Как мало, по сути, требуется от поэта – затягивающая в себя мелодика и ощущение расцветающего на глазах чуда.
Ты проснулся, ты проснулся,
Полон тайной новизны
- а затем –
— Чудо будет, чудо будет, —
Мир звенит со всех сторон.
Ольга Фокина – редкость. И драгоценность. Отмеченная Патриаршей премией, она метко избрана ею за чистое сердце.
Живу легко. Не мыслю и вперед,
Как о пирате, думать о собрате:
Моих грибов никто не соберет,
Моих стихов никто не перехватит.
Некому «перехватить» чистого сердца, его объемлющего весь мир дыхания. Оно и не дастся в руки, когда – такое:
Не знаю тайн, не верю в колдовство,
К потусторонним силам не взываю,
Но всей душой природы естество
Люблю!
И нелюбимой не бываю.
Как ее бывает любви безответной, так и не случается, чтобы глаза и души истинно любящих, верующих и надеющихся миновали эти строки. Ибо ищущие всегда обретают.
Сергей Арутюнов
***
Здравствуй, речка Паленьга,
Золотое донышко!
Под мосточком-бревнышком
Не таись.
От тебя мы с Аленькой
В разные сторонушки,
В разные сторонушки
Разошлись.
Стыла ночка белая,
Стыла молчаливая,
Холодали камешки
У воды…
Стыли сиротелые
Два следочка рядышком,
А потом — не рядышком
Те следы.
Думала доверчиво:
Время — переменчиво…
Что меж нами реченек
Протекло!
Только с того вечера —
Каюсь, делать нечего! —
Мне ни с кем из встреченных
Не тепло.
Ни тепло, ни холодно,
Ни светло, ни радужно —
Пал глубоко на душу
Этот след:
След его ко мне одной,
След любви взаправдашной
Смоешь, речка Паленьга,
Или нет?
УТРЕННЯЯ ПЕСЕНКА
Полон тайной новизны,
Ветер в окна заплеснулся
И качнул, как лодку, сны,
И заснул, а ты — проснулся,
Ты проснулся, ты проснулся,
Полон тайной новизны.
Ты глядишь, рассвету рад,
Как подарку в день рожденья.
Даже птицы все подряд
Поздравляют с пробужденьем.
— С пробужденьем, с пробужденьем! —
Даже птицы говорят.
И внезапно озарен,
Ты встаешь с мечтой о чуде.
Мир звенит со всех сторон.
— Чудо будет! Чудо будет!
— Чудо будет, чудо будет, —
Мир звенит со всех сторон.
У тебя над головой
Много солнца, много сини.
Пляшет, пляшет, как живой,
Хлеб на дне твоей корзины.
Хлеб на дне твоей корзины
Пляшет, пляшет, как живой.
Пусть корзина глубока,
Как и хлеб, она сгодится,
Потому что далека
Путь-дорога до Жар-птицы.
До Жар-птицы, до Жар-птицы
Путь-дорога далека!
ЗВЕЗДОЧКА МОЯ ЯСНАЯ…
Песни у людей разные,
А моя одна на века.
Звездочка моя ясная,
Как ты от меня далека.
Поздно мы с тобой поняли,
Что вдвоем вдвойне веселей.
Даже проплавать по небу,
А не то, что жить на Земле.
Облако тебя трогает,
Хочет от меня закрыть…
Чистая моя, строгая,
Как же я хочу рядом быть.
Знаю — для тебя я не бог,
Крылья, говорят, не те…
Мне нельзя к тебе на небо,
Мне нельзя к тебе прилететь…
Бродят за тобой тученьки,
Около кружат они…
Протяни ж ко мне лучики,
Ясная моя, протяни!
КОСЫНКА
Отгорела косынка,
Отцвела, отлиняла.
Я все лето косынку
С головы не снимала:
В ней косила и жала,
В ней гребла и копнила,
От июльского жара,
От дождя не хранила.
А была она алой,
С голубым и зеленым,
Издалека, бывало,
Слал мне милый поклоны,
Из-за речки приветы
Посылал мой хороший…
Вот и кончилось лето,
Вот и убраны пожни.
У дороги осинка,
Как цветок, заалела,
А моя-то косынка
Отцвела, отгорела!
Уж пора ее, видно,
Заменить полушалком:
В отлинялой-то стыдно,
А и бросить-то жалко:
В ней косила и жала,
В ней любовь провожала…
Не заменит косынку
Хоть какой полушалок!
…Расстелю я косынку
На зеленой поляне,
Наберу я малинки.
Перезрелой, неранней.
Наберу княженики,
Голубой голубики,
Золотой костяники
Да румяной брусники.
И оставлю в косынке
И на день и на ночку —
Пусть висят на осинке
В нетугом узелочке.
Соком ягод любимых
Я косынку окрашу,
Буду в осень и в зиму
Я косынку донашивать.
Если милый приедет —
Он приедет, наверно! —
По косынке заметит,
Как люблю его верно.
* * *
Я хожу сюда неспроста —
Здесь Аленушкины места;
И Аленушкин бережок,
И Аленушкин камешок.
Желтый лист над водой кружит,
Желтый лист на воде лежит,
А вода-то черным-черна,
А воде-то не видно дна.
Неспроста я хожу сюда,
Меня гонит одна беда:
Человеком ты был рожден,
Светлым именем наречен,
Но колдун на бессрочный срок
В волчью шкуру тебя облек.
Ах, когда б не умела я
Слушать тайный язык зверья!
Ах, когда б не уметь, не сметь
Мне коварных зверей жалеть,
Как бы счастлива я была,
Как легко бы по жизни шла!
Но велела Природа-мать
Мне любой язык понимать,
И услышала я твой стон:
Человеком ты был рожден!
…Неспроста я сюда хожу:
Косу русую распущу,
Косу о пояс распущу,
Лентой камень перевяжу,
С серым камешком заодно
В черный омут пойду на дно.
Ты об этом узнай, узнай!
Дни и ночи живи без сна!
От печали ни ешь, ни пей,
Но на выручку мне успей!
Никого не води сюда,
Сам закидывай невода:
Будет невод с пустой водой,
Будет невод с густой травой,
Не печалься! На третий раз
Будет невод со мной как раз.
С трех березок рясу росы
На лицо мое отряси,
Щедро радуйся, свято верь:
Ты отныне уже не зверь, —
Я добыла тебе со дна
Тайну злобного колдуна.
…Не вчера я ушла на дно, —
Ах, на дне я давным-давно!
Сроки срочные все прошли,
Травы волосы оплели,
Источила мне грудь вода —
Не спускаются невода.
В шею врезался ленты жгут,
И давно по мне свечи жгут
Во родительском во дому…
Что же нет тебя? Почему?
Над землею уже пуржит,
Мертвый лист в полынье дрожит,
Леденеет росы ряса.
Волки воют по всем лесам.
В КИРИЛЛОВСКОМ МОНАСТЫРЕ
Отзнобило, отморозило,
И растаяло, и спит…
Только Сиверское озеро
Ветер-сивер шевелит.
Легок, легок по-над волнами
Тополиный белый пух.
Только — с ликами иконными —
Десять ив, сухих старух.
Тополя глядят по-нашему:
Широко и далеко!
Только ивы, как монашины,
Словно молятся о ком.
Дремлют башни монастырские,
Дремлют ржавые кресты,
Обвалились склепы низкие,
Кельи темные пусты.
Плачут стены монолитные.
В щели грозные бойниц
Смотрят клювы любопытные
Сизокрылых мирных птиц…
То ли это все — не по сердцу?
То ли — по сердцу зело?
Ходит Сиверское озеро,
Морщит светлое чело.
Так ему до самой осени,
До ледовых холодов
Трудно мучиться вопросами,
Омывать грехи богов,
И обломок цвета красного
Словно маленький огонь,
С вала на вал перебрасывать,
Как с ладони на ладонь.
***
Живу легко. Не мыслю и вперед,
Как о пирате, думать о собрате:
Моих грибов никто не соберет,
Моих стихов никто не перехватит.
Я не мудра и даже не хитра,
Но хитростями прочих не прельщаюсь,
И, в лес уйдя хоть в полдень, хоть с утра,
Порожняком домой не возвращаюсь.
Мне что до тех, кто дальше пробежал
Сшибать росу с серебряных метличин?
Ведь первая прилесная межа
Уже маячит звездами лисичек!
А за межой — нарядный мухомор
С боровиком соседство обозначил,
И рыжиков сосновый коридор
Как от кого, а от меня не спрячет.
Не знаю тайн, не верю в колдовство,
К потусторонним силам не взываю,
Но всей душой природы естество
Люблю!
И нелюбимой не бываю.
***
Над головою — пересверки
Последних листьев.
Тишь и грусть.
Напротив кладбища и церкви
Замедлю шаг, остановлюсь.
Уподобляясь предкам древним,
Промеж других себя виня,
Шепну: «Храни, Господь, деревню
От глада, мора и огня».
Там, далеко, — и мой домишко,
И мой земли родимой клок,
И на разросшемся кладбище
— Отца и мамы бугорок…
