Тысячу раз подмечено: поэзия чаще приходит к скорбящим, чем к счастливым, но приходит, не усугубляя скорбь, а помогая избыть её, и в том её великое посильное ей утешение.
Андрею Попову (Сыктывкар) есть, о чем скорбеть, но строки, приходящие к нему, способны исцелять уже тем, что мужества перебарывать печали им не занимать. Иногда даже кажется, что ничего, кроме этого свойства, нам на земле и не присвоено, и ничем иным нам никогда не утешиться. Кто знает, кроме Того, Кто наделил нас жизнью, сознанием? Никто, кроме Него
Сергей Арутюнов
***
Боже, как я состарюсь, на склоне лет,
Удержи от уверенности пустой,
Что на каждый вопрос дать обязан ответ,
Что молчать не могу, словно Лев Толстой.
И закрой уста, если сладко мне вдруг
Станет перечислять по сто раз на дню
Каждый новый хронический свой недуг,
Словно это в кафе дорогом меню.
Ты молчание мудрости приумножь,
Дай поверить отчетливей в Страшный суд,
Но не дай мне поверить, что люди – ложь,
Даже если они моей смерти ждут.
Дай мне в немощи силу являть порой,
Дай, чтоб в ближних я видел талант и свет,
Но помыслить не мог, что мой путь святой,
Боже, как я состарюсь, на склоне лет…
***
Апостолы скорбят. И ропот между нами.
Темнеют времена. И как нам их понять?!
Не видим ничего – один огромный камень.
Им гроб Его закрыт… Могильная печать.
Апостолы скорбят, что погребен Учитель.
От гроба гонит их весёлый римский страж.
А нам еще темней от каменных событий.
А нам еще темней. Но шепчем: «Отче наш…».
ТЕНЬ АПОСТОЛА
Тень проходящего Петра…
Деян. 5, 15
Больных – со смертного одра –
От скорби слабых и усталых
Тень проходящего Петра,
Едва коснувшись, исцеляла.
И мы, желая лишь спасти,
Не ведая порой сомненья,
Заденем ближних на пути
Судьбы своей тревожной тенью.
И как мучительно потом
Гадать о тех, кого мы любим!
Коснувшись тенью, их спасём
Или нечаянно погубим?
***
Сотник из Капернаума, чувством вины томим:
Господи, не достоин принять Тебя под моим кровом…
Сотник умеет верить – я повторяю за ним:
Господи, только слово скажи.
Скажи только слово.
Я не успел быть собой. И не возлюбил врага.
Выздоровеет душа - я повторяю снова:
Когда слуге говоришь - пойди, то идёт слуга.
Господи, только слово скажи.
Скажи только слово.
***
Если птица сломает крыло,
Жалкий имеет вид.
Как бы в небо её ни влекло –
Всё же не полетит.
И синеву проглядит до дыр,
И поверит в подъем…
Только не примет небесный мир
Веру с одним крылом.
Когда однажды навек уснём,
Как, душа, полетим?
Недосягаем небесный дом
Будет с крылом одним.
***
После воскресной службы,
Отвернувшись от иконостаса
Выйти из храма торопимся.
На уличный торг идем.
Припоминаем проповедь о сроке последнего часа,
Который никто не знает.
Тогда и не думать о нём…
На рынке совсем не до смерти и ангелов.
Ближе смута,
Что житницы не достроены,
Яблоку негде упасть.
Но только решим,
Что вот она –
Власть над конкретной минутой,
Иная минута над нами уже обретает власть.
***
Помолюсь о ближнем – брате.
Пропадает ближний – брат,
И слова его – некстати,
И поступки – невпопад.
На работе мало платят,
У жены тяжелый взгляд,
Пьяный в дым лежит в кровати
Сын четвертый год подряд.
Или третий. Тоже плохо –
Плохо брату моему.
И молитвенного вздоха
Не хватает по нему.
Как и мне. Тоска и грусть.
Мне чуть легче - я молюсь.
В ПАРКЕ
Я мыслю ясно: шум вселенский
Не прав – нет истины в вине.
Я словно Кант, Декарт, Флоренский
Пью на скамейке «Шардоне».
Я мыслю ясно: жизнь бесценна,
Вино – лишь капля бытия.
И философией смиренной
Прохожих задеваю я.
Хоть никому неинтересно,
Что вижу я в погожем дне.
Одно твердят, что здесь не место
Для светлых дум и «Шардоне».
Им отвечаю я устало,
За них тревоги не тая:
— Чего ворчите, маргиналы?!
Всё это родина моя...
***
О тайне души
Говорил от души -
И наговорил чепухи.
Увы, согрешил,
Но грешить не спешил,
Когда волновали грехи.
Когда волновали просторы стиха,
Как женщина, близкий успех,
Я сдерживал речь -
Долго ли до греха,
Да с тайной души, как на грех.
ДВЕ ТИШИНЫ
Шторм морской раскачивал просторы –
Разлюбила!
Только стал мудрей –
И простил… А на лесных озерах
Нет любви – и никаких страстей.
Ты прости ей, что ушла к другому,
Пусть утихнет черная волна.
Выбирают черти тихий омут,
Но светла на море тишина.
ИСКУШЕНИЕ В ЗАТВОРЕ
Идея в затвор проскользнула монаха
И стала таиться от Божьего страха.
Стал мыслить монах о житейских резонах,
Хоть на ночь молился он, как Дездемона.
Но что-то сместилось. Он стал озабочен,
Что жизнь с каждым днем становилась короче.
Уныние – грех! От идеи уныло.
Наверно, в ней все же лукавая сила.
А в чем та идея? Да очень простая –
Любви никому никогда не хватает.
И ревность души или бренного тела
Порою трагично слепа, как Отелло.
***
Ты хочешь говорить с Богом, а выходит разговор с прошлым.
Снова ты говоришь с ночью. Но Бог тебя все-таки слышит.
Что твои оправдания?! Тебе самому от них тошно.
И ты понимаешь, что низкое небо слов твоих выше.
И выше бессонной памяти и песни замысловатой,
Что умножают печали и счеты с прошлым – вообще-то.
И на все твои «почему» Бог молчит всегда простовато,
Потому что если Он есть, то не надо уже ответов.
***
Слишком много страха и сомнений,
Слишком мало правды разглядишь…
Ночь приходит –
И шагают тени
В бледный свет приютов и жилищ.
И в квартирах страсти и разлуки
Начинают с ясным днем расчет,
И шумят от пустоты и скуки,
От ничтожных мыслей и забот.
Кто-то, может, вспомнит, что в начале
Было Слово, а не хлеб и сон?
Для кого написаны скрижали
Воли Божьей.
Для каких времен?
Слишком много ночи и разлада,
Только, может, на сердечном дне
Зажжена смиренная лампада
О прошедшем безвозвратно дне.
***
Ей не объяснить Господне лето
И знаменья Страшного суда.
Не читала Нового завета
Снайперская пуля никогда.
Нет у ней решения Иуды,
Не живет в сомненьях, как Фома.
Разобьёт сердечные сосуды,
Чьё-то средоточие ума.
Так напомнит про Господне лето,
Про знаменья Страшного суда,
Хоть не знала Нового завета
Снайперская пуля никогда.
***
Птицы знают много о войне…
Наталья Зонова
Птицы знают больше о войне,
Чем в боях бывалая пехота,
Чем о ней понятно старшине,
Целям минометного расчета.
Разве можно разглядеть в окне –
В узкой щели дзота или дота,
То, что ясно только в вышине,
С точки зренья птичьего полёта?
Птицы видят пули и слова,
Как от залпа дальнобойных пушек
Не одна слетает голова,
Как растет могильная трава,
Как рыдает юная вдова,
Как идут по сводам неба души.
БОГОСЛОВСКИЙ СПОР
Сижу в кафе. А рядом манихеи.
И тоже пьют. И мне про Свет и Тьму
Они несут такую ахинею,
Что не понять и трезвому уму.
Где светит, объясняют, где не светит,
Где тьмой и мраком жизнь заволокло,
Я забываю, на какой планете
Живу, лишь помню, пьянство – это зло.
Хоть пить умею, но от их тумана
Нехорошо. Да мямлить не с руки:
- Апостола не троньте Иоанна.
Не трогайте его, еретики!
Прозрачна водка, а у вас нечисто
В мозгах, раз через слово слышу «бля».
И как вас только носит, дуалистов,
Родная наша русская земля!
Что ваши мысли? Вздорны, хоть затейны.
Давайте по чуть-чуть еще нальём,
Не смешивая в крепкие коктейли
Ни водку с пивом, ни добро со злом.
НИЧЕГО
- Ничего нет на свете, как ты говоришь – просто нет?
Нет ни дома, ни Третьего Рима, ни прожитых лет?
Нет ни ясной погоды, ни верной звезды, ни дождя,
Нет ни слов, что я бросил, когда уходил уходя?
- Этот зримый мир из «ничего» сотворил Всеблагой.
Вот единственный материал. Где было взять другой?
То есть всё, что тебя окружает от трав до планет,
Есть «ничто» лишь то самое. Которого просто нет.
- Это можно принять умом. Но как же мой смерти страх?
И тревожные мысли, что жизни нет на небесах.
И надежда шальная. И утренний холод и дрожь.
И великая Родина. И в сердце скорбь, словно нож.
- Надо верить сильней, что в судьбе твоей нет твоего.
Не цепляйся за мир. Ты цепляешься за «ничего».
ЕЩЕ ОДНО ПРИГЛАШЕНИЕ
Сказал Господин, чтобы слуги
Не медлили праздничным днем,
А шли на пути и халуги –
Гостями наполнили дом.
По улицам и переулкам
Прошли, чтобы каждый изгой,
Чтоб урки и даже придурки
Смутились бы вестью благой.
И мы, что в трагическом теле
Таились, как крысы, без цели,
Таились в унынье ночном,
Чтоб только страдать еле-еле,
Придти бы на пир захотели,
Господний наполнили дом.
***
Дети Каина пишут историю мира.
Это не черный юмор.
И прочтут дети Авеля, что история мира –
Не фунт изюма,
Что быть первым убийцей – провидение неба.
Совсем и не плохо.
И познал тогда жену свою Каин,
И она родила Еноха.
И убить – не всегда теперь преступление.
Ныне новая эра.
Это чувство свободы, идея любви.
Это Пол Пот и Бандера.
Где же брат мой?
Неужели не вздрогнет никто, и никто не ответит,
Что по улице имени Каина
Маршируют Авеля дети?!
***
Зерно любви наполнит горя колос,
И время обратится в вечный суд.
И Сына Божия услышат голос
Умершие. Услышав, оживут.
И вспомнят холода и панихиды,
Дыхание сердечного тепла.
И в жизни воскресение изыдут
Те, что творили добрые дела.
Не знаю я, что точно будет с теми,
Что зло творили и неправды плод,
Но ставшее судом подходит время –
Уже неумолимо настаёт.
***
Приуныли дороги – пустились вразнос.
Только вечная осень тебе не к лицу,
Потому что до смерти еще не дорос.
Не ворчи каждый раз – жизнь подходит к концу.
Жизнь подходит к началу, как к сердцу вопрос –
Почему ждешь любви на путях непогод?
Потому что до смерти еще не дорос.
А она, как любовь, до тебя дорастёт.
