Интервью писателя и историка Александра Дворкина, номинанта Патриаршей литературной премии 2024 года
— Александр Леонидович, год назад в интервью нашему изданию вы говорили, что сейчас вас особенно интересует тема фейков, и вы планируете написать об этом книгу. Удалось в какой-то мере реализовать этот замысел?
— «Хочешь насмешить Бога — расскажи ему о своих планах». Я начал работать над этой книгой, успел написать главы две, но затем срочно пришлось заняться переизданием моего «Сектоведения» 2002 года. После первого тиража было много допечаток, но содержание не менялось. А ситуация, конечно, резко изменилась. Теперь вместо одной книги в 850 страниц получился двухтомник по 900 страниц в каждой. Это заняло значительную часть моего времени. Кроме того, нужно было готовить второе издание моих «Хроник крестовых походов», которое совсем недавно отвезли в типографию. И вот теперь можно немножко передохнуть и вернуться назад к исследованию фейков и конспирологии, если, конечно, не возникнут какие-то другие срочные дела.
— Тогда хочется уточнить, что так сильно увеличило объем работы по сектам?
— Предыдущее издание отражало ситуацию 1990-х годов. С тех пор появилось (или значительно развилось) много новых сект и даже новых направлений: нерелигиозные секты, всевозможные психокульты (т. е. тренинги личностного роста), инфоцыгане, псевдоправославные культы, каббалистика, политические культы («Граждане СССР», «Живые люди-суверены» и так далее). В первом издании не было отдельного раздела про неоязычество, только небольшая подглавка, сейчас появился большой раздел. Также добавился раздел про псевдобуддийские секты, да и много чего другого.
Была дилемма: оставлять ли старые материалы, потому что секты сильно видоизменились, или просто их убрать и написать все заново? Я решил оставить: во-первых, это такая хроника того, что было, во-вторых, очень важно дать возможность проследить, что происходит с сектой, как она меняется, какой она была в момент возникновения или в момент приезда в нашу страну, как ситуация изменилась со смертью лидера и так далее. В том числе и увидеть насколько сбылись мои тогдашние прогнозы. Я даже придумал шуточный рекламный лозунг: «В новом издании любознательный читатель узнает о дальнейшей судьбе полюбившихся ему героев».
— В начале 1990-х годов на людей хлынули самые разные потоки информации, и Православная Церковь была одной из возможностей, куда можно было пойти человеку, который искал опоры вне материалистической концепции мира. Сейчас ситуация иная, Церковь как социальный институт заметно укрепилась, появилось и возродилось много храмов, идет миссионерская работа. Изменило ли это что-то принципиально, отвратило ли от сектантства часть людей?
— Если поначалу Церковь казалась чем-то новым и потому привлекательным, то теперь она уже кажется явлением вполне естественным, а значит, уже и не таким интересным. А когда появляется секта, которая обещает «всё и сразу, и бесплатно», это для многих людей кажется гораздо более действенным. Кроме того, развернуто достаточно много информационных кампаний по дискредитации Церкви. Но главная проблема — это оккультизация сознания и духовная всеядность.
У огромного множества людей в голове уживаются самые разные вещи: человек может себя считать православным, но при этом верить в каких-то языческих богов, придуманных вчера «на коленке», ходить к экстрасенсу и целителю, на курсы личностного роста, составлять себе натальную карту у астролога, медитировать и заниматься йогой, и т. д. Или в надежде на быстрое обогащение войти в одну из организаций многоуровневого маркетинга, которые мы называем «коммерческими культами», потому что методы обработки сознания там сектантские, и вполне сознательно через обман вовлекать туда других людей, чтобы нажиться на них. Вот эта всеядность, наверное, — самая характерная черта людей сегодняшних, которые ищут легких ответов на вопросы. Поэтому, когда Церковь говорит, что все-таки нужно выбирать: либо одно, либо — другое, потому что нельзя поклоняться Христу и Велиару, а какие-то оккультисты отвечают: «А зачем выбирать? Можно и то, и другое, и третье. Любовь и открытость — это когда принимаешь все, а вы, церковники узкие и фанатичные. Только и мечтаете об инквизиции», это аргумент для многих людей беспроигрышный.
— Считается, что в периоды социальной и политической турбулентности деятельность сект активизируется. Сейчас это так?
— Да, когда привычный уклад жизни рушится, разнообразные сектантские вербовщики активизируются и начинают предлагать свои варианты решения проблем, которые многим могут показаться действенными. Сейчас основная вербовка идет через социальные сети, что гораздо эффективнее, чем уличная вербовка. Человек, который тебе что-то предложит, будет о тебе знать достаточно много: он долго следил за твоим аккаунтом, вычислил всё, что тебе нравится, поймет, когда у тебя возникают какие-то проблемы. Он выйдет с нужным предложением в нужный момент, — и это не незнакомый человек на улице, а человек, аватарка которого уже давно висит в списке ваших друзей.
— А искусственный интеллект, который может обрабатывать огромные массивы информации и имитировать личность какого-то человека (голос, фото, даже видео) видится вам серьезной опасностью?
— Думаю, на данный момент это все еще вспомогательный инструмент для недобросовестных людей.
— Встречались ли вам сильные художественные произведения о сектах? Не хотели бы вы сами написать такую книгу?
— Я думал об этом, но все-таки это не совсем мой жанр. Последнее, что я читал по-русски на эту тему — это книга Алексея Поляринова «Риф». Я бы оценил ее на четверочку с минусом. Остальное по-русски было намного хуже. Если говорить об англоязычной литературе, то, наверное, лучшее, что попадалось мне, это книга американского писателя Джона Апдайка, которая называется «С.», где довольно реалистично описана секта, образцом для которой, в основном, послужила секта Ошо Раджниша. Еще немного затрагивал эту тему роман Донны Тарт «Тайная история» — про небольшую университетскую секту, под воздействием которой студенты элитного колледжа совершают убийство.
— Хочется вернуться и к теме фейков, она ведь, на самом деле, тоже связана с сектами?
— Да, конечно, хотя, может, точнее сказать, с сектантским мышлением.
— Почему так много конспирологических теорий расцвело во время пандемии Covid-19, и как вы планировали раскрывать эту тему в своем труде?
— Если все-таки мне удастся это написать, это будет книга в моем любимом научно-популярном стиле. Конспирологические теории, конечно, всегда гуляли среди людей, а затем в Сети, но в этот момент пандемии они стала особенно привлекательными для многих. Постоянно шли рассылки: «Ужас! Ужас! Кошмар, кошмар, кошмар!» И очень часто мне присылали вопросы про то или иное сенсационное «откровение». Я устал отвечать каждому и решил написать общий ответ, о том, как хотя бы минимально проверять информацию, чтобы не доверять всему, что тебе приходит. А потом стал думать, что фейков в истории было много, но почему одни из них срабатывают, а другие — нет?
Например, мормонская секта возникла на основе грубого примитивного фейка, который легко опровергается не только внешними, но и их собственными внутренними источниками. И каким-то образом люди это не замечают. Были в истории и фейки элегантно и умно сделанные, но они достаточно быстро разоблачались. Встает вопрос, почему такой грубый топорный фейк показался многим убедительнее. Поэтому понять, как фейки появляются и работают, — крайне интересно! Вот это я и попытаюсь сделать.
Беседовала Мария Хорькова/
Журнал «Православное книжное обозрение»
