История появления канона Четвероевангелия, которое читается сейчас всеми христианами, не проста. Как возможно единое понимание учения Иисуса Христа, когда у нас есть сразу четыре его версии? Во всем ли согласны между собой евангелисты? Как нужно относиться к «сенсационным» текстам, которые будто бы могут поставить под сомнение канонические Евангелия? Ученый и христианин: возможно ли совмещать научное познание и веру? Об этом и не только рассуждает профессор Регенсбургского университета Никлас Тобиас, специалист в области экзегезы и герменевтики Нового Завета
- Я спрошу Вас с точки зрения очень наивного человека. Почему мы такое значение придаем канону? Как так получилось, что есть канонические и неканонические тексты?
- На самом деле, это простой и в то же время сложный вопрос. Я попытаюсь ответить кратко. На заре христианства, за первые два столетия, появилось много текстов — и не только канонических. В таких случаях самым важным становится вопрос «кто мы? что нам принадлежит?». Это вопрос самоидентификации, а самоидентификация подразумевает установление границ. Границы между теми текстами, которые приводят нас к корням, соединяют нас с традицией, соединяют с Господом и Его Посланием. Текст служит для нас проводником. Поэтому, начиная со второго века нашей эры, Церковь начинает устанавливать границы. Все больше и больше людей говорят: авторитетны только те тексты, которые можно использовать для литургии и которые могут быть предметом теологической дискуссии. Но они также говорят, что есть предел этому и вне этого. Решение этого вопроса очень любопытно, поскольку мы можем сказать: правда лишь в Евангелии. Только в одном Евангелии, известном как «Четвероевангелие». И если обратиться к трудам Иринея Лионского, одного из великих отцов, жившего во II веке н. э., то он пишет, что для того чтобы получить представление о Евангелии, достаточно прочитать одно из них, но этого недостаточно для полного осознания Истины — понять Евангелие до конца можно, лишь принимая во внимание все четыре версии. Это четыре разных взгляда, и для полного познания Истины нужно учитывать все из них — одного недостаточно. Смысл канона в следующем: если есть одна богодухновенная книга, зачем 25? Вот поэтому и существует канон, который направляет Церковь уже две тысячи лет. Конечно, существует множество мнений насчет канона, и как раз это мне очень нравится, ведь все эти мнения направлены на поиск правды, все эти мнения несут в себе свет Христовой Истины, показывают ее с разных сторон. Эта вариативность позволяет верующим лучше понять самих себя.
- Но вот если посмотреть с точки зрения обычного верующего. Он видит, что есть первое послание к Коринфянам, есть и второе. Но вот, например, один профессор на этой конференции стал говорить, что сведений у нас недостаточно, что есть и другие источники, тексты того времени, которые нужно учесть, что эти тексты со временем трансформировались. Значит мы не можем уже так просто относиться даже к каноническим текстам?
- Не думаю. Возможно, ситуация станет немного понятнее, если начать с того, что существует Евангелие от Иоанна, которое сильно отличается от других трех Евангелий. Первые три не сильно различаются, в то время как Евангелие от Иоанна написано совершенно по-другому. Как так получилось? Конечно, можно сказать, что у Иоанна были другие сведения, отличные от тех, что были у остальных. И это в определенной степени правда. То есть, как у настоящего верующего, у меня не было бы сомнений насчет истинности этого текста. Но все же, если задуматься, история там рассказана по-иному. Почему это происходит? Потому что так с нами говорит Святой Дух. Святой Дух, Который ведет нас к познанию Истины, Который позволяет лучше понять историю о Спасителе и взглянуть на нее по-новому, отображая эту историю не точно, но истинно. Действительно, ведь так Истина об Иисусе скорее тронет наши сердца, чем если бы мы услышали ту же историю в четвертый раз! И если я хочу рассказать историю так, чтобы Вы ее восприняли, я могу позволить себе изменить некоторые детали. Говоря о Посланиях, не так важно, что написал апостол Павел, как важно то, видят ли католики, православные и другие христиане благодать, которую эти послания несут. Так что этот вопрос не так важен. Что если бы один из апостолов, ради спасения посланий, сложил бы их вместе и сказал: «Хорошо, это и это послание к Коринфянам почти одинаковы по размеру и их можно сложить вместе». Что важно — так это не история текста, не количество сделанных в нем изменений, а то, могут ли верующие в наши дни почувствовать благодать Святого Духа читая эти тексты, или нет. В этих текстах есть дух правды, и это не земная правда, подразумевающая точность, а Небесная, Живая Правда. Это не то, что взято из книг, а то, что дано свыше.
- Если Вы заговорили о благодати, присутствующей в Церкви, то возникает весьма актуальный вопрос: существует мнение, что во время написания святых книг благодать была ниспослана апостолам, но после завершения их трудов покинула мир и сейчас людям недоступна. Так ли это?
- Я бы взглянул на это несколько по-иному. Нечто подобное действительно произошло — Святой Дух снизошел на апостолов во время написания их трудов. И дело, на самом деле, в том, чем мы считаем текст — просто набором слов или чем-то большим. Здесь главнее всего сам процесс чтения, то, что человек вкладывает в него. В Библии есть один момент, когда сатана приходит к Иисусу и начинает искушать Его. Во время искушений сатана приводит строки из Писания. И абсолютно у всех возникает серьезный вопрос: есть ли в этом Писании благодать? Если дьявол цитирует Писание, то истинно ли оно? Я веду вот к чему: на протяжении двух тысяч лет Святые Книги читали, и у людей, читавших их, возникали совершенно разные точки зрения. Я вот видел людей, которые сопереживали дьяволу. Благодать дается не книгой, а Богом, дается во время чтения — на литургии, на конференциях библеистов, во время чтения наедине с самим собой. Но не следует понимать это так, будто благодать автоматически сходит на читающего, потому что Бог — не аппарат. Текст не благодатен сам по себе, благодать даруется по Милости Божией. Так что, я бы сказал, что та благодать доступна — часть ее — когда мы читаем и осмысляем Святые Книги. В этих Книгах мы слышим голос Бога. Безусловно, есть опасность, что читающий запутается и впадет в прелесть — это необходимо осознавать. Но также необходимо осознавать и то, что этот процесс, который свершился две тысячи лет назад, продолжается и по сей день. Это чудесно и в то же время опасно, ведь чтение — это духовный шаг, действие, к которому нужно подходить осмысленно.
- Опять же с позиции обычного верующего можно сказать: хорошо, это вопрос самоидентификации. В таком случае, почему меня должны волновать другие версии — отличные от установленного канона?
- Конечно, это довольно сложный вопрос. Есть очень большое количество текстов, не относящихся к канону, еврейские например. Я бы поспорил с тем, что необходимо прочитать все тексты, чтобы понять их все, поскольку, скажем так, далеко не все они интересны по всем параметрам. Они интересны в контексте истории Церкви — ее развития и становления. Ведь среди многочисленных попыток истолковать Евангелие были и откровенно невразумительные — и все же оправданные, поскольку люди пытались понять этот текст, пытались понять, что хотел сказать нам Господь. И тут есть одна важная деталь: мы должны принять эти мнения. Вы можете и не соглашаться с ними, но при этом осознавать, что все это пишется лишь для того, чтобы направить верующего по дороге к Истине. Впрочем, на Ваш вопрос можно ответить и по-другому: и у католиков, и у православных есть церковные традиции, которые не ограничиваются Библией, в отличие от протестантов: литургия, истории, места паломничества и т. д. И очень часто истории, связанные с определенными местами, имеют мало общего с Библией. И это одна из важнейших вещей, которая объединяет православных и католиков, — это вещь неканоническая, по строгим понятиям, но ее нельзя исключать из жизни Церкви. Эти истории, места — все это помогает нам понять, во что мы верим, почувствовать это здесь и сейчас. Мы должны хранить свое наследие и понимать его — это очень важно. Как наши предки, которые, несмотря на то, что не умели ни читать, ни писать, понимали христианство — ведь их окружала живая история. Истории о Деве Марии, о Страстях Христовых — в католической традиции это живые образы, которые чрезвычайно важны. Такие вещи как, например, православный вариант истории о Спасе Нерукотворном, необходимы для православия. Мы не должны отбрасывать эти вещи, потому что традиция — это часть нашего наследия, то, без чего сложно было бы представить наши религии.
- Вы говорите, что польза некоторых из неканонических текстов спорна, а некоторые — часть церковной традиции. Как так получилось, что соседствуют такие разные явления?
- Понимаете, это сейчас мы определились с тем, что такое традиция, но у ранних христиан не было такого четко сформировавшегося понятия об этом. Раньше была группа текстов, которые делились на две группы: первая состояла из неканонических книг, которые не были предназначены для богослужений. А я бы назвал их не только душеполезными, но и вполне подходящими для чтения в некоторых Церквах. Эти тексты подходят для многих традиций, для многих Церквей, которым важно вернуться к апостольским корням. Ведь проблема кроется в том, что некоторые из древних христианских Церквей не найти в Книге Деяний — например, Критскую Церковь или Сирийскую. Соответственно, появляются отходящие от канона истории. Так рождаются новые деяния. И трудно представить количество текстов, важных, например, для русской самоидентификации. Эти отступления от канона, может быть, не так важны для христианства в целом, но крайне значимы для отдельных Церквей — как для самосознания, так и для развития. К тому же за всеми этими различиями стоит одно большое сходство: все мы верим во Христа. От своих же особенностей никак не уйти: баварская Католическая Церковь будет сильно отличаться от итальянской; так же Русская Православная Церковь, желая воссоединиться с остальными Православными Церквами, не станет с ними одним целым из-за разного наследия, разной истории, разной национальной памяти. Так что, помимо канона, Церквам необходимо иметь и что-то свое, что помогло бы им в самоидентификации; иногда это жития святых, иногда апокрифы.
- В наше время мы легко можем узнать обо всех проведенных исследованиях, в том числе и об исследовании фрагмента, называемого «Евангелие от жены Иисуса». Эти открытия сразу преподносятся так, будто вся правда уже раскрыта и она неоспорима. Как Вы думаете, может ли новое сенсационное открытие изменить всю историю христианства?
- Я бы сказал, что каждое открытие изменяет историю христианства, но не совсем так, как принято считать. Я совершенно не боюсь глобальных перемен. Но в то же время такой шум вокруг разного рода открытий, на мой взгляд, показывает, что общество не доверяет Церкви. Подобное происходит и у нас, в Западной Европе. СМИ очень часто кричат: «Вот, Ватикан думал, что это так, а на самом деле все совершенно по-другому!» Но реальность, к сожалению такова, что на телевидение может прийти совершенно любой человек и начать говорить самые странные вещи — и будет услышан. Что же касается того фрагмента, то сейчас совершенно ясно, что это подделка. Несколько специалистов, знатоков древнеегипетского языка, изучили этот фрагмент и сказали это. Один мой хороший друг сказал, что подобные громкие находки недолговечны, о них забудут сразу, как только вопрос исчезнет с полос газет. Так что иногда, через несколько лет, это само собой уходит.
- Вы ученый и в то же время христианский писатель. Многим людям это сочетание кажется очень опасным, поскольку как ученому Вам приходится проводить исследования, которые могут привести Вас к выводу, что не все происходит в точности так, как написано в Святых Книгах. И это опасно для Вас как для верующего. Что Вы думаете по поводу подобной жуткой возможности?
- Прежде всего, хочу сказать, что верующий не должен бояться ученых. Безусловно, ученым приходится проводить исследования, но я знаю множество богословов, библеистов, которые крепко связаны с Церковью и стараются служить ей, оставаясь при этом учеными. Я бы сказал, что вера растет вместе с человеком, и очень часто когда я начинал задавать вопросы, то вместо ответов получал все новые и новые поводы для размышлений. Углубляясь и углубляясь, я смог сказать себе: «Да, я все еще верю, и я знаю, что Истина гораздо больше, чем я могу себе представить». И в большинстве случаев даже происходит так, что, садясь читать один и тот же текст сто пятый, сто шестой раз, сто седьмой, я открываю все новые аспекты, которые вынуждают меня задавать еще больше вопросов, а потом, ища ответы, смотреть на один и тот же текст с разных точек зрения. И вот уже почти пятьдесят лет с новыми и новыми вопросами укрепляется моя вера.
Касательно несоответствия текстов, приведу пример из моей преподавательской практики: я предложил моим студентам сопоставить образы Господа в Евангелии от Матфея и в Евангелии от Луки. Мы видим, что они разные. «Разве это возможно?» — задаю я себе вопрос. И мы начинаем говорить о том, как это — рассказать одну историю разными способами. Не всегда точно соблюдая некоторые детали, рассказать не точно, но правдиво. Так что я говорю, что это верно и это правда — правда, до которой нельзя дотронуться. Это гораздо глубже. Как пример, любовь — то, что все мы знаем, то, к чему нельзя прикоснуться. Даже если я люблю кого-то долгое время, где моменты проявления настоящей любви? Ушло ли чувство? И вот если вы начнете вспоминать историю этой самой любви, но предоставите выверенный вариант, без каких-либо неточностей, то будет ли эта история правдивой? Не факт. Верна каждая деталь, а любви в этой истории нет. Вы можете рассказать по-другому, добавив что-нибудь, ведь какая разница, сколько цветов у Вас было в руке на первом свидании — один или пятьдесят? Истории, в которой есть Истина, точность деталей не требуется. И я думаю, что примерно то же самое происходит и со Священным Писанием. Если мы прочитаем и скажем: «вот эта деталь и эта — мы не можем в точности утверждать было это или нет», значит, мы упустили самое главное. Так что вопрос: я хочу жить по книге с точными фактами, или по Книге, открывающей Истину? Именно поиск Истины и есть наша задача при чтении Библии и, я думаю, нам не стоит бояться искать ее.
Интервью было взято в рамках седьмого Симпозиума восточноевропейских и западных исследователей Нового Завета (Seventh East-West Symposium of New Testament Scholars), который был организован Общецерковной аспирантурой и докторантурой имени святых Кирилла и Мефодия (Москва 25 сентября — 1 октября 2016 года)
Подготовил Тихон Сысоев/Фома
