Для веры, надежды, любви не придумать иных имён или обозначений. Они именно что вера, надежда и любовь, и иначе, пока мы живы, не будет. Что бы заставило каждого из нас вставать с утра, если бы не они? Чаяние добра, мечта о дне, который бы сбылся по-настоящему, так, как должен сбыться, хотя бы один раз. Помните «День сурка»? Для многих из нас только в эти годы стало понятно, о чём он был снят.

Светлана Ануфриенко – поэт, поставивший чёткость фразы во главу угла. Какое бы ни нахлынуло настроение, какой бы ни пробовал опрокинуть порыв, она последует за языком, а не за идеей, чертежом смысла, и не за наброском отдалённой цели, а вслушается в звучание фраз, мгновенно поняв, что из них достойно быть записанным, а что останется в гулкой картонной коробке до своего срока.

Эти стихотворения – об одиночестве, которое вовсе не одиночество. Они – о тоске, которая вовсе не тоска. О вечно томящейся душе, которая так и не нашла пристанища в мире, потому что она – подлинная, и не станет размениваться на ерунду. Есть многое: работа, дом, но нет окончательного предопределения, «зачем» и они, и ты, взваливший на себя их тяжесть.

Желания любви, огромной и действенной любви к миру в русском человеке, видимо, не унять и нашему совокупному образу жизни с его «стэп бай стэпами» и «дэдлайнами». Несмотря на обилие людей вокруг, Москва ощущается порой как огромная промерзшая даже летом пустыня смыслов, ещё не явленных и только жаждущих явиться…

Вот в какой миг приходит поэт: когда больше нельзя ждать его появление, и вспышка прозрения озаряет вечерние стены, что, едва блеснув, начинают блекнуть

Сергей Арутюнов

***

Август. Укутаться в тёплое.
Сердцем предаться текущему.
Ливневой взвесью за стёклами
Станется всё, что отпущено.

Ярче знамения осени
Сквозь окоём прорисованы.
Сбудется всё, что испросите -
Мнится ночами бессонными.

Воздух густой и наполненный,
Позднее небо подсвечено
Тайным движением молнии
В зыбких слоях бесконечного.

Что-то упрямо желается,
Чем-то душа растревожена -
Верно блаженной скиталице
Промысел в тропке нехоженой.

Брось, не кручинься про малое,
Большее есть и у горлицы.
Если Господь жизнью жалует,
Даже и птица прокормится.

Думай о большем. За смыслами
Встало всё дело и замерло -
Старыми, прошлыми, кислыми
Жить слишком душно и камерно.

Вот и на исповедь - отповедь.
Всполохом комната полнится…
Выуди новое что-нибудь
В звездной пучине, бессонница!

Ночь его выносит до светла,
Утро подхватит, чтоб выросло.
День же накормится до сыта
Новым сияющим вымыслом.

***

Желтеют липы языки,
Летает пух чертополоха,
Июль отжил свои деньки,
И закатился. Разве плохо?!

Ещё и воздух духовит,
И долго будет вой лягушек,
И мир тебе принадлежит.
Шагай в него, дыши и слушай.

Длиннее выбери маршрут
Лесной, игольчатый, грунтовый…
Когда совсем нигде не ждут,
В который раз, отнюдь не ново.

Бесцельно в зарослях бродя,
Как претворить всю щедрость леса
С живым участием дождя
В свою удачливую пьесу?

Потоки света меж стволов,
Искусность каждой паутины?
Ведь ты таков, мой мир таков!
Богатый и неповторимый!

Ну поделись со мной чуть-чуть!
Наполни пустоту до меры.
Я часть тебя. И в этом суть
Твоей любви и нашей веры.

***

Всякий год по щедрости разнится.
Отчего? - Не смыслю в той науке.
Только вижу: яблони-девицы
Из оград выпрастывают руки

И манят тугими зеленцами,
Надкушу и сморщусь - сильно вяжет.
Знаю: взять - что выбросить с концами,
Но, меж тем, всегда срываю я же.

Ждешь посула, время коротая.
Понимать бы, что когда случится,
Как про то, что к августу от мая
Спас готовят яблони-девицы,

Праздник светлый в пору урожая
С колокольным знаменьем над садом.
Ничего я про себя не знаю.
Ни посула мне и ни загада.

От того все стороны открыты.
Хоть иди подряд на все четыре.
Но с чужим не быть спокойно-сытым.
Как своё бы встретить в этом мире?

К Спасу яблок народилось много.
Дозревают, наливаясь соком.
Верю я, для каждого у Бога
Есть своё к назначенному сроку.

Есть своё - не в спешке, не в погоне,
Есть своё - для парня и девицы,
Почивать, бежать, сидеть на троне,
Ожидать, работать и родиться.

Моему малышу

Я живу, за годом длится год
В пункте кем-то данной широты.
Но ко мне из внеземных широт
Почему-то не приходишь ты.

Я тебя, признаюсь,  много лет
Не ждала, но знала, ты придёшь,
Как приходит в верный час рассвет,
Как приходит в нужный полдень дождь.

Ты не медлишь? Я ли не твоя?
Мне замена? Выбрали не ту?
Как там в млечной дымке говорят?
Что там пишут? - Пусть тебе прочтут.

Дай же лапку! Полно, не глазей!
Всё найдём, что нужно малышу...
Подрастешь, отправимся в музей...
Я тебе так много покажу!

Стрелки в чьём-то замысле спешат.
Где в нём суть - попробуй-ка скажи...
Как с душою сходится душа?
Миновав какие рубежи?

Сквозь окно струятся краски дня.
Много ль яви выужу в проём?
Где то время в выборе меня?
Где то время в выборе моём?

Только знаю, в млечной тишине,
Оставляя за звездой звезду,
Квантом света ты идёшь ко мне,
Так же как и я к тебе иду...

***

Так настаёт иная эпопея:
Родится в день и крепнет каждый миг.
И что спало, проснуться не умея,
Очнувшись вдруг, срывается на крик.

Во всех углах приметы стойкой жизни:
Травина жухлый прорезает снег,
И норовит, самой весны капризней,
Расправить лапы вербовый побег.

Истёк период старого закона.
И длить бы власть короне изо льда...
Но разливные полнятся затоны,
И прибывает талая вода.

Великий пост прощает мир в исподнем
Из бурой прели и сырой земли.
Ушло вчера, нагрянуло сегодня,
Своеособо бытность поделив.

И говорит по-новому, и дышит,
И отворяет всякое окно,
И представляет бывшее не бывшим.
И неизменно всё изменено.

***

Я не помню днем ночные сны.
Ну и пусть. Лишь в детстве сны не редки.
Только ребра сделались тесны
Или сердце выросло из клетки?

Может, просто мал одежный крой?
Но нутро настойчиво украдкой
Что-то ищет всякою порой,
Порождая разные догадки.

Будто то застойная хандра
Разрослась, как ряска на затоне?
Но догадка эта неверна,
Ведь хандра в заботный день не тронет.

Или червь гордыни подожрал?
Он ползет за всеми беспрестанно…
Чур меня в искании похвал!
Я была на ярмарке тщеславной.

Сущих благ на ней не заиметь,
Лишь минуты мнимого восторга.
Но цена – не золото и медь
За любой предмет такого торга.

Отрекаюсь, каюсь и бегу.
Суть не здесь, не в той горизонтали.
Как иглу в большом сенном стогу
Я ищу, зачем меня создали.

Тут могли б помочь ночные сны
Для таких искателей ответов…
Если рамки сделались тесны
И пределы общих трафаретов,

Если петь не хочется толпе,
Но для песни хочется стараться….
На каком основана столпе
Суть людских непонятых дистанций?

Ощущаю осень сквозь окно
И себя как часть всего без края,
Пусть ответов скорых не дано,
Только время роли не играет.

***

Бывает так, что осенью скучается –
Апатию красиво нарекли.
Стоит в дверях незваною начальницей,
Из внешнего смущая мир внутри.

Не должно миру так, никем не велено
Пасть жертвой обстоятельств «стэп бай стэп»,
Хоть даже если долго и уверенно
Насущный пересаливают хлеб.

А если день поблек и время старится,
Измаявшись в пронзительной тиши?
Былые русла превращает в старицы
И новые наполнить не спешит?

Довольно, чтоб не сдаться разным каверзам
Научных и божественных основ.
Они в единстве реверсом и аверсом
Соседствуют в познании миров.

И мир в себе, который не постигли мы,
По внешним обстоятельствам скорбя,
Настолько уязвимый, сколь незыблемый,
Как выберешь однажды для себя.

***

Поутру голова болит и от вечера.
Поплюю в потолок, пройдусь. Вдруг наладится.
Понагонит ютьюб страстей человеческих.
И стандартный пойдёт уклад вплоть до пятницы.

А в субботу размочит дождь все до крошева.
Натуманит среди домов с магазинами,
Чтобы глаз не искал и ждал, что хорошего.
Проще сделать зрачок слепым, атропиновым.

Чтоб в тумане была одна церковь бликами.
И ничем не смогли смутить злые вороги.
А в тумане вообще легко быть великими.
Средь пьянчуг не развидеть лиц, тех кто дороги.

Коль молчание оберег - жалки паперти.
Что ж теперь? Кофе взяв, пойду восвояси я,
Чтобы слышать один лишь звук «Картой платите?»
Да и мама учила жить по согласию.

Только как, подскажи мне, жить, если колокол
Пробудился и ну гудеть за туманами,
Несогласным и кто попал студят головы,
А за ними идут другие нежданными.

***

Если не хочешь есть,
Если чиста подушка.
Скомкай свою спесь,
Сделай её послушной.

Если не ты, тебя
Скрутит, подточит, выест.
Чтоб ничего зря:
Выход ли, вылет, выезд,

Выбор ли – всё впрок.
Смели, собрали, съели.
Будто людской срок –
Это дэдлайн целей.

Сто раз – закат-рассвет,
Тысячу – сладко-кисло.
ТАМ ничего нет.
ЗДЕСЬ же всё, кроме смысла.

***

Февраль на крыше леденеет,
И ветки трогают слегка
К вечерне ставшие плотнее
Предснеговые облака.

Колеса тонут, где взять мочи
Дорогу в стужу одолеть?
Скажи, к чему порой пророчат:
Неудержимость, вечность, смерть…

И кличут страшно песней, прозой,
Ведь есть печаль больней земной –
Умолкнуть разом, как стрекозы
Над ледовитою водой.

Ты скажешь: «Милая, пойми же,
Пред жизнью вечной жалок тлен».
А свет ложится ниже, ниже
На серебро вечерних стен.