Мы продолжаем рассказ о событиях более чем сороколетней давности, которые всколыхнули всю нашу страну и православный мир. Останки, найденные под Екатеринбургом, на предстоящем Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви могут быть признанными принадлежащими святому Царю-мученику Николаю II и членам его семьи. О еще одном участнике истории обнаружения останков – Альберте Есенине – мы беседуем с заместителем руководителя Нижегородского отделения ИППО, настоятелем нижегородского Вознесенского Печерского монастыря архимандритом Тихоном (Затёкиным)
Алик Есенин
– Отец Тихон, Альберт Яковлевич Есенин давно закончил свой земной путь. Он прожил яркую жизнь, и, несомненно, одним значимых событий стало его участие в поисках останков Царской семьи. Что это был за человек?
– В команде Гелия Рябова его называли Аликом. Родился он в 1930-м году в поселке Мухтуя Ленского края, ныне город Ленск, а работал инженером в Министерстве машино-станко-инструментальной промышленности и курировал все инструментальные заводы. Нужно сказать, что Рябов скрыл его истинную должность в министерстве, которое работало на «оборонку». В книге «Как это было», рассказывающей об истории необыкновенной находки, Гелий Трофимович зашифровал его «сотрудником некоего комитета». Но вначале Алик Есенин вел поиски параллельно с Рябовым. Удивительно, но после отъезда Гелия Трофимовича из Свердловска (эта поездка и стала стартом поисков), туда 10 сентября того же 1976 года отправился Альберт Есенин. На тот момент ему было 46 лет. Он приехал в Свердловск с рабочей командировкой, а также с конкретной целью – посетить Ипатьевский дом и места, связанные с «уничтожением» Царских останков. Просто приходится удивляться, сколько же в то время жило смелых людей, которые интересовались этой запретной темой.
Вернувшись из Свердловска, он отпечатал сделанные им фотоснимки и оформил целый фотоальбом об Ипатьевском доме. Снимки, наклеенные в этом альбоме, имеют особую ценность. Алику Есенину удалось отснять буквально все комнаты, а самое главное – подвал, где была расстреляна Царская семья. Удивительны снимки комнат, где жили Государь с Государыней и Наследником, а также Великие княжны. Он даже снял вид из окон. Понятно, что узники могли видеть только небо и дощатый забор, но то и поразительно, что он это сфотографировал. Самое главное – в этот фотоальбом была вложена в четверть нарезанная из листа бумаги собранная им «книжечка» с надписью на «обложке», сделанная его рукой: «Дом Ипатьева (Свердловск-Коптяки 10–12 сентября 1976 года)». Получается, что даже Гелий Рябов, впервые побывавший в то лето в Свердловске, не ставил у себя в плане посещение мест, связанных с уничтожением Царских останков, а Алик Есенин смог побывать даже в деревне Коптяки и сделать там снимки.
– Но Рябов и Есенин познакомились только спустя 2 года. В 1978-ом. Наверное, они очень многое рассказали друг другу, узнав, что являются единомышленниками?
– Конечно, поговорить было о чем. Алик Есенин рассказал Рябову очень интересную вещь. Оказывается, в сентябре 1976 года, перед отъездом в Москву, он вместе с директором одного из свердловских заводов, который провожал его на вокзал, подъехал на автомобиле «Волга» к Ипатьевскому дому. Неожиданно к нему подошел пожилой человек, который, вероятно, «заприметил» его ещё 10 сентября, когда Есенин фотографировал Ипатьевский дом, и отрекомендовался Михаилом Ивановичем Юрченковым. Оказалось, что он живет совсем рядом. Они разговорились. Выяснилось, что ему 68 лет и что живёт он возле Ипатьевского дома с 1908 года. Также он поведал Есенину историю о том, что у него есть друг-лесник, который знает, где находится могила Романовых, и он даже огородил это место кольями. Однако Есенин опаздывал на поезд, и этот разговор он передал Гелию Рябову только в 1978-м году при знакомстве с ним. Тогда же, в марте, Гелий Рябов написал Александру Авдонину письмо, в котором рассказал о знакомстве с Аликом Есениным и просил найти Юрченкова. Однако это не удалось. А в своей книге Рябов пишет о том, что у него появился сподвижник – «сотрудник некоего Госкомитета» в лице Алика Есенина, безмерно увлеченного трагедией Царской Семьи.
«Большой, басистый, спокойный. Он сразу согласился принять участие в возвращении обнаруженных в процессе поисков в 1979-м году трех черепов из тайного захоронения Романовых в Поросёнковом логу. У меня он не вызывал ни малейших сомнений. Искренность агентов госбезопасности – самых изощренных и умелых – эта ‟искренность” всегда, или, скажем мягче, как правило, вызывает сомнение у внимательного человека. Искренность Алика была вне подозрений. Саша согласился с его присутствием…», – писал Рябов Александру Авдонину.
– Давайте вернемся в 1980 год, когда в захоронение была возвращена часть останков, взятых оттуда ради экспертизы, которую не удалось провести.
– Когда в 1980-м году Рябовым было принято решение вернуть извлеченные три черепа из тайного захоронения на место, он, за невозможностью еще одного участника команды – Владислава Песоцкого – поехать с ним в Свердловск, позвонил Алику Есенину, и тот согласился принять участие в данном небезопасном мероприятии. Поехали втроём – Гелий Рябов, его супруга Маргарита Васильевна и Алик Есенин. В саквояже Рябов вёз также медный крест со сделанной им на обороте надписью: «Претерпевший до конца спасется». 6 июля 1980 года на квартире Александра Авдонина был сколочен ящик, куда положили останки. У другого участника команды – Геннадия Васильева – присутствие нового человека вызвало тревогу. Он пишет в своих воспоминаниях:
«…Удивился смелости Гелия посвятить в нашу тайну незнакомого нам человека. Алик Есенин, по словам Гелия, вне подозрений, он из какого-то Госкомитета, но не из КГБ, мы с Александром Николаевичем в некоторой тревоге, кто он на самом деле (как же слова Гелия …тайна должна жить с нами… она живет еще с кем-то, кроме нас!?). Тревога была напрасной, Гелий знал, кому довериться – профессионал-психолог».
В тот приезд было решено выкопать оставленную в сентябре 1979 года железную капсулу с «сообщением потомкам о найденном захоронении» (были уверены, что некому будет читать), вернуть в захоронение останки и положить туда медное распятие, привезенное Рябовым. Электропоездом в 20:33 они выехали на Шувакиш. Приехали на место в густых сумерках, подняли шпалы. Гелий Трофимович предложил сделать сбоку могилы траншею глубиной приблизительно 1,5 м и из этой траншеи, подкопом с глубины, углубиться в захоронение. Пробили шурф – узкое, в ширину вертикально поставленного человеческого тела, отверстие. Алик с фонариком в руках спустился в него и увидел череп. Хотя в дневнике, который вела Маргарита Рябова, было записано, что в раскоп опускался Авдонин, но Гелию Трофимовичу почему-то запомнился Алик Есенин. Далее Рябов в своей книге вспоминает:
«Алик вылез, спустился я. Пришлось лечь. Было сыро, какой-то жутковатый, ни на что не похожий запах исходил от этого свода – то был действительно свод – высотой сантиметров 30. И череп. Я поднял его, протянул наверх, выбрался. Очевидно, женский череп – моих скромных знаний хватало, чтобы это понять. Вытянутый, с выступающим затылком. Зубы впереди целы, при свете фонарика они смотрелись металлическими»
Рябов подумал, что это Анна Демидова, горничная. Но впоследствии проведенные экспертизы показали, что это череп Государыни Александры Федоровны. На этом черепе так же был обнаружен гребешок. Его вернули на место, ящик поставили в углубление, а гребень Рябов оставил у себя и впоследствии передал его протоиерею Александру Шаргунову. Есть предположение, что этот гребень Императрице подарил Григорий Распутин. Разрез в земле завалили землей и ветками (чтоб, если кто-то будет копать, не докопался бы до захоронения из-за трудности проходки). На ящик Александр Авдонин поставил большой камень, дабы опять-таки случайный человек, наткнувшись на него, не сумел бы копать дальше, вглубь. Поверхность закрыли свежим дерном, заранее аккуратно срезанным с поверхности разреза, сверху набросали сучьев и веток. Постояли у могилы без шапок. Потом вся команда отправилась к Авдониным, позвали мою тещу Елену Ефимовну Гоголюхину, подругу Маргариты Рябовой, и до утра пели белогвардейские песни.
– Вам доводилось общаться с Альбертом Есениным лично?
– Нет, но мне посчастливилось быть знакомым с его дочерью. Познакомил меня с ней участник поисков останков Романовых 1979 года Владислав Песоцкий. В конце ноября 2021 года я побывал у нее в гостях. В квартире – старинная мебель, стулья, картины. Больше всего меня поразил стоявший посреди комнаты овальный стол и свисавшая над ним старинная люстра. Сейчас, наверное, это можно увидеть только в кино. За чаем Анна Альбертовна много рассказывала о своем отце, его увлечении Романовыми и знакомстве с Гелием Рябовым. Гелий Трофимович был частым гостем в их доме. Алик прекрасно играл на гитаре и пел песни. Приглядевшись к фотографиям, которые висели на стенах и стояли на комоде, я увидел известного певца Валерия Ободзинского. На некоторых фотографиях он был рядом с Анной Есениной. Я спросил: «Надо же! Вы с Ободзинским были знакомы. Мне очень памятны его песни». Оказалось, что в начале 1990-х годов её стараниями Валерий Ободзинский принял решение возобновить свою творческую деятельность. Анна Альбертовна показала мне большую запакованную коробку и сказала, что это архив её отца, который он собирал много лет.
Вернувшись в Нижний Новгород, я распечатал ее, и моему удивлению просто не было предела. Я увидел несколько «самодельных» фотоальбомов и папок. Каждый фотоальбом был обернут в серую обложку, на них было написано: «Тобольск», «Екатеринбург», «Ипатьевский дом». В папках находились вырезки из газет и журналов. Листал эти фотоальбомы, и на миг показалось, что они «мои». Сам в юности делал такие же о Царской семье, настолько они были похожи… Фотоснимки расклеены по датам, под каждым – полоска с описанием, отпечатанная на пишущей машинке. Несколько часов я изучал подаренный Анной Альбертовной архив её отца. Особенно поразил «Ипатьевский дом» и «Тобольский» альбомы. Получается, что и в Тобольске он побывал и запечатлел дом губернатора, храм, в который водили молиться Царскую семью. Побывал он и в селе Покровском, где сделал снимки дома Григория Распутина. В другой мой приезд к Анне Альбертовне она передала мне фотопленки своего отца и его гитару. Просто приходится удивляться, как в жизни всё идет по неизреченному Промыслу Божию. Каково будет удивление Гелия Рябова, когда Алик Есенин покажет ему эти альбомы с фотографиями. Тема Романовых на долгие годы сблизила этих замечательных людей.
