Писатель Василий Киляков родился в г. Кирове в 1960 году, учился в школе № 37, но ещё в юношеском возрасте переехал в Подмосковье. После окончания политехникума работал мастером на заводе, служил в армии, многие годы отдал службе в спецсвязи. Василий Васильевич окончил Литературный институт имени А.М. Горького. Публиковался в самых популярных отечественных литературных журналах «Новый мир», «Наш современник», «Октябрь», «Юность» и многих других. В.В. Киляков становился лауреатом Всероссийских литературных премий имени Бориса Полевого и Андрея Платонова, а совсем недавно получил Международную литературную премию «Югра». Василий Васильевич — обладатель «Бронзового Витязя» престижного Международного славянского литературного форума «Золотой Витязь», лауреат Открытого конкурса изданий «Просвещение через книгу» Издательского совета Русской Православной Церкви
— Минувший 2020 год был для Вас юбилейным. За плечами 60 лет. Оглядываясь на прошедшее время, вспоминаете ли Вятку, где родились? Помнятся ли «детские годы чудесные»?
— 60 — хорошая цифра. Есть с чего начинать, можно подводить какие-то итоги. Вятка мне дорога не только воспоминаниями. Известно, что именно до 15 лет стремительно набирает обороты «воспитание чувств», не по-флоберовски, а подлинно. Именно в это время — первая любовь и первые разочарования. Тогда и обиды казались непреодолимыми — юношеский максимализм…
Никогда не забыть прекрасные виды вдоль реки и за Вяткой. Мне удалось, устроившись помощником дворника при кинотеатре «Колизей», сдачей стеклотары заработать на фотоаппарат «Смена 8М». И вот я один зимой ходил за Вятку по пояс в сугробах фотографировать храм на берегу, высокие ели на другой стороне реки. Шёл по льду… С годами, когда стал мудрей, удивлялся этому своему сладкому одиночеству. Друзья были, конечно, но всё же лучшие друзья — это детская библиотека рядом со зданием кинотеатра «Смена», книги. Великий Пушкин, уходя, по свидетельству Жуковского, прощался с книгами, как с друзьями. Вот и я в кировской библиотеке встречался с книгами, как с друзьями, ещё не зная и не понимая вполне А.С. Пушкина… Никогда не забыть мне церковь и монастырь на берегу Вятки, детские снимки того прекрасного храма. Впоследствии я узнал историю обители, очень непростую. Детские годы, конечно, чудесные. Закладка характера, настрой…
— Храм и монастырь — это, верно, Успенский собор и Трифонова обитель, которые тогда, в семидесятые годы, были в неприглядном виде?
— Да, монастырь на берегу Вятки. Не понимаю, почему притягивал, ведь всё было в разрухе, стены разобраны, берёзки росли, как соринки, под куполом. Я снимал на фотоаппарат и не хотел уходить. Какой-то мир в душе наступал, когда я сидел один на ступенях храма. Странно, просто сердце просило…
— А дома были иконы, церковные книги?
— Иконы были. Бабушка Пелагея их из деревни привезла. Она жила у нас зимами. Осенью «на Покров» или, как говорила, на «Аржаство» (Рождество Пресвятой Богородицы в сентябре) приезжала, а к Пасхе уезжала. Вставала чуть свет и читала, шептала молитвы перед образами Спасителя и Николая Чудотворца. Почему-то на кухне, наверно, чтобы не беспокоить никого. Я о ней потом написал рассказ «Посылка из Америки». Тропари, кондаки всегда читала. Многое знала наизусть. Я от неё на память выучил 90 псалом «Живый в помощи…», Символ веры и другие молитвы. Пелагея Тимофеевна осталась в первый год войны одна с двумя детьми двух и четырёх лет. Мой крёстный Николай был старшим. С пяти лет пас свиней за хлеб. В 12 уже сам готовил дрова на зиму, бабушка заказывала вывоз. Замуж она больше не выходила, хотя сватали не раз. С 20 лет вдова. Одна поднимала мать мою Валентину и дядю Николая Григорьевича. Обшивала всю деревню, чтобы прокормиться, пряла, продавала шерсть. Она ушла в вечность в 2000 году, в апреле. Похоронена в Ульяновске. Её духовная поддержка была несомненна.
— А сами сознательно когда пришли в Церковь?
— В храм привела супруга, а личный пример показали мой учитель в Литературном институте Михаил Петрович Лобанов, протоиерей Димитрий Дудко, известные писатели Вадим Кожинов и Глеб Горышин. Всегда с большим интересом слушаю на «Радонеже» дорогого моему сердцу земляка Владимира Николаевича Крупина… Помню, как после ухода бабушки я тяжело переживал, а после Причастия летел, как на крыльях! Было ощущение, что душу мою, как закопчённую старую банную трубу, вычистили и вымыли на Литургии. С тех пор я не раз прошёл канавкой Пресвятой Богородицы в Дивеево, неоднократно возил детей в Оптину. Был у протоиерея Николая Гурьянова на острове Залит. Декан Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета игумен Киприан (Ященко) брал меня с собой в Муром и Гороховец к чудотворным иконам. Я всё это вспоминаю не по гордости и не по «избранности», а вижу теперь, что так Господь укреплял веру маловера. По великой милости Своей Он не бросил меня. Быть может, есть какой-то замысел у Него и обо мне грешном. Остаётся надежда, что и тот полуразрушенный храм в Вятке, где я молился на занесённых снегом ступенях в «холодном сумраке белёсом» — всё это было не случайным явлением. Я чувствовал уже тогда, что великая мощь нашей веры оживёт самым животворным образом.
— Православие… Присутствует ли эта тема в Вашем литературном творчестве?
— Надеюсь, что всё только на Православии и стоит. Скажу жёстче: с некоторых пор неверующие люди стали мне малоинтересны. В человеке ищешь глубину, а какая же глубина может быть у атеиста? Человек как создание Божье не может и не должен быть утилитарен. Как-то Чехова упрекнули в маловерии. Он был изумлён: «Да мой лучший рассказ — «Студент», прочтите его!». Тургенев-западник иногда «козырял» неверием, но «Живые мощи» — непревзойдённый рассказ. А «Записки охотника»? Над кроватью его всегда висела икона — благословение его матери. А Бунин? «Господи, продли мои дни на этой земле!» — запись в его дневниках…
— Как-то Вы обмолвились, что любимый праздник для Вас — Пасха Христова…
— Да, это так. Пасха — обетованное нам спасение из сей юдоли смертной и долины слёз. Воскресший Спаситель говорил: «Радуйтесь и веселитесь, ибо велика ваша награда на небесах». Потому Святые Отцы учат нас жить с радостью, встречать каждый день благодарно, только не всем это по силам. В этом великая мудрость.
— Ваше любимое время года?
— Это время радостной работы, труда. Всё равно какого, но такого, когда не замечаешь и не думаешь о том, какая погода. С удовольствием можно трудиться и в дождь, и в снег. И метель, и мороз, и жара могут быть прекрасны.
— Какую книгу Вы сейчас читаете?
— Перечитываю Евангелие.
— Вы с пятнадцати лет живёте в Подмосковье. Что для Вас малая родина — Вятская земля?
— Для меня Вятка была многим, если не всем. Когда разрушали старые дома по улице Дерендяева, я собрал и сдал в краеведческий музей множество старинных книг, военных орденов, антиквариата, которые уехавшие хозяева бросали. Потому был вхож в музей бесплатно. В фойе меня встречал портрет Александра Грина с ястребом на плече. Целыми днями мог разглядывать скелет-остов динозавра, что стоял при входе, чучело росомахи, залы, посвящённые войне. Как забудешь такое?! ТЮЗ недалеко. Часто приезжал цирк, где я впервые вживую увидел гимнастов… В детстве живёшь, как в раю.
Беседовал Виктор Бакин
Вятская епархия
