не особо сдерживается строгими грамматическими законами. В сочетании с ударениями и интонациями он способен передавать множество очень тонких смыслов. Причем легко и компактно. По-английски, например, это будет достигаться другими, зачастую более громоздкими, средствами. У английского языка, конечно, есть другие достоинства, но все же это очень важный нюанс.
– Должны ли мы любить родной язык? Если да, то за что?
– Есть такой известный афоризм: «Любят не за что-то, а несмотря ни на что». Русский язык – один из величайших языков на свете. В том числе и по числу говорящих (8-й из более 7000). Но думаю, любить его надо не поэтому. Любить нам надо его уже хотя бы потому, что он наш. Язык – это не просто средство общения, но и в большей степени хранилище информации, это коллективная память наших предков, нашего народа, которая в понятиях и формах передается из поколения в поколение.
Человек, который заговорил в детстве на русском языке и освоил определенный набор текстов, с неизбежностью приобретет определенные и весьма специфические категории ума и некую особую, заложенную в языковое наследие информацию. Она будет отличаться от категорий и информации у любого другого носителя любого другого языка. Национальная специфика в наибольшей степени определяется не политическими воззрениями человека или его сиюминутными пристрастиями, капризами или модой. Одна из самых главных вещей – это то, на каком языке человек говорит как на родном. И он продолжает культурное наследие именно того народа, чей язык он унаследовал, – хочет того или нет.
Мы усваиваем язык в таком возрасте, когда на нас не может повлиять какая-то серьезная идеология. А в 3–4 года человек уже очень прилично говорит на своем языке, пользуясь грамматикой и лексикой; т. е. он уже освоил самое фундаментальное. А дальше именно на этом языке мы начинаем приобретать культурно значимые тексты: сказки, стихи, рассказы. Любовь к родному языку – это настолько же естественная вещь, как любовь к родителям, родной земле и тому подобным вещам.
– Что для Вас самое дорогое, родное в нашем языке? Что вызывает радость?
– У меня радость от русского языка случается не тогда, когда я слышу сочетание «русский язык», а когда слышу, что на русском языке кто-то хорошо разговаривает. И чем более искусно владеет русским языком тот, кого я слышу, тем больше радости мне это приносит.
У русского языка, как мне кажется, очень большая потенция. Очень может быть, что самого лучшего, что на русском языке могло бы быть написано, еще не написано или написано недостаточно. У нас было много хороших и даже великих поэтов, но если мы скажем, что Пушкин – это наше всё, то, боюсь, поставим крест на будущем. Потому что тогда вся остальная наша история будет заключаться всего лишь в поддержании тех ценностей, которые были достигнуты когда-то раньше.
На мой взгляд, надо подходить с другой позиции. Пушкин – действительно выдающийся поэт, так же, как и Тютчев, и Лермонтов, и некоторые другие. Но мы, равняясь на их достоинство, должны сами стараться быть не хуже. На бытовом уровне мы должны пытаться не испохабить русский язык и не говорить, что мир изменился, и поэтому мы все такие пошлые, а осознанно противостоять этой естественной энтропии человеческого рода. А на высоком уровне мы должны продолжать лучшие традиции отечественной и мировой литературы. Русский язык в этом отношении имеет шансы. Мы еще можем на нашем русском языке создавать великие вещи, если этого захотим и будем стараться. Естественно, для этого нужно иметь некоторые идеалы и соответствующее образование.
Были времена, когда жили люди типа Грибоедова, которые мало того, что отличались высочайшим интеллектуальным уровнем, так еще и занимались созданием норм русского литературного языка, которые потом были продолжены и в пушкинской традиции. Грибоедов всю свою жизнь прожил как представитель молодежи – ему было 34 года, когда его убили. И какое у него литературное наследие, какой интеллект и достижения!
Все эти разговоры заставляют нас искать героев и стремиться быть их продолжателями. Можно сколько угодно петь дифирамбы красоте русского языка, но я бы обратил внимание на значимость его развития и на то, чтобы не только поддерживать, но и совершенствовать русскую культуру.
– Можно ли говорить о деятельной любви к языку?
– Любовь к родному языку должна заключаться не в лозунгах вроде «Пушкин – наше всё», а в творческой работе каждого из нас над собственной речью. Я не говорю уже о науке, филологии, литературе и тому подобном. Языком каждый из нас пользуется гораздо большее число часов, чем тратит времени на тот же сон, например.
На нас еще лежит большая ответственность. Язык – одна из самых задействованных систем сознания, которой мы обладаем. Мы можем совершенствовать его, изучая выдающиеся произведения словесности и создавая новые, не уступающие им, а можем всё свести к какому-то площадному убожеству. Человек должен понимать, что таким образом он, ко всему прочему, сильно вредит своим потомкам. Потому что те, кто от него будет наследовать его родной язык, окажутся более убогими, чем он хотел бы их видеть. Так что в первую очередь в вопросах высокого нужно начинать с себя.
