Никто, кроме Господа, не знает, какой будет православная поэзия завтра. Сегодня она – такая. Разлив её по русской земле величествен и тих: поэтов постоянно влекло самое сокровенное, потому что в строках о нём они поднимаются на максимальную высоту, отпущенную природой.

Марианна Боровкова полна любви к сущему, а если так, первопричины мира ей не миновать. Любовь к деревьям и травам, ставшим редкими в местах обитания человека животным, погоде и непогоде, сумраку и слепящему свету – в её естестве. И органически вплетены в него, как ленты в косы, слова молитв, от которых она возжигает свечи своих стихотворений.

Когда состоится Божий Суд, многие из нас не будут знать, что сказать, как оправдаться за содеянное, но многим из тех, кто создал строки любви, подскажут – прочти. И тем, кто прочтёт свои строки, простится столь многое, что сегодня представить себе немыслимо. Но суд – завтра. Сегодня же – и завтра, конечно, тоже – поэзия

Сергей Арутюнов 

Славословие

                «Слава в вышних Богу и на земли мир, в
                человецех благоволение»
               
                Лк.2-14

Голубые проталины в небе и на земле,
И по ним по-хозяйски выхаживают грачи,
И дворовые псы даже лаются веселей,
И капель неумолчная радостнее звучит.

Наполняется звонким шумом и лес, и день,
Продуваемый ветром,  дождём, как слезьми,  умыт.
О  себе позабыв и о хлебе насущном, здесь
Научаешься постигать  потаённый смысл.

Осторожно ступаешь в струящийся снизу свет.
Сколько б ни было ужаса, время  возьмёт своё.
И стоишь, и не веришь, что рая и ада нет.
Веришь, что любовь никогда не перестаёт.

Потому что повсюду жизнь, и её нельзя
Отложить, отменить, оборвать, обменять на смерть
Это солнце, с утра ослепляющее глаза,
Эту мартовскую неуёмную  круговерть!

Потому что здесь всё не против, а за людей -
По великому замыслу  истинного  Творца:
В спящем сердце, в летящем облаке - Он везде,
Потому что Его же царствию несть конца.

Первые и последние

                «Жизнь жительствует!»

                Св. Иоанн Златоуст


Какая ночь теперь открылась –
Из близких звёзд и тихих слёз:
Душе особенную милость
Многоголосый лес принёс!

Он подошёл ко мне вплотную,
Еловой лапой осенил,
И с той поры живу, ликуя,
Полна неизреченных сил,

Чуть выше боли, быта, будней,
Сумятицы, пустой молвы,
Среди болотных незабудок
И маргариток полевых.

Гляжу иначе на предметы,
Иные слышу голоса:
Поёт ольха, едва одета,
Воздевши руки к небесам,

Ей вторят ясени и  клёны,
Черёмухи и тополя,
И кипарис  вечнозелёный,
И вяз, и бересклет, и я.

И в  этом  хоре  неумолчном
Становится светлым-светло,
Едва встаёт  в горниле  ночи
Пасхальный звон колоколов.

И обрастает, словно плотью,
В земной расщелине самшит.
И ужас ада на исходе,
И жало смерти не страшит.

И только знаменным  распевом
Звучит высокая вода,
Последним радуясь, как первым -
Всем, устремившимся сюда.

Просительная

                «Спаси, Господи, люди Твоя»
               

Молодые вишни, полны огня,
В мир неумолимо несут тепло.
Птицы суетливые гомонят,
Яблони придерживая крылом.

Сердце человеческое болит,
Плачет, ищет Бога, а он – везде! -
В небе, на земле, в золотой пыли,
Во дворе и в доме, и там, и здесь.

И в минувшем дне, и в грядущем дне,
И в стакане с луковкой на окне.

И с тобой  повсюду Он, и со мной –
И с утра, и в полдень, и в час ночной.

Потому-то мимо невзгод и бедствий
Ищет сердце Бога, как радость в детстве,
Как на Первомай у отца на шее,
Требует защиты и утешенья.

Мира всем, любви, благодати Божьей
Просит сердце, ибо без них не может:

Всякую овечку лелеет пастырь,
Тонкорунную на  просторах райских.

Бабочка очнулась и еле дышит,
Из норы на волю глядит зверьё.
Господи, прости нас, – звучит чуть слышно.
Господи, помилуй! – душа зовёт.

Времени так мало – почти что нет,
В тёмных лужах – страх, внутренняя дрожь.
Только чистый невероятный свет,
На который смотришь и не сморгнёшь,

Только свет повсюду - что вверх, что вниз.
Господи, помилуй и сохрани!

И нет родней

     "Прекрасно все созданное Тобой и несказанно прекрасен Ты, Создатель  всего."
       
                блаженный Аврелий Августин
               
А в ближайшем ельнике за рекой
Зазевалось тихое облако,
Кулики вернулись и журавли,
По небесной глади скользнул налим,
Обернулась цапля на плеск воды,
И рассеялся розоватый дым,
И теплынь настала, и благодать,
И в глазах лазурь, и в меду уста,
И земля родная, и нет родней 
Голубых пролесок в текущем дне,
Золотых серёжек на деревах:
У ветлы потом,
На ольхе сперва.

Светится тончайшей травы эмаль –
А была ль зима, и печаль была ль
Никому не вспомнить теперь, когда
Заалела дальних холмов гряда,
Бабочки рванулись на свет из тьмы,
И возликовали, и с ними – мы:
Со своим немолчным смычком сверчок,
В чёрной диадеме царица пчёл
К трапезе священной приглашены,
Где вина залейся и нет вины,
Где любовь и не водворится зла,
Только утешение
И хвала.

Сопричастникам

        Радоватися с радующимися, и плакати с плачущими

                Св. Иоанн Златоуст

Деревьев лица просветлённые
В намытых стёклах отражаются,
И гнёздышки хитросплетённые
Заполоняются стрижами.

И высота, и ширь небесная
В распахнутых сияет окнах,
И стиранные занавески
От сквозняков быстрее сохнут.

И то ли плачет, то ли молится -
А может быть и то, и это -
Очнувшаяся вдруг лимонница,
Посланница иного света.

И новый муравейник строится
На разорённом прежде месте,
До дыхальцев прогретый солнцем,
Здесь каждый сопричастник весел,

И, от усердья сдвинув брови,
Любой старается на совесть.
И только время всё суровее,
И оглушительнее новости.

И только сердцу всё тревожнее,
Что меж земным и горним где-то
Дрожат деревья теплокожие
От юго-западного ветра.

Певчие

             “Сей самый Дух свидетельствует духу нашему, что мы - дети Божии”. 
               
                (Римлянам 8:16)

Он вчера ещё  сыпал из облака – оглашенный,
И такой долгожданный  был, важный и всежеланный,
А сегодня  лежит по обочинам грязной пеной,
Никому не потребный, преданный, бездыханный.

А к заутрени вовсе исчезнет с глухих окраин,   
Будто он и не царствовал вечность на этом свете.
Остальных вдохновляет  на подвиги, умирая,
Остальным разъясняет, что все они – Божьи дети.

В поднебесье  просторно - есть, где ветрам разгуляться!
Из панельного склепа, трещащей по швам хрущёвки
Разлетаются присные, чада и домочадцы,
Суетливые лица: лазоревки, камышовки,

Соловьи, шилохвостки и прочие зимородки,
Голубые сороки, исполненные отваги.
Он - вчера ещё неизбежный - теперь вдоль дороги
Угасает, становится благословенной  влагой.

И тогда вылетают на свет из своих дольменов,
Из казённых домов, из неоновой паутины,
Отправляются любоваться на перемены
В милых  птичьему сердцу  покинутых палестинах -

По Чьему-то веленью, по собственному хотенью,
Стосковавшись по чистым ручьям, голубым равнинам,
Возвращаются блудные дети унять томленье,
Возвращаются певчие – целы и невредимы.

Что будет завтра

                Всякое дыхание да хвалит Господа.
                Псалом 150:6

               

По оврагам тёплым, крылатым веткам,
По холмам крутым, золочёным  травам
Стосковалось сердце у человека,
А на сердце нет у него управы.

Смотрит человек влажными глазами
На опомнившихся от зимы  букашек,
А что будет завтра, никто не знает.
А кто знает, тот до поры не скажет.

Смотрит человек, поднимая брови:
Косогор над речкой шелками вышит,
И такой пронизано всё любовью,
Что любовью этой живёт и дышит

И пчела – насельница липы старой,
И крапивница в расписном наряде.
Каждому по вере его досталось,
Каждому на век его силы хватит.

Небеса небес на заре сияют,
Неземная синь омывает души.
Милость выше правды, а покаянье
Всякого другого служенья лучше.

Над обильным лугом, над полем хлебным
Радуга играет, и время лечит:
Там, где бег заканчивается нелепый,
Счастье начинается человечье.

Слово зА слово

               «В дому Отца Моего обители многи суть»
               
                Свт. Иоан Златоуст


Проехать весну, пролететь, отболеть и проститься,
Увидев,  как сальце  с кормушки склевала  синица,
Как  рощица вдруг засияла, взорвавшись листвою,
Принять, что  в скорбях открывается чувство шестое:
Весь мир в одночасье из тихого сделался шумным,
Ворвались ветра, и опомнился лес многострунный,
И белое стало цветастым и щеголеватым,
И нечего больше бояться,  и плакать не надо.

Капель  пропустить по глотку, от свободы  хмелея,
Из всех неизведанных выбрав дорогу длиннее.
Мятежному сердцу неважно, что было в начале,
А только бы воды неслись, и несли, и качали,
Вороны  кричали, смешно сквернословя по-птичьи,
И старая лодка  к причалу приткнулась  привычно,
Любуясь небесной рекой и густой синевою,
И солнцем сквозным,  задевающим  всех за живое.

Промчать по полям, прокатиться, перевоплотиться,
И в Лету  нырнуть, и поплыть серебристой плотвицей.
В таинственном свете у стен монастырских пригреться,
Удариться оземь и  стать  соловьём-псалмопевцем.
Среди разнотравья чабрец отыскать и лабазник,
И козлобородник – целительный, звездообразный.
А после до ночи  сидеть на  веранде за чаем
И спрашивать Бога,
И слушать, что Он отвечает.

Пантократор

           Domine Iesu Christe, Fili Dei, miserere mei, peccatricis.


Сердца медоносная пчела,
Завтра мы с тобой пораньше встанем,
Полетим   туда, где вьёт  ветла
Золотые гнёзда  над еланью.

Та ещё задача – проложить
До тепла маршрутец покороче,
Всякий раз по-новому блажит
Неумолчный  Божий колокольчик.

Многотрудны у крылатых дни
И пути их неисповедимы.
Миновавшим зимам подмигни -
Ни одну не проскочили мимо.

Всё бывало – нам не привыкать,
И откуда только брались силы!
Тяжела  Создателя  рука
И  Его же  безгранична милость.

Стая перелесок на ветру,
Голубых ресниц не поднимая,
Плачет, потому что все умрут,
Но пчела останется живая.

Милующая

               
                Достойно есть яко воистину блажити Тя


Небо - с каймой атласной, глянцевой, тёмно-синей,
Скоро платок цветастый снова земля накинет,
Юные вздрогнут вишни, вскинутся от испуга.
Дево Мария, слышишь? Как переждать разлуку,
Перетерпеть ненастье, перевести дыханье,
Как не забыть о счастье в вынужденном изгнании?
Как пережить потери, если щемит - от каждой?
Там, где снега хрустели, пух тополиный ляжет,
Переплетутся тени худенькими телами,
Вспыхнут кусты сирени, и разгорится пламя.
Высветятся на солнце слабости человечьи.
Сколько нам остаётся до предстоящей встречи?

Сколько бы ни осталось, радуйся, Пресвятая!
Я поминальник  старый  быстро перелистаю:
В нём  и имён всего-то – пересчитать по пальцам.
Всякий распев по нотам жаворонков-скитальцев
Славит, питает, будит в душах заблудших нежность,
Ты никогда не судишь страждущих, многогрешных,
Чистая Богомати, белая голубица,
Мне твоей благодати хватит, чтоб утолиться!
Перед тобой без страха в бурном потоке слёзном
Настежь мой мир распахнут так, что наружу звёзды –
С ними и Царство Божье ближе – почти у сердца.
Нет мне Тебя надёжней и Твоего Младенца.

Он меня тоже знает – Тот, кто и Сын, и Слово.
Радуйся, Пресвятая, родшая Всеблагого!
Где бы я ни торИла тропки, ты смотришь кротко.
Я без тебя, Мария, даже с отцом – сиротка.
Двое оговорили, семеро оправдали.
Мне без тебя, Мария, не по плечу печали.
Терпишь меня - такую, держишь, не отступая,
Ласточка-щебетунья, лествичка золотая.
Ладана запах милый с привкусом слёз и крови -
Стихла и усмирилась я под честнЫм Покровом.
Сказанное – случится: правда восторжествует!
Радуйся, Всецарица, радуйся!
Аллилуйя!

Посмотри, Мария

Посмотри, Мария, какие дни!
Синий сумрак сада застыл в глазах.
Золотые косы  перетяни
Лентой и ступай  в этот дивный сад.
Потому что если не ты, то кто
Зябликов  разбудит и вразумит,
Утишит дрожание лепестков
И посеет истину меж людьми?

Кто наполнит свежестью до краёв
Выстуженный за зиму белый свет,
Сердце  сострадательное своё
Распахнёт навстречу  сырой листве?
Примири, Мария, тоску с тоской,
Брата с братом, землю и небеса,
Чтобы  вольно стало  дышать, легко,
Ангельские слушая голоса.

Спутанные мысли, дожди, пути
Распусти по ниточке, отпусти
Посреди не радости, но весны
Оком милосердным воззри на ны!

Ихтис          

Не зеркало треснуло – озеро вскрылось лесное.
Приснился пугающий  сон, но теперь его смоет
Слезами, дождями, цветными  чернилами волн,
И ты  вдруг прозреешь  -  и это важнее всего!

Где ежеголовник и таволга  дышат любовью,
Где всякая тварь просыпается и славословит,
Успеешь  заметить во тьме  у песчаного дна
Диковинных рыб, о которых и знать не должна:

Блестя чешуёй,  плавниками, как в салки, играя,
Всплывёт на поверхность и скроется с глаз твоих стая,
И дрогнет душа,  разглядев перламутровый хвост
В тревожном  течении времени, мыслей и звёзд.

И будет по  слову  Господню, и сердце  иное
Созиждет из каменного твоего – плотяное,
Мягчайшее сердце, людскую познавшее боль,
И первая рыба вернётся тогда за тобой.

Краткая

                «Боже! Милостив буди мне, грешному!»

Если не в этот раз, то когда ещё
Снег помрачится  ликом  и утечёт,
Влагой живительной станет сыта земля,
Ветер – счастливый, рьяный – пойдёт гулять,
Ветер – могучий, дерзкий – начнёт крушить
Дыма белёсого зыбкие миражи,
Окна распахивать настежь,  впускать в сердца
Солнце и Божьи слёзы, и без конца
Что-то насвистывать, прошлое выкликать,
С неба срывать  и звёзды, и  облака,
В веру святую ближнего обращать.
Если не в этот раз, то когда прощать?
Перебирать, как чётки,  слова молитв:
Славить и каяться, каяться и хвалить!
Если не этой весной, то когда, когда
С неба сойдёт огонь, закипит вода,
Воздух наполнится шёпотами травы,
Птицы оплачут мертвых, а те – живых?