Говорят: православная поэзия, как и любая христианская, обязана быть не от мира. Так вот и читайте: не от него, а вся – от неведомо откуда берущегося радостного чувства, которое может вселить в человека лишь вечная и явно потусторонняя весна.
Анатолий Сорокин – поэт загадочный, пропитанный тонкими материями, знакомыми лишь верующему. Да, много здесь и эзотерики, и аскетики, но есть неоспоримая и победительная простота: не стоит у истока горевать и отчаиваться, а следует во имя Небес – улыбнуться. И выйдет протянуть строку до самого конца не раз и не два, а неутомимо, как ткач полотна, пуститься за челноком из конца в конец чувства и мысли.
Вы непременно ощутите ту удивительную легкость, с которой ткутся эти стихотворения: она – в каждой строке. Лишенные интеллектуальной замысловатости, строки легко возносятся к псалмам, и нет ничего более блаженного, чем осознавать – неотмирные, блаженствующие во блаженстве неисчерпаемого нашего языка в словесности нашей – есть и будут.
Сергей Арутюнов
«ИМЯРЕК»
1
Дождь идёт на цыпочках по кольцу бульварному.
Под табличкой «Выпечка» кот играет в Нарнию.
Узенькие улочки переплетены.
Музыкант на дудочке пробует псалмы.
После дождичка в четверг, или, может, в пятницу,
Сохрани нас, имярек, чтоб смогли покаяться.
Дай нам радугу-дугу знаменьем Завета.
По бульварному кольцу ходит слог поэта.
2
Там маковки церквей цветут над маками.
Сухие травы розмовляют по-полыньи.
А сонмы туч, с оттенками фиалкового,
От пыли колоколенки отмыли.
Там ветер треплет космы винограда,
Играющие в солнечном соку.
А в море предзакатная прохлада
Ложится рифмой на мою строку.
Там вышел князь младенцем из купели,
Очищенный священнейшим огнём.
Там ангелы по-птичьи сладко пели.
Когда-нибудь и мы с тобой споём.
3
Мёдом гречишным
Солнце горчит.
Перед Пречистой
Инок молчит.
Теплит лампадку
В келье своей.
Льёт за посадкой
Дождик-елей.
Свечечки-сосны
Клонятся ниц.
Стынут погосты
В свете зарниц.
Звёзды на небе
Ткут полотно.
Птичьи словечки
Льются хмельно.
Ночь мажет сажей
Дали полей.
Травы развяжет
Полиелей.
Хвалится Имя
В утренний час.
Матушка Сына
Ищет средь нас.
4.
А над Муромом, а над Муромом,
Солнце бурое, небо хмурое.
Благоверный князь, со княгинею.
Лодка быстрая, речка синяя.
Плывёт лодочка по Ока-реке.
В небе звёздочка, а рука в руке.
Даль туманная, даль рассветная.
Богом данная жизнь бессмертная.
Ты, супружница, моя добрая,
Всё житейское нами попрано.
Утешительница и печальница.
Наша лодочка с Богом катится.
В граде Муроме, в граде Муроме…
5
Солнце в августе под тонкой кожей
Догорает спелой алычой.
По ночам в небесной турке крошит
Месяц звёздные полёты пчёл.
От медового до яблочного Спаса
Дождь идёт по травам босиком
В своей выцветшей потёртой рясе,
С пыльным прохудившемся мешком.
В алычовые одежды на Фаворе
Облачился Богочеловек.
Яблочком на блюдечном фарфоре
Катится спасительный ковчег.
6
От Ильина до Успения,
С хлебом, вином и елеем,
Август горчит на устах
Йодом отломленных трав.
Август, ржавеющий листьями,
Яблоками медовыми,
Ходит по небу смолистому
Между еловыми вдовами.
Сено ветрами шевелится –
Катится яблочный Спас.
Верится мне и не верится
В этот предутренний час.
В Преображении щурится
Солнце в сей утренний час.
Верую! Верю, всё сбудется –
В августе солнце за нас.
***
Мы с тобой розмовляли по-рыбьи –
на несносном своём языке.
Мы, наверное, даже смогли бы
переплыть океан налегке,
но попались апостолу в сети...
Нас под сводами вечного неба
пронесли меж ячменного хлеба
в рукавицах голодные дети.
Возлегли на пустынное место
много тысяч идущих людей.
Был рыбак, но один только жест, и –
стал ловцом человеков Андрей.
***
Этот кашель у ветра от кори. Я
Пью ночь с ароматом цикория
И вдыхаю лиловую вязь,
Над строкою своею склонясь.
Рифмы вяжут узбекской хурмой,
Выворачиваясь над строкой.
И сплетаются в узелки,
Словно звёзды над пастью реки.
Вирши пляшут, как рыбы на леске,
Рассыпаясь в блокноте на фрески.
(Жабры, хвост, чешуя, плавники) -
Так поэт пишет ночью стихи.
Кто он, чудище/Левиафан?
(Недописанная строфа).
Может кит, но с Ионой во чреве...
Укрепляйся, читающий, в вере.
***
И не пишется мне, и не плачется,
Лишь зарубины ставлю на древке.
Не поётся мой стих и не лается
На луну, с облупившейся фрески.
Я слова из себя выковыриваю,
Как занозу из-под ребра.
Что-то в небо под утро выкрикиваю,
Только лира моя отцвела.
Захмелели дождями осенними
Сосны, ели, берёзки да липы.
Чаю новой весны воскресения;
Но без веры и мы не смогли бы
В диком поле бродяжничать с ветром,
Рифмы плесть из травы до утра.
Тише, милая... прислушайся, где-то
Новой лирой весна зацвела.
***
Догорает лампадка.
За лампадкой в окне
Осень рыжей лошадкой
Скачет вдоль по Оке.
Звёзды в небе мерцают,
А за звёздами плат
Богородицын. Знаю,
Тот, Кто будет распят,
Ходит ночкою тихой
В пойме русской реки.
Месяц постной ковригой
Пишет в небе стихи.
Так, из прошлого в будущее,
Тянет руку строка,
Рифмой, преобразующей
Красоту языка.
***
Падают первые листья строкой на песок.
Что-то сегодня случится. Смотрю на восток...
Солнце последнее тает в небесных руках.
Схимник, идущий по краю, летит в облаках.
Ветер прядёт свои нити в туманной пыли.
Крылья мой ангел-хранитель расправил вдали.
Схимник зардевшие листья сжимает в руке.
Осень сегодня случилась в моём дневнике.
***
Ветер дудит в дуду -
кличет себе беду.
Море разинуло пасть:
- Симоне, где твоя снасть?
Чайка кричит над волной:
- Симоне, сыне, ты мой...
по морю, аки по суху,
ходят ветров степных духи.
Рыба прорвёт твои сети.
Сказано: будьте как дети.
Станешь ловцом человеков...
Симоне, вот Моя Церковь.
***
Тучи пишутся по мокрому виноградною лозой.
Под ветрами босоногими травы заплелись в узор.
Горизонт сшивает нитью лесостепь и облака.
Речи птичьи по наитию ударяются в бега.
Предзакатную лиловую тучу на краю холста
нарисую, как Иона я, что во чреве у кита,
исписался, истомился и был выброшен на брег.
Наскитавшись, помолился: сохрани мя (имярек).
«НА МАКОВКЕ НЕБЕСНОЙ»
А на маковке небесной свечкой звёздочка горит.
А в пещере Вифлеемской скоро Девица родит.
Колыбель Его качнётся, словно месяц в облаках.
Мать, склонившись, улыбнётся, со слезами на глазах.
***
Большая медведица малую
Кормила грудным молоком.
Снег падал небесною манною
Над вывернутой рекой.
Река, стороною изнаночной,
Смотрела на луч биссектрисы,
Сходившей звездою загадочной,
На рыбу с акронимом ИХТИС.
***
Соли звёздной щепоть
Да месяца хлебного мякиш.
Всё, что послал нам Господь,
На чёрный день не оставишь.
***
В уголке окна лунный образок.
Ночь совсем бледна. Бедненький лубок.
Размотай клубок лунный до утра.
Жизнь как образок в глубине окна.
Образок на грудь, да нательный крестик.
Письма Баламут будет слать невесте.
По слогам их вместе с ней перечитай.
И пред Неневестной, слёзы проливай.
***
Карандашом рисуй звезду
И снег в оконной раме.
Твои рисунки сохраню
И подарю их маме.
Рисуй оттенки города,
В которых спит трамвай.
Вот только то, что дорого,
Прошу, не затирай.
