Никто ещё не подсчитал, скольким обязан каждый из нас поминанием имени Господнего.
Так уж повелось, что жизнь русского человека или связана тайными и явными корнями с Православием, или, самочинно выбиваясь из его ритма, напрашивается не на тяготы – их в каждой жизни довольно – но на пугающее ощущение пустоты под ногами.
Лирика Светланы Захарченко (Петрозаводск) показывает, как неразрушима эта кажущаяся хрупкой связь человека и Бога, и как живительно каждое сообщение с ним: оно, как знают верующие, никогда не односторонне
Сергей Арутюнов
Весна
Какая тишь, и зеркало воды
Природу без изъяна отражает,
И тают снеги, и растают льды,
И в небе птиц уже щебечет стая.
Они поют весною о Христе:
Что Бог воскрес и Он теперь везде!
Артос
Артос... солнце... круг и крест:
Иисус Христос воскрес!
И восходит солнце, зная,
Что грядёт Любовь с Небес,
Чтобы множилась - земная!
***
Любимая сердцу моему Оптина благословенная!
Песнопения твои сладки гортани моей:
Каждый голос вплетается Господом в вехи дней
И звучит еженощно и ежедневно
Колоколом судьбы и набатом спасения,
Оптина святая и благословенная!
Кондобережская молитва
Заонежье. Вечер ранний.
За окном колотит дождь,
Прибивает ветер к раме
Богом взращенную рожь.
В доме тихо и спокойно,
И огонь лампады тих.
Кот вскочил на подоконник:
Помолюсь за нас двоих,
Чтоб Самсон наш преподобный
Не оставил и теперь;
Чтоб Успенский, очень строгий,
Пост открыл нам к Богу дверь
***
Моё Заонежье - снежное,
В моём Заонежье ветрено
Моё Заонежье нежное,
Оно - как веретено:
Плетёт небывалое кружево,
И люди живут здесь дружные,
Любимые всеми труженики
С родиною заодно.
Мы песни поём на бесёде,
И всё же грустим порою.
Моё Заонежье помнит
Всех павших своих героев.
Такое вот кружево нежное
Спасает моё Заонежье!
***
Дождь декабрьский –
Как голубка, прилетевшая к окну;
Как от Господа лекарство
Отходящему ко сну.
Скорой помощи сирены,
Улетающие в ночь,
И молитвы ежедневные,
Чтобы
смог
Господь
помочь.
Чтобы
Словом,
словно
каплями
Живоносного дождя,
Очищалась боль декабрьская
Без единого гвоздя.
Сплю и вижу ночь январскую,
Как Господь родился в мир.
Как Он вновь взошёл на Царство,
И - голубку рядом с Ним.
Памяти архимандрита Илариона Важеозерского
Осень никак не уступит зиме и не хочет в оковы,
А беженцы рвутся из лета на Запад:
Они хотят жить под защитой немецких законов
Просто так взять и перестать быть азиатами.
А ты, Батюшка наш возлюбленный,
Тянулся к Богу всю жизнь свою,
Молился Ему за большую свою семью
За нас, чад неугомонных и неразумных.
Осень по-прежнему не даёт остывать земле,
Чтобы братии монастырской легче было копать могилу.
Ты знал, Батюшка, и об этом, и о том, что у них мало силы,
И даже обижающих тебя пожалел.
Комки земли колотятся о крышку гроба,
Пряча под спудом своим тело святое,
Душа упокоилась. И чтобы
тело было в покое
Илариона
преподобного...
По коридору...
Листья жгли. Как Жанну... Осень
Юрий Кондратюк. Одесса
По длинному коридору,
По тёмному коридору,
По страшному коридору,
Бывшему раньше своим,
Идти и попасть под жёрнов
Под клюв могильщику-ворону,
Под улюлюканье своры
И превратиться в дым,
Который теперь над домом,
Который всем в горле комом,
Который всю жизнь по-иному
Выжившим изменил.
И колокол бьёт набатный:
За каждую душу собрата
Господь ответит стократно.
И мы - сколько хватит сил.
***
Спаси, Господь, моё Отечество!
И пусть стократ воздастся тварям,
Которым имени и отчества
Их грех вселенский не оставит
За их отступничество Бога,
За их монетолюбство страстное
И за убийствия жестокие,
Свершаемые понапрасну.
И в Царствие Своё, Господь
прими всех тех, кто бился замертво,
кто мир наш сотворяет заново,
даруя нам и плоть и кровь.
И пусть России свет Христовый
Над миром воссияет снова!
***
Голубь. Пасха. Крестный ход:
Собрался честной народ.
Господи, помилуй.
Среди них отец и дед,
Крёстная, которой нет,
И Батюшка любимый.
Светлая седьмица. След
Наших душ спасенья. Свет
Радости Христовой.
Искры радость в бездне лет...
Как же Батюшка наш сед:
Свиделись мы снова!
Жизнь идёт своим чредом, -
Сердце чисто - чист и дом.
Господи помилуй!
Не жалею ни о чём,
Только жаль, что не во всём
Богу угодила...
***
Но есть родная мне душа… -
Подумала и улыбнулась.
И в мир тревожный не спеша
И радостно проснулась.
И жить хочу, и верю, что
Плохого с миром быть не может
И что молитвою святой
Нам выжить Бог поможет.
И родина одна у нас:
И с нами Бог единосущный.
И не настал последний час,
На бой святой зовущий.
По дороге к Богу
По дороге к Богу
Золото лесов:
И устали ноги
И душа в засов,
А потом при встрече
с Богом - позолота
опадет на плечи
Божьего киота...
Про небо и землю
Дождь стучит по нашей крыше:
Небо пришивает к нам.
И вокруг одно лишь слышно:
Бам-бам-бам да бам-бам-бам.
Небо ближе и роднее:
Словно кепку, небосвод
Надвигает Бог на землю
С помощью небесных вод.
А когда дожди иссякнут,
Солнце нити разошьет,
И опять далёким станет
Небосвод. Вот.
***
Так тянет нас всю жизнь вернуться
туда, где ожидают нас:
одних - жизнь вечная поллюций,
других - Тот, Кто наш Бог и Спас,
Кто создал этот мир юдоли,
Кто дал нам выбор нашей воли
или Его... да, тянет нас...
туда зовёт нас Божий глас.
Вот только как мы отзовёмся...
***
Стереть, как с губ помаду, поцелуй
и делать вид, что ничего не помню,
и в тишину одушевлённых комнат
входить потоком светоносных струй,
и петь, и плакать, и забыть о вещем,
и говорить слова из уст в уста,
и в тишине, задуманной зловеще,
предвосхищать пришествие Христа
в походке уходящей женщины.
Читая переписку старцев Макария Оптинского и Мелетия, киевского экклесиарха
Апрельский дождь раскинул сети
На сотни верст и на века.
Читаю рукопись: к Мелетию
Макария писца рука. -
Век девятнадцатый, угодники
Живут и пишут о житье:
Апрельский дождь и половодье,
Хлеб затопило - быть беде.
В Белёве к этажу второму
Вода всходила у реки.
В Орле снесло суды, паромы.
И "слава Богу" вскользь строки.
Мол, заслужили и не это,
Храни Господь страну и люд.
А душ ловец раскинул сети. -
Пасхальные ходы идут
И в девятнадцатом и в нашем:
Хоругви, сырость, а потом
Проснувшись, солнце греет пашню,
Обременённую трудом.
Всё одинаково, как будто...
Дождь, человечество и зонт, -
Подобье дома и уюта,
Скрывающий от всех забот.
Я вчитываюсь в рукописный
Эпистолярный древний текст:
А вдруг рецепты вечных истин
От наших бед в нем где-то есть?
