— Кто Ваш читатель, зритель? Кому адресованы Ваши книги и фильмы, что самое главное из того, о чем хочется сказать в них?
— «Своего» читателя и зрителя лучше всего узнаешь, когда встречаешься с ним. Я редко отказываюсь от таких встреч — разве что, когда здоровье не позволяет. Чаще других приглашают студенты, старшеклассники. В советские времена у каждого предприятия, городского и сельского, был свой фонд на культурные мероприятия, теперь этого нет. Нет и встреч с теми, кого мы называем «народом». Правда, есть сейчас книжные выставки, в том числе и православные, но там, чаще всего, предпочтение все же пожилой народ (основной посетитель) отдает покупки церковной утвари, сувенирам и т.д. Так что понять сегодня, кто же читает твои книги, очень трудно.
Я всегда представлял своего читателя понимающим серьезную художественную литературу, которая ставит капитальные вопросы нравственности, смысла жизни. Сюжеты всегда старался сделать интересными для читателя, но никогда не опускаться до того уровня, когда занимательность ставится во главу угла. И по тому, что тиражи моих книг были в 30, иногда и в 50 тысяч, я считал, что серьезный, вдумчивый читатель у меня есть.
— Как изменились читатели и зрители за время Вашего творческого пути?
— Сегодня, если у твоих книг есть тираж хотя бы в тысячу экземпляров, это уже считается успехом. Я, конечно, говорю о книгах, которые издаются не за свой счет, а принимаются издательствами, которые платят пусть минимальный, но гонорар.
Это говорит о том, что из «самой читающей страны» мы превратились в страну, где художественная литература высокого уровня становится достоянием лишь довольно узкого круга читателей. Причин тут много. Но это не значит, что надо опускать руки и писать «развлекаловку», детективы и «дамские» романы, которых сегодня так много. Читатель, конечно, изменился, но я твердо верю, что тот серьезный, умный, глубоко чувствующий читатель как был, так и остался. И именно для него я и продолжаю писать.
— Какие из Ваших книг наиболее важны для Вас, почему?
— Для меня важны прежде всего книги, которые я посвятил новомученикам и исповедникам российским, подвиг которых не может не потрясти, не отозваться болью в сердце. Об этом подвиге должны знать как можно больше людей, особенно наших, русских. О судьбе преподобномученицы Елисаветы Федоровны я узнал из брошюрки австралийской журналистки Любовь Миллер в 80-е годы XX века. Был удивлен и потрясен тем, что у нас о этой великой женщине никто ничего не знает. И пишет о ней австралийка. Я написал сначала киносценарий, который до сих пор не реализован, хотя получил за него не одну премию. Написал и пьесу (эти жанры выбрал для широкой огласки), но и тут меня ждало фиаско. Тогда написал повесть — она наконец-то вышла к широкой аудитории. Повесть «Земной ангел» переиздана уже пять раз, и я считаю, что свой писательский долг я хоть в малой степени, но выполнил.
Другой важной для себя темой я определил описание утверждения высокого нравственного идеала в современной жизни, рассказу о человеке с разбуженной совестью.
Наиболее удачными, с моей, конечно, точки зрения, являются книги «Странствия артиста с Андреем Тарковским» (о судьбе моего старшего брата Анатолия и роман «Свет, который в тебе», герой которого современный молодой священник.
— В чем сейчас задача русского писателя?
— По-моему, я уже ответил на этот вопрос. Можно лишь добавить к уже сказанному, что нам, писателям, стоящим на православных позициях, надо не бояться ставить в своих книгах острые конфликты, не скатываться к сладеньким, умилительным сентенциям, или к «твердокаменной» убежденности, что истина у тебя в кармане. Крах многих и многих произведений соцреализма красноречиво говорит об этом.
— Куда ведут сегодня пути русской культуры? В чем главные опасности для нее, на что есть надежда?
— Враг очень коварен, изворотлив во лжи. Как видим, оболваниваются целые народы. Льется кровь, а между тем, и в нашей отчине совсем немало тех, кто становится на сторону врага. Особенно среди деятелей культуры, к несчастью.
Но здесь важно различать публицистику и художественную литературу. Не путать одно с другим. Ориентиры у нас есть— сегодня и всегда: Достоевский прежде всего. Для меня еще Борис Зайцев, писатель первой волны эмиграции.
— Кого из молодых авторов Вы рекомендовали бы читателям?
— Для меня, писателя старшего возраста, Захар Прилепин — молодой. Его «Обитель» — выдающееся произведение русской и мировой литературы. Экранизация романа, к сожалению, не достигла уровня прозы. Но я уверен, что будет еще новая экранизации, и не только «Обители», но и других книг замечательного писателя — особенно жду фильмов про его друзей с Донбасса, о которых он великолепно написал в своем новом романе «Некоторые не попадут в ад». Пользуясь случаем, желаю ему скорейшего выздоровления после подлого покушения на его жизнь преступниками киевского режима.
— О чем еще важно сказать в сегодняшней ситуации?
— Лучшего всего сказал о назначении литературы Борис Пастернак:
Цель творчества — самоотдача,
А не шумиха, не успех,
Позорно, ничего не знача,
Быть притчей на устах у всех.
И надо жить без самозванства,
Так жить, чтобы в конце концов,
Привлечь к себе любовь пространства,
Услышать будущего зов.
Беседовал Илья Агафонов/Православное книжное обозрение
