«Верой спасёмся!»

- Александр Борисович, беседа с вами для меня – большая радость. Вы один из тех людей, о которых любой бы сказал, едва прочитав – «честный». То есть, не только хранящий честь русского офицера, но и показывающий, что она такое есть, предметно, своей прозой и поэзией. Откуда у вас и бесстрашие, и юмор? Семейное или лично наработанное?

- Сергей Сергеевич, благодарю на добром слове. Говорить прямо и чётко излагать свои мысли и чувства научила армейская служба. Там – страшно тебе или не страшно, а задачу выполнять надо. Боишься или не боишься, а двигайся вперёд. Это слово «надо» мне лично и помогает и сегодня бороться со страхами, которых вокруг – пруд пруди. Стоит только поддаться и – захлестнут волной... Правда, есть ещё один способ победить страх – это молитва Иисусова. Прочитал, и сиюминутное отступает, и снова готов жить, помня о Вечном. Без этой памяти вечной не постичь метафизику бытия, ни своего собственного, ни своих литературных персонажей...

Что же касается юмора... Так, это, с одной стороны, качество наследственное: и дед Иван, и другие сородичи любили пошутить и за словом в карман не лезли; а с другой, в армии без ироничного взгляда на окружающий мир и себя самого просто не выдюжить. Там, когда уже вроде не остаётся сил, добрая шутка и атмосферу разряжает, и оптимизма прибавит. Главное, чтобы ирония была не больше самоиронии, которая, на мой взгляд, прекрасное лекарство от гордыни и высокомерия.

- После почти тридцати лет в армии, с которой вы и теперь не рвёте связей, что можно сказать о судьбе нашего офицерства после 1991-го года и сегодня? Оно же, офицерство – весьма чуткий барометр, показывающий, насколько государство в силах понять, в чём его опора, и заботиться о ней так, как опора и заслуживает. Что бы вы так же сказали об интеллигенции? Противостоят ли они, если понимать, что многие из русских офицеров – природные интеллигенты, образованные, умные, радеющие о судьбе Отечества?

- В ХХ веке русское офицерство два раза столкнулось с ситуацией, когда ему надо было делать выбор чести: или не выполнить присягу, или воевать со своим народом (обманутым, заблуждающимся, но – своим!). Представители офицерского сословия испытали всё – от любви народной (после победы в Великой Отечественной войне) до ненависти (в так называемую «перестройку»)... Трудно было в таких условиях сохранить интеллигентность и не утратить лучших душевных и нравственных качеств, присущих русскому офицерству... Об этом мои романы «Караул» и «Царь горы». Эта проблематика прослеживается и в исторических произведениях, и в лирике, и две диссертации связаны тоже с офицерской честью. Один из выводов этих исследований: у офицерской чести, как у медали, две стороны: с одной стороны совокупность личных качеств носителя чести, с другой – отношение государства и общества к своему офицеру.

Стоит нарушить баланс: или государству и обществу отвернуться от своего офицерства; или офицерству перестать соответствовать высоким принципам общественного и государева служения – и о самой офицерской чести можно забыть! Мне кажется, что с этим соотношением двух сторон офицерской чести связана и упоминаемая вами интеллигентность. Уважаемый в обществе офицер стремится всегда быть равным лучшим представителям этого общества (и по уму, и по профессионализму, и по культурному уровню, и по внешнему облику). Всё это учитывали основоположники русской военной школы, поэтому в учебных заведениях царской России помимо военного дела изучались, Закон Божий, философия, иностранные языки, этикет, литература и т.д. И, конечно, люди, получившие военное образование и воспитание, в своём подавляющем большинстве, соответствовали званию военного интеллигента. Выпускники высших военных училищ СССР, не говоря уже о выпускниках военных академий, в пору моей лейтенантской молодости ничем не уступали выпускникам гражданских вузов, а по морально-нравственным и психологическим качествам значительно превосходили многих из них.

Что случилось с офицерством за прошедшие тридцать лет? К сожалению, эпоха товарно-денежных отношений наложила печать на граждан нашей страны и на её офицерский корпус – плоть от плоти своего народа. Коррупция высшего офицерства, корыстные мотивы среднего звена, низкий уровень образования выпускников военных институтов, где среди учебных программ, практически, не осталось ни истории, ни литературы, ни философии, ни военной педагогики – этих духоспасительных предметов... Это не могло не сказаться и на феномене офицерской чести и на моральном духе войск. Есть ли противоречия между офицерами и современной интеллигенцией? Да, они есть, если это интеллигенция либеральная. Будет ли противостоять офицерство гражданскому обществу? Надеюсь, что нет. И особую роль в этом вопросе может и должно сыграть военное духовенство, ветеранские организации и мы, писатели...

- И о судьбе Отечества, конечно (следовало бы задать этот вопрос первым, поскольку он и вправду первый): что с нами сейчас творится? Каков сегодня русский человек, вынесший на своих плечах две войны с германцами, революции, перестройки, модернизации? Надломлен он ими безвозвратно, или по-прежнему стоек в своём неукротимом стремлении к свободе, пусть и под разными именами? Не только же в Разине и Пугачеве она, русская воля, но и в Суворове, и в Кутузове разлита?

- Этот вопрос и я постоянно задаю себе. Что стало с нами – сыновьями и внуками победителей фашизма, наследниками суворовских богатырей, русских витязей? Как будто морок какой наведён на русского человека и вот уже второе столетие, то взрываем храмы, то восстанавливаем, то строим великую империю, то разрушаем, то собираем силы в кулак и даём отпор очередному «наполеоновскому» нашествию, а то, как стадо бредём за подсаженным вожаком-предателем на скотобойню... «Молчим, покорствуя бичам», как верно заметил классик. Одно дарит надежду – Вера в Бога, в Покров Божьей Матери, раскинутый над Отечеством нашим, в наших молитвенников, не позволяющих Злу окончательно победить... А ещё утешением служат высказывания недругов, про то, что мы, русские, медленно запрягаем да быстро ездим, сказка про Илью Муромца, тридцать три года пролежавшего на печи и поднявшегося, и скинувшего гнёт идолища поганого. Оптимизма добавляют и встречи с современниками-соотечественниками, которые и в таких суровых условиях не опускают рук, делают честно своё дело: растят хлеб, учат детей, врачуют раны, защищают границы, пишут талантливые книги, хранят память предков, выходят на такие общенародные шествия как «Бессмертный полк»... Пожалуй, именно в принципе соборности и остаётся сила нашего народа. В ней же – залог к спасению.

- Как вам кажется, каков замысел Господа о России и о нас? С уральских гор, мне кажется, он гораздо яснее, чем даже с московских семи холмов. Что мы должны? Чего не делаем, несмотря на то, что должны? И куда подевалась под гнётом непрестанного переустройства удаль наша, воспетая ещё в былинах? Осталась в генетическом коде или предпочла сегодня затаиться от греха?

- Россия – свет миру. Свет, который неизбежно воссияет, ибо мы, русские, умеем терпеть, нести свой крест стоически, не падать духом в самых отчаянных ситуациях. Мы – страна, где небывалое бывает. Это заложено в нашей исторической памяти. С Божьей помощью одолеем и эти непростые времена.

- Вы крестились в тридцать шесть, а я в тридцать девять… Чем для вас является признание Русской Православной Церкви?

- Как многие в моём поколении, я к Богу шёл долго. Поэтому общение со святыми отцами и иерархами Русской Православной Церкви это для меня всегда школа смирения, покаяния и молитвы. Тоже можно сказать и о наградах... Недавно, в разговоре с Константином Ковалёвым-Случевским на телеканале «Союз» мы говорили, что литературные награды не должны быть целеполаганием, должны восприниматься только как степень ответственности перед Творцом и собственной совестью – частице Бога в человеке. Если Вы говорите о конкурсе «Просвещение через книгу», то это особый конкурс. Мне кажется, девизом ему могли бы стать слова Николая Алексеевича Некрасова: «Сейте разумное, доброе, вечное! Сейте, спасибо вам скажет сердечное русский народ...» Философ Иван Ильин как-то сказал: «Русский, значит, православный!» Может быть, награда в этом конкурсе и есть то самое нежданное «спасибо» от родного народа?

- Как появилась идея издать собрание сочинений в шести томах? Когда и в связи с тем внутри прозвучало то самое «пора»? Боязнь разрозненности наследия – стимул достаточно сильный… но подобный поступок – а каждая книга поступок, верно? – сопряжен с большой внутренней работой. Это же автопортрет в полный рост, правда?

- Скажем похвальное слово новомодной болезни, ограничениям, запершим нас по квартирам... Именно в этот период и пришла мысль собрать лучшее из написанного вместе. Нижегородский поэт Андрей Чурдалёв, как-то написал: «Время строить пирамиду/Краткой памяти назло...» Назло никому никогда ничего делать не надо! Но вот посыл про необходимость задуматься о Вечном, в эти пандемийные дни стал для меня и побудительным, и спасительным. Подготовка к изданию шеститомника заняла восемь месяцев и удачно совпала с первым карантином, не позволив унывать и жаловаться. Воистину, «От всяких бед излечивает дело, /Когда с душой ты делаешь его...» Это была соборная работа (помимо директора издательства Светланы Шангиной и художника из Кирова Сергея Горбачёва книгам помогли выйти в свет мои редакторы: Нина Ягодинцева, Владислав Крапивин, Агнесса Гремицкая и Арсен Титов, моя супруга Яна, которая была первым читателем, благодетели из числа тех самых русских офицеров, о которых мы вели речь: Евгений Кишенько, Михаил Пронякин, Андрей Гяч, Сергей Зверев, оказавшие финансовую поддержку изданию... Так, что шеститомник, это не личный, а скорее, коллективный портрет служителей отечественной словесности в интерьере эпохи.

- Какие вещи в издании, которое скоро сметут с книжных полок и слегка затреплют в библиотеках, являются вашим главным посланием граду и миру? Я-то читал и «Царя Горы», и «Берег отдаленный...», и «Крест командора», и достал у знакомого уральца, а теперь москвича, вашу первую прозу – «Афганский детектив». Но вы делаете свой личный акцент – на чём?

- Многодетному родителю трудно выделить любимое чадо. Но в Союз писателей я был принят как стихотворец. Поэтому, тем, кто со мной не знаком, могу посоветовать начать с пятого тома, где опубликованы стихи.

Для самых маленьких – в шестом томе опубликовано семь сказок, а для поклонников песенного творчества там же разместил 70 текстов песен, написанных на мои стихотворения известными композиторами.

Из прозы, конечно, самыми близкими по времени написания и поэтому – более дорогими   для авторского сердца остаются «Роман с фамилией» и «Царь горы». Ну, а тем, кто любит исторические приключения, могу посоветовать прочесть тетралогию о Русской Америке...

- Ваше детище, Ассоциация писателей Урала (АСПУР), которой в нынешнем году исполнилось 22 года, по вашим представлениям, выработала уже не какую-то отвлечённую «уральскую школу письма», а нечто большее – братство непохожих, но сроднившихся духовно, а не географически? В АСПУРе, например, трудится замечательная Наталья Тагорина из Санкт-Петербурга, поэт, недавно обсуждавшийся на моём семинаре, и множество других, прошедших своими путями к единому или разнящемуся кардинально пониманию русского бытия?

- Я достаточно иронично отношусь к определениям: «уральская школа», «сибирская школа», «школа имярека такого-то» и т.д. Все мы вышли, как известно, из гоголевской шинели, учимся у наших великих предшественников: Пушкина, Достоевского, Тютчева, Лермонтова и других классиков... Нам бы не утратить то, что завещано ими, сохранить бы великий и могучий русский язык... Со «школами», полагаю, разберутся литературоведы следующих поколений.

А вот братство непохожих, сроднившихся духовно – это очень точное определение. Ассоциация, действительно, в самые трудные годы приветила многих литераторов (и писательские организации) от Алтая до Республики Коми, от Ямала и до Оренбурга... Несмотря на то, что «географически» мы позиционируем себя как содружество писателей Урала, Западной Сибири и Поволжья, у нас много друзей и сподвижников в других регионах России и ближнего Зарубежья. Одна из них Наталья Тагорина – выпускница всероссийского совещания молодых писателей, проведённого нашей Ассоциацией в Каменске-Уральском, где Наташа получила рекомендацию в Союз писателей России. Она участвовала в создании нашего сайта и модерирует его уже несколько лет, за что, пользуясь возможностью, говорю ей спасибо. В общем-то, АсПУр, как мне представляется, это яркий пример уже упоминаемой русской соборности. Тогда, когда центральные правления писательских союзов не занимались писателями провинции, мы сами сорганизовались и создали структуру, которая помогла нам всем вместе и каждому в отдельности не потеряться в современном литературном пространстве. Именно таким соборным объединением писателей занимается сегодня литературный форум «Мiръ Слова», созданный при Издательском Совете Русской Православной Церкви.

- Ваш будущий прозаический замысел мне из частного разговора известен. Верю, что книга выйдет увлекательная как минимум. Увлечены ею? На какой стадии работа сейчас, сбор материалов или уже выписывание отдельных «ударных» фрагментов?

- Работа над романом «Царь горы» подтолкнула меня к продолжению осмысления судьбы моего поколения, пережившего распад Советского Союза и пытающегося выживать в современном, быстро меняющемся мире. На это раз мой главный герой – сотрудник спецслужб, противостоящий их распаду и коррумпированию в период перемен. У героя есть прототип, есть и историческая параллель – дядя чекист, служивший в «СМЕРШ» в годы войны. Действия будут переноситься из Москвы 93-98 годов на Западную Украину 44-го и 45-го. Можно было бы сказать, что книга носит детективный уклон, но это не совсем так: меня, прежде всего волнует, что происходит с душой героя, как он переживает крах некогда великой страны, и опять красной нитью через повествование проходит – офицерская честь и служение Отечеству.

- Гадать не станем, но чем, по вашему ощущению, и когда закончится этот взволнованный период в жизни России и мира? Понятно, в Кого верить, на Кого уповать, но чего нам всем ждать и к чему, как вы считаете, следует быть готовыми?

- Увы, я не ясновидящий, хотя грозные приметы приближающегося Апокалипсиса видны и простым смертным. Моя бабушка Ефросинья Павловна любила повторять: «Будем жить, как набежит!» При этом она крестилась, и было даже мне, мальчишке, понятно, что уповает на Бога. Как Бог даст, так и будем жить пока Бог даст. Верой и спасёмся!

Беседовал Сергей Арутюнов