"Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о судьбах моей родины, ты один мне поддержка и опора, о великий, могучий, правдивый и свободный русский язык!", - писал Иван Тургенев. Можно добавить к словам классика - "...и русская литература". Роль ее поддержки неоценима. Обозреватель РГ Сусанна Альперина поговорила с писателем, ректором Литературного института Алексеем Варламовым, какие книги, по его мнению, лучше сегодня читать
— Алексей Николаевич, на какие книги лучше в наши дни обратить внимание? Вот, например, вижу, что чаще других вспоминают сейчас "Тараса Бульбу" Гоголя, "На Западном фронте без перемен" Ремарка, "Окаянные дни" Бунина. Писали о том, что интересно было бы перечитывать Сорокина. Что вы посоветуете?
— Я человек достаточно консервативных взглядов. Поэтому мне сейчас интересней всего большие семейные романы. Из русской классики я скорее думал бы не про "Тараса Бульбу", а про "Анну Каренину". Про "Захудалый род" и "Соборян" Лескова, "Господ Головлевых" Салтыкова-Щедрина, про "Семейную хронику" Аксакова. Или вот Мамин-Сибиряк. У него есть замечательный роман воспитания "Черты из жизни Пепко". Думаю, немногие его читали, а между тем роман превосходный! И то же самое касается романа "Тысяча душ" Писемского. Сегодня полезно читать и перечитывать русскую классику. Возможно, это отвлечет нас от того состояния, в котором находится мир.
— А вы уверены, что нужно отвлекаться? Может быть наоборот - перечитывать классику неспокойного начала ХХ века - тот же "Бег" Булгакова советуют и фильм, снятый по этому роману смотреть. Почему вы отдаете предпочтение семейным сагам?
— Может быть, я и неправ - но у меня такое ощущение, что нам сейчас с лихвой хватает тревожной информации и в Интернете, и СМИ. И литература не должна усугублять информационную повестку. Поэтому я и ратую за книги, которые назвал. А из иностранной литературы посоветовал бы "Будденброков" Томаса Манна, "Сагу о Форсайтах" Голсуорси, "Сто лет одиночества" Маркеса, из вещей более современных - роман Кэтрин Бэннер "Дом на краю ночи".
— Помните, когда началась пандемия, все бросились пересматривать фильм "Заражение" Стивена Содерберга, который выражал всеобщие страхи? Можете на примере одной-двух книг, которые вы назвали, объяснить, какие они дают ответы на вопросы сегодняшнего дня, чем помогли вам лично и могут помочь другим?
— Возьмем, к примеру, замечательную дилогию Мельникова-Печерского "В лесах" и "На горах". XIX век, Заволжье, староверы, сектанты... Глубокая, умная, интересная история, в которой много этнографии, истории и географии нашей страны, быта, русской души... При этом книга очень драматическая - там есть конфликты мировоззренческие, семейные, любовные. Не спорю, что, может быть, есть люди, которые хотят в литературе найти переклички с днем сегодняшним, и тут нужно перечитывать не столько "Бег" Булгакова, сколько его же "Белую гвардию". Вот в высшей степени актуальная книга.
А еще - трилогия А.Н. Толстого "Хождение по мукам". Или современный роман про Донбасс "Держаться за землю" Сергея Самсонова. Недавно у меня был, кстати, мистический случай. В один из дней я шел по Патриаршим и увидел книгообменник. Такой любительский, просто стоит ящик, а в нем лежат книги, и любой человек может подойти что-то взять или, наоборот, оставить. И вот книга, которая там лежала на самом верху, был роман Оруэлла "1984". Большинство из нас читало Оруэлла, когда начались гласность и перестройка, немножко сибаритствуя и понимая, как мы, к счастью, далеки от той действительности, которая описана в романе. Так вот, когда я взял эту книгу, у меня возникли другие ощущения.
— Поэтому Мельников-Печерский?
— Да потому, что там нет ничего похожего на то, что происходит сейчас в мире, в России, вокруг нашей страны. И заметьте, я же не предлагаю развлекательную литературу.
— Кстати, об Оруэлле так или иначе говорят в наши дни. Именно он и Замятин с романом "Мы".
— Очень бы не хотелось, чтобы мы дошли до Оруэлла. Вот в чем дело.
На злобу дня
Алексей Варламов:
"К вопросу о злобе дня расскажу одну историю. Был такой замечательный писатель - Леонид Иванович Бородин. Советский политзаключенный брежневских, андроповских времен и при этом убежденный русофил. Наше диссидентство было скорее западное, либеральное, а Бородин принадлежал к его меньшей части. Этим людям, кстати говоря, было вдвойне сложнее, потому что власть их мочила не менее жестко, но и в Европе за них особо не заступались. Они были чужие и здесь, и там. Но это - "присказка", а история заключается в том, что Бородин отбывал свой срок при Андропове в лагере под Пермью вместе с Василём Стусем. Писатель и поэт Василь Стус - это такая икона украинского национализма. И вот, чтобы устроить им изощренную психологическую пытку, посадили двоих - русского и украинского националиста - в одну девятиметровую камеру. И, как вспоминает Бородин, они очень подружились. Прекрасно общались друг с другом. Они вообще не говорили о политике! А обсуждали русскую литературу и философию, которую Стус прекрасно знал. Позитивный и обнадеживающий пример".
