Никто из нас не видел Господа нашего Иисуса Христа, но всем мы знаем, что он есть, что он принял жуткую смерть за нас и наши грехи. И кажется, что такое необъятное слово вера вмещает в себя по капле веру каждого из нас. Такой поэтической каплей, впадающей в безбрежный океан веры, являются и стихи Михаила Попова. Чтение их словно приводит нас к познанию веры, иными словами - созерцанию истины, чётким представлениям о происходящем вокруг нас, честным высказываниям обо всём накопившемся в сердце, утверждает в самом существовании правды. Эти стихи – итог многого пережитого, познанного, переосмысленного. Эти стихи пекутся обо всех, кто прочтёт их, обо всех, кто останется наедине с поэтом и выслушав его, доверится ему как старому другу.
Александр ОРЛОВ
****
Господи, мой Боже
Мне неизвестен цвет глаз
Твоих, может позже
Они поглядят на нас.
И зная, что я увиден,
И лучше, чтобы насквозь,
Закричу – не спите!
Видите, началось!
Из телесной пещеры,
Куда-то, возможно, ввысь,
Капельки нашей веры
мелким дождем понеслись.
****
Уважаемый Спаситесь,
подскажи мне, добр будь,
Почему я только зритель
И великой жизни путь
Пролегает как-то мимо,
Постаревшего меня,
Катит неостановимо,
И вот этого коня,
Даже русская девица,
Даже потушив пожар,
Хоть на миг остановиться
Не заставит. Бренный дар
Составленье слов в куплеты,
Не поможет ну ни в чем,
И на набережной Леты
Мы окажемся вечор.
Вьюга злилась, но отстала,
Ворог выглядит как друг,
У загробного портала
Ручку выпущу из рук.
Что-то ждет нас в этой бездне,
То, чего не сыщешь тут.
Наши жалобные песни
Там уже не подойдут.
****
Да, Конюхов меня конечно поразил,
Сквозь шторм десятибальный на лодчонке,
И главное, никто ведь не просил,
Чтоб старый выворачивал печенки.
Теперь он хочет выше стратосфер
Взлететь на шаре, повертеться малость,
Проверить путь, которым, например
Душа Гагарина когда-то поднималась.
Потом на гору, скажем, Эверест,
А может, и вообще на Джомолунгму,
Что ж снежный человек его не съест…
А нет бы просто погулять по лугу,
И с удочкой у речки посидеть,
(не будем о рискованной охоте),
И, замерев, тихонько обалдеть:
Ведь время здесь еще быстрей уходит.
****
Нет, есть там какое-то место,
Где кучею свалены мы,
И там до Суда, как известно,
И дурни лежат и умы.
Там тесно почти как в трамвае,
Но нету нужды там в еде,
Тепло, ну, примерно, как в мае,
Томит всех потребность в труде.
Мужи и девицы все вместе,
В безгрешных телах мы летим,
К былой равнодушны невесте,
Забыли вообще про интим.
На землю глядим то и дело,
Но нам наплевать как дела
У Трампа и Венесуэлы,
И сколько растаяло льда.
Посыпались страшные бомбы,
Моря подступают огня,
Работают мощные помпы,
Людей к нам на небо гоня.
И что же теперь у нас будет,
Куда ты?! Послушай! Не лезь!
Архангелы Бога разбудят,
Но беженцы уже здесь.
Загадят небесную землю!
И вытопчут тихий наш сад!
Вообще, оживить их дешевле,
Валите-ка братцы назад!
****
Что-то грустно мне сегодня,
В сердце полумрак и дождь,
Воля теплая Господня,
Ведь не ты меня гнетешь.
Это кто-то инородный
В дом мой внутренний проник,
И вселяя страх животный,
Сцапал тайный мой дневник.
Водит пальцем по страницам,
И копается в словах,
Мне бы надо рассердиться,
Только чую – дело швах.
Я разложен и разгадан,
Разнесен по полкам я,
И помечен каждый атом
Жалобного бытия.
И на что моя надежда?
гость – тяжелый идиот,
и, конечно же, невежда
ничего не разберет.
ИДЕЯ
Сколько тысяч должно умереть,
Чтобы стала заметной идея,
Дальше нужно ей заматереть,
Обаятельного злодея
Во главе заиметь. Ведь слабак,
Или интеллигент тонконогий,
Не сорвут политический банк,
Не найдут через хаос дороги.
Дальше, массами овладев,
И скрывая пока что пороки,
Всех мальчишек, а также и дев,
Она шлет на великие стройки.
Всех мужчин превращает в солдат,
Чтоб погибли во славу державы,
Наплодит она множество дат
И объектов немыслимой славы.
Лишь когда ее сроки пройдут,
Старой власти провиснут вериги,
Ее правнуки тихо прочтут
Про идею правдивые книги.
****
Кажется, отпали все сомнения,
И последний враг роняет щит,
сквозь все щели хлещет откровение,
Как забор прогнивший, мир трещит.
Все что есть теперь живет по-новому,
Смыслы все и помыслы чисты,
смерть свелась к событью ерундовому,
И былого мощные пласты
Вывернуты, и на усмотрение
Все дела благого судии.
Он решает, не вступая в прения,
Точки ставя страшные над «и».
****
Все ли я как нужно рассмотрел,
Все ли я ощупал и изведал.
В сталинградском танке не горел,
И с Антониони не обедал.
Сколько от моих неловких рук
Ускользнуло молодых красоток,
Мира я не обогнул вокруг,
Не попробовал и сотой части водок.
Но откуда пасмурный снобизм:
Все известно мне, и все мне пресно.
Не хочу я повторять на бис,
Путь, где и в начале только бездна.
****
Поминаю я в своих молитвах
Тех, кого по жизни растерял.
Дружба, измеряемая в литрах,
Бесконечный пьяный сериал.
Может разве быть однообразней
Что-то той застольной болтовни,
Навсегда приевшиеся басни…
Господи, ты все-таки верни
Те проникновенные мгновенья,
там в подъезде или гараже,
Что звучали словно песнопенья
В темной, но восторженной душе.
****
Все разъяснилось более иль менее,
Куда нам плыть и прочие дела.
Уехать бы в далекое имение,
Куда травой дорога заросла.
Купить собаку у соседа пьяного,
Бродить по лесу, после жечь камин,
Правителя чехвостить окаянного,
А вмести с ним и весь его кабмин.
Не баловаться деревенской брашкою,
Хоть век меня на эту жизнь обрек,
И барщиной крестьян обречь нетяжкою,
А, может, подошел бы и оброк.
Все дальше в глубь народного предания,
Куда влечет нас городская грусть,
В ночь на Купалу подсмотреть камлания,
Увидеть довладимирскую Русь.
С прекрасной девой на рассвете встретиться,
Чтобы зачать свой небывалый род.
Она меня спокойно как медведица,
Воспользовавшись мною, задерет.
****
Что вы мне хотите поручить,
Чтобы я своим стихом корявым
Стал бы сирых истине учить,
Подвигать народы к лучшим нравам.
Только братцы надобно понять,
Я и сам в сомнениях жестоких.
Чтоб благие роли исполнять
Вы других зовите разных, многих
Кто умеет, кто сподоблен знать
В чем же польза и каков порядок,
Я же, это надобно признать
На простое наслажденье падок
От романа или же стиха,
Это выше правды и морали,
К тем душа моя почти глуха,
Зря бумагу ради них марали.
****
Для чего нам снегопад в апреле,
Серый мир теперь еще серей,
Снег как будто мелют пустомели,
Ветер нервный, видимо Борей.
Все готово, почки, в них листочки,
Птицы, ветки, кошки, алкаши,
Чтоб весна в шифоновом платочке
Разгулялась завтра от души.
Почему-то никакого смысла
В этом снеге рыхлом и больном,
время отбродив уже прокисло,
Все и вся мечтает об одном:
Чтобы лес волшебно зачирикал,
Чтобы внутрь себя вобрав метель
Миллионами стеклянных игл
Засверкала за окошком ель.
****
И этот дождь он тоже про меня,
И ветер перед этим он об этом,
И молния, и тьма одна фигня
Так получилось главным стал предметом
Я в круговерти ливня и грозы,
Единственный, кто правильно расскажет
Как по небу ползут скрипя возы,
И чем нас эта тряска будоражит,
Нет, знаю, есть еще один,
Такой же зритель и ему не спится,
Такой же востроглазый сукин сын,
И он хотел бы с кем-то поделиться,
Наплывом чувств и мыслей золотых
Весельем, страхом, гулом этой ночи,
вот гром меня внезапно бьет под дых,
и мы одновременно с ним хохочем.
****
Год входит в пору созреванья,
Консервы строем на веранде,
В душе спокойствие баранье.
Что делать? Размышлять о Данте?
Пропитан воздух легким медом,
Груш, яблок, слив созревших разом.
Хотел бы обратиться к одам,
Мой совершенно чистый разум.
Но между августом и словом
Возникла тихая преграда,
Препятствие казалось плевым,
Не толще шкурки винограда.
Но что-то помешало все же,
Стихотворению родиться.
Лишь холодок прошел по коже,
Мелькнула тень бесшумной птицы.
****
Уже скоро свою печаль
Мне придется отдать в печать,
Надо б править и дальше, но,
Все и так уж обглодано.
Слова лишнего в тексте нет,
Этот текст восемнадцать лет
Все усилья мои хранит,
Но отливочка не звенит!
Да роман не разрушит Русь,
Да отдай ты в печать, не трусь!
Всякий друг со смешком твердит,
Вый народ не поворотит.
Словно камень в забытый пруд,
Рухнет тихо твой ценный труд,
И надеяться не моги,
что пойдут от него круги.
****
Пылает мой холодный разум,
Не может быть, чтоб просто так,
Благодаря каким-то фразам
Возник наш мир.
Да будет мрак!
Произнесет в пылу Создатель,
И наш прекрасный мир прейдет,
И даже, Боже! Божья Матерь
И головой не поведет.
Пусть лучше просто по Ламарку
Все развивается у нас.
В одну секунду мир насмарку
Не канет от каких-то фраз.
Материя пусть вечной будет,
И жизнь – без Божьего хлыста.
Нас после смерти не осудят…
Но вот куда девать Христа!
****
Кто меня воззвал из праха,
Вырвал из небытия?
Вот она моя рубаха,
В ней на свет явился я.
Для чего я год за годом
Существую наяву,
И не стал ведь мореходом,
Через штормы не плыву.
Не летаю на орбиту,
Не работаю врачом,
Все что делаю – для виду,
И о важном ни о чем
Не имею представленья.
Все что как-то изучал,
Сожрано огромной ленью.
В чем начало всех начал?
Мне, конечно, интересно,
Только где такой знаток,
Кто исследовал ту бездну,
И постиг, каков итог.
****
Тема осталась всего одна:
(Не надо другой при моих талантах),
Когда и в каком виде достигну дна?
Покопаемся в вариантах.
Один знакомый нажил инфаркт,
Другой сражается с диабетом,
Душа бессмертна, и это факт,
Давайте лучше думать об этом.
Да, жизнь уже завершившийся пир,
А я все никак, никак не поверю,
Что есть, кроме нашего, иной мир,
И мы уже стоим перед дверью.
У нас тут худо освещено,
Несчастные люди, поникшие тени,
На самом деле здесь не дно,
Мы на верхней дрожим ступени.
Вверху нас ждут, и в двери войдя,
Мы поймем для чего возникли.
Мы будем рады и монстр, и дитя,
И только стражник нам крикнет: Квикли!
****
