Что с нами со всеми?
Кончается год, в котором так многое было пересмотрено теми, кто может что-то пересмотреть, и теми, кто ничего пересматривать не хотел.
Елена Исаева – из тех, кто пересматривает, и потому уже не может быть пересмотрена. Она – русский поэт, увенчанный за то, что непоказная суть её выставлена ею самой напоказ: берите, что сможете, от меня, и делайте с ней, что хотите.
Нет ни одного по-настоящему значимого поэта, что внутренне и внешне не сказал бы именно так. Принцип русской поэзии не может быть изменён и переиначен: поэт обязан дышать нараспашку, на всех ветрах, молиться за всех, пытаться прощать настолько всех, что даже Господа – в едином ряду со всеми, за кого ставится свеча и во здравие, и за упокой… Можно ли молиться за Него, как за живущего? Можно, потому что для истинно верующего Он всегда жив, и жив пребудет.
Сергей Арутюнов
Смерть идет. Страшна ее уборка –
Сколько будет вымыто в конце?
Родина – девчонка-волонтерка
С маской-паутинкой на лице.
Кто ее спасет? – сама не зная –
Улыбнется полукружьем век…
Широка страна моя родная,
Но дышать боится человек.
Вот старушка поиграть в рулетку
Сквозь неощутимого врага
В магазин идет – как на разведку –
Хлеба раздобыть и молока.
Господи, ведь ты даешь по силам.
Но сегодня каждый – как изгой.
Господи, за что же нас накрыло
Не Твоею Дланью, а другой?
Ради этой Оли, Кати, Ленки
И врачей, ложащихся костьми,
Ради этой девочки студентки
Снова нас за пазуху возьми?...
***
Открути ты, Господи, день назад –
Разреши прошлое изменить,
Чтобы я не тыкалась наугад,
А вила бы правильно эту нить.
Открути, Господи, год назад –
Отмени, Господи, муку всю,
Чтобы не брела я, куда глаза,
А искала верно свою стезю.
Открути, Господи, жизнь назад,
Отбели черное до бела.
Помоги, Господи, то сказать,
Что сказать боялась и не могла.
***
На ощупь, Господи, на ощупь,
К Тебе идущая впотьмах.
Случайный на бумаге росчерк,
Случайный взгляд, случайный взмах...
Туда, где свет - река и роща,
Где в радости проходят дни.
На ощупь, Господи, на ощупь,
Помилуй – руку протяни.
ПАМЯТИ ВЕЛИКОЙ КНЯГИНИ ЕЛИЗАВЕТЫ ФЕДОРОВНЫ
Да что ж она - дармштадская принцесса –
Могла бы изменить в моей стране? -
Где в очаге вселенского процесса
Внутри себя - любой - как на войне.
Где словно в прорву - красоту и нежность,
Где даже милосердье и любовь
Не пересилят эту безнадежность -
Террор, и революцию, и кровь.
Где вечно буераки и окопы,
Где ничего не знаешь наперед,
Где первая красавица Европы,
Смиренная, в монахини идет.
И кто б здесь только не искал дорогу,
Свернет он кверху, прочие забыв.
Куда идти в России, как не к Богу?
Во все другие стороны - обрыв.
***
За разговорами, за чаем,
За тем, что в комнате тепло,
Мы постепенно замечаем,
Что дело к ночи подошло.
А Бог глядит с иконы прямо.
Хотите - верьте иль не верьте.
Побудь со мной подольше, мама.
Кто знает, что там - после смерти?..
Закон спирали или круга?
И тот ли взгляд, и то ли имя?
И встретим ли мы там друг друга?
И если встретим, то - какими?
Не пропадём, не одичаем?
Не в разные пространства ухнем?
И можно ли там выпить чаю
И посидеть вот так на кухне?
Что Бог решит, судьбу итожа, -
Не разглядеть за той излукой.
Прости нам маловерье, Боже,
И не наказывай разлукой.
***
Не попытаюсь заглянуть
В судьбу свою по снам и звездам.
Но знаю, что когда-нибудь
Все будет хорошо и просто.
И я увижу дальний свет,
И дом, и ласточку над сливой.
И я пойму, что горя нет -
Есть неуменье быть счастливой.
Запляшут капли по листам.
Меня простят, как я простила.
И все со мною будут там,
Кого бы здесь не совместила.
И слезы, как дожди, звеня,
Уйдут в поля и водостоки.
И вы - любившие меня -
Не будете ко мне жестоки.
***
Да что ещё-то в жизни надо?
Ни мор, ни холод, ни война.
Окно увито виноградом,
И видно море из окна! -
Как знак Господнего участья
Вперёд ещё на сколько лет?..
Когда бы не было несчастий,
Я б счастья не просила, нет.
***
Встанешь где-то посредине
Жизни - ночью - в октябре -
К лунной припадёшь картине –
Сквозь окошко - во дворе.
Вспомнишь, сколько всякой боли
Было здесь - в твоём дому,
Но не взмолишься - доколе,
И не спросишь - почему.
Пусть оплачено слезами
Всё, чем дышишь и живёшь,
То, что ты уже сказала,
Не задушишь, не убьёшь.
И спокойно и сурово
Оттого глядишь в окно.
Не обманет только слово.
Только слово. Лишь оно.
Может быть, совсем не ново
Подводить такой итог:
Не обманет только слово,
Только Слово. То есть Бог.
***
Глаза на небо устремляешь –
Пред всеми, кажется, в долгу.
«Я больше не могу, Ты знаешь,
Я больше просто не могу».
А день отчаянно погожий,
Безоблачно и ясно так,
Как будто Он ответил: «Можешь».
Нет знаков – это тоже знак.
СТРЕЛОЧНИЦА
Нине
Ото всех отдалиться, забыться.
И своих, и чужих сторониться.
Только домик, крыльцо и собака.
И вода из железного бака.
Печь топить и смотреть на поленья
Без обид, без потерь, без волненья.
Но… Ты слышишь, как движется поезд,
Рельсы глухо гудят, беспокоясь,
И тебе эту дрожь отдавая.
Ну, иди - ты одна тут живая!
Ты одна переводишь тут стрелки.
Все другие заботы так мелки!
Все другие земные заботы…
Нет ответственней этой работы.
Без обид, без потерь, без волненья.
Мир беспомощен в это мгновенье,
Как младенец, и сон его сладок.
Но поддерживать надо порядок.
Через годы, разочарованья,
Через страны, моря, расстоянья,
Через травки-былинки, планеты,
Через все мировые секреты,
Кои знать тебе вовсе не нужно,
Чтобы с Небом сотрудничать дружно –
Только сделать движенье рукою,
Дисгармонией не беспокоя
Мир. Чтоб не было в мире трагедий.
Поезд дальше промчится, проедет.
Огоньки его скроются где-то…
Не ищи никакого ответа.
***
Всё, чего мы хотели –
Чтобы тучи не висли,
Чтоб в Страстную неделю
Ни одной грешной мысли.
Чтобы воздух и дача,
Семена и лопата,
Чтобы взгляда не пряча,
Не смотреть виновато.
Позабыть про весну и –
Пищу есть не мясную...
Чтоб хотя бы в Страстную...
Чтоб хотя бы в Страстную...
***
Будет-будет за что карать.
Лишь бы точно вину измерить.
Я сначала училась врать,
А потом уж училась верить.
А до этого сколько лет
Я жила так легко, неспешно
И не верила в Бога, нет,
Потому что была безгрешна.
***
За печаль, что не вместить,
И за муки, что не меряем,
Бога хочется простить
И не мстить ему безверием,
Даже если здесь, теперь
Вновь друг друга не обрящем мы.
Изо всех моих потерь
Все потери - настоящие.
Но когда с лучом косым
Над пророчеством кукушечным,
Выспавшись, хохочет сын -
Все мне кажется игрушечным.
И уверена вполне,
И не надо подтверждения,
Что отпущено по мне
Мое местонахождение,
Что не грежу наяву,
Убегая от отчаянья,
Что я с теми жизнь живу,
С кем должна – не со случайными,
Что на голову мою
Ниспадает небо сивое,
Что мы встретимся в раю –
Молодые и красивые!
***
А в основном-то, в основном
И этой осени надлом,
И всей любви моей облом,
Всё изначально
Я знала, только не могла
Остановить колокола.
И потому я весела,
А не печальна.
А жизнь сминалась, как картон.
И всё плыло со всех сторон –
И этот колокольный звон,
И звон трамвая.
Листва шуршала, как змея,
И женщина брела ничья,
И на тебя смотрела я,
Ещё живая.
Когда замолются грехи,
Когда напишутся стихи,
И в память врежутся штрихи
Любви вчерашней –
Занозами в живую плоть –
Мне боль дано перебороть.
И ты прости меня, Господь,
Что мне не страшно.
***
Я напрасно обиды в себе ращу
И пеняю, мол, катится, как суждено.
Я сама не знаю, чего ищу.
Если б знала, нашла бы уже давно.
Говорят, формулировать надо так,
Чтобы точную просьбу наверх послать.
Я в себе самой не найдусь никак,
Я боюсь чего-нибудь пожелать.
Вдруг она исполнится, а потом
Я пойму, что это не то, не то…
Я боюсь остаться в дому пустом,
Я боюсь над чистым сидеть листом.
И в своей запутанная судьбе,
И шепча молитву в ночную тишь,
Я рыдаю, Господи, о Тебе –
Ты ведь точно знаешь, что Ты Творишь…
***
«…И всё, что они возводили за день, рушилось за ночь. И во сне пришёл к
Манолии Бог, и сказал:
«Если хочешь, чтобы храм этот стоял вечно,
замуруй в одну из стен любимую женщину»
(Румынская легенда)
Ну, скажи мне, что мы понимаем,
Говоря на разных языках?
Мы собою, в сущности, играем -
У судьбы и случая в руках.
Думала – куда себя я дену? –
Здесь, в стране, где высший идеал:
Муж жену вмуровывает в стену,
Чтобы храм не рушился - стоял.
Оглянись – и мне не будет грустно.
Улыбнусь – любой разрушу ад.
Вера и высокое искусство
Всё равно на женщине стоят.
Радуемся, глупые, витаем,
Вечность мимолётом пригубя.
Что ещё нам остаётся? Знаем -
В творчество вмуровывать себя.
***
Снова на детский смех
Выйдешь из мрака-морока…
Ты отработала грех –
Ты заплатила дорого,
Вышла на честный путь,
Светлый такой и правильный…
Что же так ноет грудь, Словно от раны сабельной?..
КАЗАНЬ
Что же нужно человеку
И сейчас, и на века?
Я запомню эту реку,
Эти белые снега.
Сколько распрей побороли
За кремлевскою стеной –
В нежной дымке, в общей боли,
В общей радости земной –
Эти церкви и мечети,
Уживающиеся
Рядом. Не держи в секрете –
Что мне можно, что нельзя –
Объясни, пошли знаменье,
Луч направь в мое окно.
Чувство умиротворенья
Мне надолго ли дано?
Засверкает новой гранью
Все, что строишь на крови.
И над городом Казанью
Разрыдаюсь от любви.
***
Есть ли место мне в раю?
Каяться позволь:
Я терпела жизнь свою,
Как зубную боль,
Ноющую, в глубине,
Медленно – чуть-чуть…
Господи, прости Ты мне!
Я уже учусь!
Я сумею, я смогу –
Щедро, через край
Побеждать во всём тоску,
Создавая рай!
***
Вот так меж картинами Зичи
По залам бродить не спеша…
Трудись, создавая обличье,
Которого стоишь, душа.
Все мысли, слова и поступки
Пребудут у нас на лице,
Когда беззащитны и хрупки
Пред Богом предстанем в конце.
Художник Суда не боится,
Он все подмечает штрихи.
О, как беспощадно на лица
Наносятся наши грехи.
Куда б мы ни двинулись дальше,
Он всё уже запечатлел.
Лишённые скорби и фальши,
В тумана январского мел
Мы выйдем и в сумерках белых
Ещё на крыльце постоим,
Где в необозримых пределах
Нам радостно быть не одним,
Где Высшего Ока слеженье,
Где не утаить ничего,
Где жизнь — это лишь отраженье
Бессмертных полотен Его.
***
Я не знаю, как устроен рай.
Может, это – море, пляж и тенты,
Сетка волейбольная, студенты…
Господи, прости мне… не карай.
И кафе открыто до восьми,
И Бизе выносят на веранду…
В эту волейбольную команду,
Господи, когда-нибудь возьми…
