Судьбоносные поиски гармонии красоты и правды, стиля и ритма поэту Александру Кердану продиктованы сердцем. Его стихи словно торжествующе ожидают читателя и знают, что он будет в них искать и находить, и этому есть только одно объяснение, Кердан не стал утаивать от окружающих обретённый духовный клад. Он готов бесконечно делить богатство, дарованное свыше с братьями и сёстрами во Христе или не во Христе. Для него важно, чтобы были услышаны и оставались в памяти негромкие распевы романтичного и доброго сердца.
Александр Орлов
***
Вдоль дороги столбы, как распятья.
Солнца глаз на небесном холсте.
Все живущие все-таки – братья.
Во Христе или не во Христе.
А забудешь про братскую долю,
станешь жить, никого не любя, —
помни, совесть, что есть в чистом поле —
есть! — пустующий столб для тебя.
***
Стареет мама… Грусти не тая,
Целую ее сморщенные руки…
Пока жива она —
Мальчишка я,
И время остается для науки
Любить и жить…
Но с каждой встречей мы
Все чаще разговор ведем о вечном.
В преддверье приближающейся тьмы,
Венчающей стремленья человечьи.
Ах, мама, мама,
Ну зачем, скажи,
Мне знать, где рушники,
Где креп для гроба?..
Передвигая горя рубежи,
Заранее с тобой горюем оба.
Ах, мама, я предвижу твой ответ…
Боюсь лишь сроки угадать случайно…
Все надо знать.
Но объясненья нет
Тому, что только в молодости тайна.
Ах, мама, мама, я боюсь того,
Что разговоры не напрасны эти.
Ведь без тебя не будет никого
Родней и ближе мне на белом свете.
И потому сержусь сам на себя,
Что, тем беседам нашим потакая,
Как будто раньше хороню тебя
И сам свое сиротство предрекаю.
Ах, мама, погоди, я не готов
Остаться без тебя у края бездны…
Стареет мама.
И не сыщешь слов,
Когда слова бывают бесполезны.
* * *
Мамины перчатки душу греют,
Хоть без мамы я который год…
По сырой кладбищенской аллее
Вьюга запоздалая метёт.
С мрамора глядит светло и строго
Мой родной навеки идеал.
Кто сказал, что в мире нету Бога,
Тот, наверно, маму не терял…
Смерть движенье жизни не нарушит –
Ни к чему произносить слова:
Мамины перчатки греют душу,
Убеждая, что душа жива.
В РАДУНИЦУ
Маму навестил и дядю Сашу –
Рядышком совсем они лежат…
И берёза подле них на страже –
И на ветке горлицы сидят.
Надо же, какое совпаденье:
Точно две души слетелись вдруг,
Наблюдают за земным круженьем
И за всем, что деется вокруг.
И за мной, что с головой повинной
К дорогим могилам подошёл…
С колокольни благовест старинный
Прозвенел, и стало хорошо:
Позабыл на миг, что жил нелепо
И что жизнь земная – коротка!
Горлицы вспорхнули, взмыли в небо:
– До свиданья, милые! Пока…
* * *
Земного я не знал отца,
Стремлюсь познать Небесного,
Пройдя дорогу до конца –
От материнского крыльца
До мира бестелесного,
Где нет ни тропок, ни дорог,
Не сыщешь указателя,
Где Отчий дом, где тот порог,
Чтоб, блудный сын, припасть я смог
К босым стопам Создателя...
* * *
БАЛЛАДА О СЫНОВЬЯХ
На завалинке старуха,
С нею – дед.
На двоих почти им
Двести лет.
У старухи на коленях —
Кот клубком.
И сидят старуха с дедом
Ря — дыш — ком.
А в избе герань
Алеет на окне,
Фотографии теснятся
На стене.
Все солдаты,
Все похожие с лица…
Восемь было их у мамы
И отца.
Три войны прошел старик —
И сам живой.
А вот дети не вернулися домой —
С той последней,
Самой страшной, мировой.
У избушки – две березы,
Два ствола.
Облетела, поосыпалась
Листва.
Все глядит на них
Старуха,
Смотрит дед:
Два ствола стоят живые —
Листьев нет.
В ПРОЩЁНОЕ ВОСКРЕСЕНИЕ
Так всемогущ и милостив Создатель,
Что всем прощает и не помнит зла…
А мы обиды копим к этой дате,
Душа такою ржою поросла,
Что хочется схватить немедля веник
И вымести весь мусор из углов…
Наступит завтра чистый понедельник.
Дай Бог, чтоб вторник тоже был таков!
* * *
В церковь вошел первый раз на веку…
Николая Угодника попросил:
— Помоги!
А в ответ:
— Помогу,
Как работник работнику.
Я ведь тоже ценю не слова, а дела:
Только Слово, что было вначале, еси…
Долу клонится день, золотя купола.
— Помоги, Николай! Защити и спаси!
Все грехи отмолю — это, как на духу! —
Хоть и вечер уже заступил на порог…
Я, как к брату, к тебе, как мужик к мужику.
Я к другому прийти бы, наверно, не смог…
— Помогу, только всуе меня не тревожь!
А ступай-ка, родимый, да дом свой построй,
Да землицу засей, чтобы выросла рожь,
Да детей подними,
да за истину стой!
Покаянно стою. Догорает свеча.
И Угодник внимает смиренной мольбе.
Прав Никола, советуя, больше молчать,
Ведь заглавное Слово мы носим в себе.
* * *
Ожидаем прихода Мессии
На пороге столетий, как встарь...
Прорастает церквями Россия,
Словно порослью бывшая гарь.
Белостенны они, как березы,
И все тянутся, тянутся ввысь,
Где зарницами вешние грозы
Над распутицей нашей зажглись.
И пускай не отыщешь просвета
В столкновеньях неистовых туч,
Но уже повернулась планета,
Как подсолнух, на солнечный луч.
Значит, все перетерпим, как прежде.
Корни — в прахе, в крестах — купола...
Новый век прорастает надеждой,
Там, где раньше лишь вера была.
ЛЕДАНТЮ
Придите ко мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас.
Надпись на могиле К. Ивашевой, урожденной Ледантю, супруги декабриста В. Ивашева
Есть одна приметная могила
В маленьком уральском городке.
Там лежит француженка Камила,
От своей отчизны вдалеке.
А над нею осыпают хвою
Два огромных кедра и сосна.
В край лесной заброшена судьбою
Декабриста юная жена.
За любимым! –
Нет преграды чувству —
Хоть в острог, хоть в ссылку – все равно —
Ледантю…
А на кладбище пусто.
Потускнели надписи давно.
Ледантю…
Звучит светло и нежно.
Я стою вдали от суеты… –
Есть любовь, – кивает мне подснежник,
Выросший у каменной плиты.
* * *
На Ганиной яме блестят купола
И пахнет смолой от построек сосновых.
Паломники тихо бредут от стола,
Оставив места для паломников новых.
И так ли уж важно: нашли – не нашли
Здесь прах страстотерпцев, в ночи убиенных,
Когда среди леса соборы взошли
И свечи горят в них самозабвенно.
И вовсе не важно, что певчих пока
Собой заменяет простой репродуктор…
Спаситель взирает на нас свысока
Сурово, как будто на «зайцев» кондуктор.
И правда, без веры нет хода сюда,
Какие бы камни ни славили хором
Тот вклад, что внесли в монастырь господа –
Господ мы забудем, наверно, не скоро!
Но ведь не о них продолжают греметь
Пичуги окрест и небесные громы.
И медь куполов, и сосновая медь,
Как зов позабытого отчего дома.
Пусть в жизни мирской – ни двора, ни кола,
Помолишься, будто родился по новой…
На солнце наивно блестят купола,
И яму тропа огибает подковой.
* * *
Щебечут птахи за окном —
Сегодня Пасха.
Мир красотою возрожден,
Как будто в сказке.
Природа вся принадлежит
Любви начальной.
И красно солнышко кружит
Яйцом пасхальным.
И ты, что был суров вчера,
Сегодня весел.
И каждый встречный — брат, сестра:
— Христос воскресе!
* * *
Вспыхнула ночная тишина
Перед днём Христова вознесенья –
Факельное шествие сирени
В городе устроила весна.
Гулом распустившихся соцветий
Напитался быстрокрылый ветер,
Ароматом улица полна…
И душа, подобно ветке тонкой,
Силой переполненная звонкой,
К небесам сквозным устремлена.
* * *
Над полем светят небеса,
Пшеница зреет…
Дарить такие чудеса
Господь умеет.
Когда ложатся прямо в стих
И свет, и поле,
И нет печалей никаких –
Земля и воля.
Мы Божий глас в душе храним
И предков голос.
Струится свет, пронизан им
Здесь каждый колос.
* * *
