«Настоятель Покровского храма в городе Долгопрудный, преподаватель Свято-Тихоновского университета (ПСТГУ) священник Николай Лузанов спрыгнул на рельсы, чтобы спасти человека, упавшего перед приближавшимся поездом. Инцидент произошел на железнодорожной станции «Шереметьевская» в Москве 27 декабря, когда в России празднуется День спасателя», - писал портал Милосердие.Ру в 2022-м году.
Кто доподлинно знает, как сюжет входит в ткань будущего романа? Один Господь. Подвиг есть подвиг, и их вокруг нас ровно столько, сколько нужно для пробуждения задремавших душ.
Пока писатель, выпускник Литинститута, большой друг Издательского Совета и портала «Правчтение» Ирина Ордынская готовит к печати роман «Паломник», у нас появилась возможность прочесть из него всего одну главу…
Сергей Арутюнов
Истины Георгия-Гоши: «Если бы на свете жил только один человек, то и ради него Господь сошел бы, воплотился и принял Крест и смерть»
…Между двумя высотными домами Виктор вскоре заметил церковь, да не обычную, а огромный новый белый собор с пятью куполами. Ему захотелось этим утром оказаться на службе, уйти в молитвы, отрешиться от жестокого мира. Поэтому, как только призывно зазвонили к утренней службе колокола, он отправился в храм. Внутри обширное пространство собора Всемилостивого Спаса оказалось с белыми стенами, без росписей, немногочисленные иконы и даже яркий иконостас не могли своими красками пересилить эту белизну. Служба шла неспешно, прихожан в будничное утро собралось на неё немного.
Какое-то время Виктор молился практически автоматически, повторяя привычные действия: в нужное время крестясь и кланяясь, склоняясь перед благословением священника. Но это продолжалось недолго, в какой-то момент пришло ощущение, что атмосфера в храме на необъяснимом духовном уровне постепенно становилась теплее, утешительнее. Причину он понял не сразу. А когда осознал, то не мог избавиться от удивления – в церкви ранним утром среди полусонных, достаточно хмурых людей с обеих сторон иконостаса один человек лучезарно улыбался – алтарник. Это было непривычно, если хорошо задуматься, то, может быть, и неуместно, но всё равно на душе становилось светлее. Этот молодой мужчина, неприметной внешности, неатлетического сложения, с ранними залысинами, как будто изнутри сиял нескрываемой радостью. Моментами алтарник скрывал свою радужную улыбку, становился вдохновенно серьёзным, но через мгновение счастье служить Богу брало верх и его лицо отражало воодушевление – чувство сопричастности к великим тайнам христианства.
Улыбка незнакомца привлекала внимание многих людей. Было заметно, что когда на неё отвечали прихожане, то будто её свет отражался на их лицах. Почему-то Виктор сразу вспомнил о своём Ангеле Хранителе, показалось, что через лицо парня может улыбаться ангел. Служба закончилась, но Виктор, обходя храм, чтобы его получше рассмотреть, невольно продолжал издалека наблюдать за алтарником. Когда тот переоделся, то не ушёл сразу из храма, а к нему постоянно начали подходить люди, о чём-то спрашивали, что-то рассказывали, он не спешил – терпеливо разговаривал с каждым.
Последней к нему подошла ветхая старушка, сгорбленная, с палочкой. Парень, усадив её на лавку, сел рядом, бабушка, кивая головой, ему на что-то жаловалась. Это продолжалось так долго, что женщина из свечной лавки не выдержала и подошла к ним, явно пытаясь остановить разговорчивую старушку. Но алтарник им обеим подарил свою добрую улыбку и остался слушать истории старой женщины, на которую, вероятно, уже давно никто не обращал внимания.
Полностью обойдя храм, Виктор последний раз перекрестился на иконостас, подумав, что церковь ему понравилась, нужно будет ещё раз прийти сюда на службу. После утренней службы у него на душе стало спокойнее. На улице светило солнце, вокруг территории храма красиво зеленел свежий газон начала лета. К колокольне, стоявшей рядом, примыкало красивое длинное здание, скорее всего, с какими-то нужными для приходской жизни помещениями, напротив него было несколько скамеек. Виктор сел на одну из них, подставив лицо солнцу, закрыл глаза и даже немного задремал. Очнулся он от того, что с ним заговорил человек.
– Добрый день! Вы у нас первый раз? Раньше я Вас в нашем храме не видел.
Виктор открыл глаза, перед ним стоял тот самый улыбчивый алтарник, который привлёк его внимание на службе.
– Здравствуйте. Я в Москве недавно и ненадолго. Я – Виктор, – он встал, представился и протянул руку для рукопожатия.
– Гоша.
– Гоша? А полное имя?
– Не обращайте внимания, меня здесь все так называют.
Мужчины пожали друг другу руки.
Парень внимательно осмотрел неновый камуфляжный костюм Виктора, его поношенную обувь, немного обветренное лицо:
– Давайте, я Вас чаем напою. У меня и печенье есть, – не дожидаясь ответа, он увлёк за собой нового знакомого внутрь здания.
В большой комнате с длинным столом парень сразу усадил гостя, включил электрический чайник, принёс и открыл пачку печенья.
– Я в нашем храме катехизатор, алтарничаю, надо и в хоре пою и часы читаю. У нас хорошая церковь, прихожане дружные. Священники добрые, – начал он говорить радушно. – А Вы откуда? Расскажите о себе.
– У Вас такая улыбка хорошая… – как-то невпопад сказал Виктор.
– Спасибо, – в ответ расцвёл детской улыбкой Гоша. – Многие ведь думают, что улыбка – это неважно, пустяк. А улыбка – жизнь сердца, сердечность – это и есть главное, та самая любовь, которая может вместить всё. В своём сердце человек встречается с Богом, с ближними. Сердцем он может обнять весь мир. Я всё время стараюсь, чтобы в каждом моём деле, мыслях, переживаниях становилось как можно больше сердца.
– Сердца… а у меня со вчерашнего дня оно болит. На Бутовский полигон ездил, святая земля, столько новомучеников. Кости их перемешаны между собой и с землёй…
– Вы понимаете! Как же я рад! Новомученики в нашем мире особенно важны. Нужно, чтобы все читали о них, знали их. Нужно, чтобы мы вошли с ними в единство, были с ними на связи, на связи с Небесной церковью, в которой они сейчас. И на земле нужно создать такую церковь, в которую они не постыдились бы войти, в которой они могли бы действовать, если бы жили сейчас. У меня дома везде на стенах иконы новомучеников, их фотографии, читаю о них и статьи пишу. По первому образованию я историк, а сейчас оканчиваю православный университет. Диплом написал про отца Софрония (Сахарова). Очень его люблю, и книгу его «Писания старца Силуана». На Валааме у меня есть духовный отец – игумен Серафим, который был келейником старца Софрония. Мне так близки идеи молитвы за весь мир и любви к каждому человеку.
– Мы с Вами, оказывается, коллеги. Я тоже историк по образованию.
Гоша, наконец, обратил внимание, что уже закипел чайник, в двух чашках заварил по пакетику чая, поставил одну из них перед гостем:
– Пейте. Угощайтесь. Печенье ешьте.
– У нас, у меня дома, окраина православного мира пылает, и новые новомученики, наверное, сейчас появятся, или уже есть, – отхлебнул чай Виктор. – Монастыри, храмы в развалинах, священники погибают, монахи тоже, и миряне. Мне кажется, в такой момент у нас там у людей вера стала совсем какая-то другая… настоящая что ли…. У меня дом во время обстрела сгорел. Благословил меня наш священник – отец Алексей – идти к святыням Святой Руси, молиться о людях, о мире. Жизнь – такой дар нам от Бога…
– Так Вы оттуда… Мы всем приходом молимся о вас всех. Мне кажется, там люди точно должны понимать, что каждый день, каждая минута – бесценный подарок нам от Господа. Если смерть ходит рядом, жизнь становится особенно ценна…Хочется, чтобы мы радовались жизни, ценили её. Для Бога нет «маленьких» людей, каждый имеет для Него вселенское значение. Он пытается достучаться до нас, каждый из нас для него единственный. Он готов стоять у дверей нашего сердца целую вечность и ждать. «Если бы на свете жил только один человек, то и ради него Господь сошел бы, воплотился и принял Крест и смерть»!
– Согласен. Но многие люди Бога не принимают. Отсюда страшные грехи. У нас там столько людей гибнет, такое горе, у меня брат на фронте погиб, – как-то совсем по-детски пожаловался Виктор доброму алтарнику. – Если мы верующие, если есть у нас православный мир, то все должны быть как братья и сёстры, едины во Христе!
– Точно! Единство – главное. В нём сила. У меня есть мечта, чтобы община в каждом храме стала как кусочек Неба на земле. Уютной, домашней, но связанной с горним миром. Если мы выберем жизнь с Христом, станем такими, как нас задумал Бог, то и мир изменится, превратится в совершенство, без войн и преступлений. Это и будет то самое «монашество», которого ждёт от нас Бог.
– Только люди даже воцерковлённые часто не понимают важность объединяющей любви, не верят в силу молитвы, даже соборной, – вздохнул Виктор. – Не верят в нашу Святую Русь, в её красоту и гармонию с Небом, в возможность эры всеобщего милосердия.
– Как Вы правы! Нужно, чтобы было как в самом начале – каждый должен стремиться к святости. Конечно, православие живо, верующие в Бога люди, в основном, очень хорошие! – Гоша даже вскочил со стула, но тут же снова на него опустился. – Хотя иногда и чувствуешь, что один бьёшься, стараешься, а другие не понимают, что в жизни самое важное – быть рядом с Христом. Остальное пустяки.
– Блаженным считают? Юродивым?
– Может, и так. Выбирают мир, потому что не пускают в своё сердце Христа, – покачал головой алтарник.
– Понимаю. У меня тоже так бывает. Мне земляки, с которыми я сейчас живу в общежитии, говорят: какие молитвы у святынь, зачем тебе это паломничество, какая Святая Русь? Где она? Оставайся у нас, работай, мы тебе поможем устроиться. Хорошие люди, а ничего не понимают…
– Даст Бог, окончу университет, рукоположат меня, уже и облачение пошили. Буду священником, смогу больше людям помогать.
– Дай Бог! Мне кажется, священник из Вас получится отличный!
Алтарник расцвёл в улыбке от добрых слов Виктора:
– Признаюсь, мечтаю о маленьком деревянном храме, чтобы все прихожане друг друга знали и любили, а я как священник и моя жена как матушка стали для них лучшими друзьями.
Виктор допил чай, поднялся:
– Спасибо за гостеприимство. Мне пора и честь знать.
– Рад знакомству, – поднялся и Гоша. – Приходите к нам снова, хорошо мы поговорили, буду очень рад опять Вас увидеть.
Он проводил Виктора к двери, тот переступил порог, но сразу не ушёл – остановился:
– Гоша, Вы как историк, как думаете, наша Родина может измениться полностью? Откуда в православном мире распри? Можно уничтожить нашу цивилизацию?
– Нет. Страна родилась как православная держава, думаю, такой и остаётся, чтобы там ни говорили. Корень её в православии. Вот из яблони нельзя сделать осину, как не пытайся чужие ветви прививать. Нужно верить – Господь всё может, любую распрю в Его силах остановить, только пустить Его надо в своё сердце, – Гоша вдруг сделал шаг вперёд через порог и решительно, крепко обнял Виктора, тот обнял его в ответ. – Вы обязательно, пока не уехали, приходите снова. Обязательно. Вместе помолимся за Ваши родные края. Там люди и за нас кровь проливают…
– Приду, – кивнул Виктор. – До встречи! – добавил он, помахав рукой уже из конца коридора.
Виктор ушёл, но Ангел Хранитель немного задержался, всмотревшись в красивую, чистую душу доброго алтарника Гоши, зачитавшись страницами его жизни в вечной книге.
«Книга Жизни» Ангелов Хранителей – страницы раба Божьего Георгия
Запись первая:
Однажды Георгий решил, что ему необходимо напрямую писать Богу, лучше бы, конечно, был телефон, по которому он мог позвонить и сказать: «Здравствуй, Бог! У меня проблемы. Помоги!» Но телефона не было, и он решил писать, потому что верил: «Он ждет – нас. А мы ждем Бога. Мы хотим, чтобы Он поскорей пришел и забрал нас из этого страшного детдома, из этой тюрьмы, какой стала наша жизнь…». Потом он начал писать шпаргалки для людей о том, что христианин должен идти к страдающим людям, в первую очередь, к обездоленным детям: «Сядь рядом. Погладь по голове. Отдай все тепло твоего раненого сердца. Пусть боль преобразуется в любовь…. И обязательно расскажи им, не забудь, что Он приходил сюда. Он знает, что такое детдома и тюрьмы, концлагеря и раздавленные кошки на дороге. Всех до единой кошек и всех выброшенных на улицу малышей, всех дяденек и тетенек, которые приходят домой, зная, что их там никто не ждет, всех мальчиков и девочек, стариков и умственно-отсталых – всех до единого Он вобрал в Себя».
Георгий сам поступал так – шёл к самым несчастным. Помогал как волонтёр инвалидам в психоневрологическом интернате. И не просто помогал, а по-настоящему умел их любить. Об интернате писал: «…там каждая минута наполнена дружбой, ссорами и примирениями, и за всем этим сияет свет подлинности. Конечно, если ты штатный работник, воспитатель, в конце концов, можно устать и потерять восприимчивость. Но я… иду туда, чтобы глотнуть жизни. Я там нужен. Нужно мое сердце, мое отношение, мои руки. Если в мире нужны мои знания или компетентность, умения, навыки, роль, которую я исполняю, место, которое я занимаю – то там интересен ты сам. Там каждый заглядывает тебе в лицо и словно спрашивает: «А ты, ты будешь со мной дружить?». И я, странный человек, ненужный миру, иду к таким же лишним и никому не нужным людям и обретаю там душевный покой».
Маленькие дела любви:
Георгий помогал мальчику аутисту, общался и занимался с ним, водил его на прогулки. В итоге ребёнок перестал нервничать, ушли агрессия и истерики.
Запись вторая:
Из письма Георгия Богу «Церковь в истине»: «…чистота Православия – когда люди собираются вместе, чтобы славить Бога «в веселии и простоте сердца»… И сейчас уже есть такие священники и миряне – те, кто «ходят перед Богом». «Они не осквернили одежд своих» и поют новую песнь Агнцу…, сейчас время покаяния, время, когда мы можем раскрыть душу и впустить туда Свет, чтобы Он безраздельно царил там. Время обелить одежды свои и украсить их цветами маленьких дел любви».
Маленькие дела любви:
В столицу привезли мощи святого Силуана Афонского, Георгий помогал как волонтёр. Целый день его не было дома, вернулся поздно вечером. Вместо зимней куртки на нём оказалась ветровка. На вопрос жены – где куртка – ответил, что в очереди стоял приезжий в лёгкой куртке, посинел и сильно дрожал. Мог тяжело заболеть. Вот он и отдал ему свою тёплую куртку, когда уходил домой. Но сам Георгий после этого заболел, простудился в ветровке.
Запись третья:
Размышления Георгия о христианском единстве: «Если ученики Христа сохранят единство и любовь – качества Царствия, – это, в каком-то смысле, «гарантия» того, что в замысленное Богом единство сможет войти все человечество. Единство христиан – свидетельство того, что Царство Божие действительно существует, что возможны между людьми эти совершенно новые отношения, основанные не на симпатиях, предпочтениях, личных интересах или стремлении к власти, а на Христовой любви».
Маленькие дела любви:
Георгий спешил по делам, опаздывал, но дорогу ему преградила старушка в слезах. «Помогите, – плакала она, – меня внук бьёт, пенсию отбирает». Бабушка в старом, грязном пальто и разношенных сапогах сложила в мольбе руки. Он не мог просто так уйти: «Хорошо. Что я могу сделать?» Она потянула его за рукав: «Пойдём, ты поговоришь с ним. Пусть не обижает меня». В коммунальной квартире в неубранной комнате пьяный внук в ответ на увещевания Георгия, попытки достучаться до его совести, только натянул на голову одеяло. Пришли соседи: «Да не слушайте эту бабку, она сумасшедшая. Вечно жалуется на внука». Бабушка твердила: «Все деньги пропил. Я голодная». В комнате действительно не оказалось никакой еды, Георгий пошёл со старушкой в магазин и купил ей продуктов.
Запись четвёртая:
Денег в семье хронически не хватало, съёмная квартира, бытовая неустроенность. Нервничала жена. Георгий делал, что мог, но жили трудно, голодно. Как-то он купил табличку со словами святой императрицы Александры Федоровны: «Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на борьбу и ссоры, особенно в священном кругу семьи». В напряжённые моменты молча показывал табличку жене.
Маленькие дела любви:
У прихожанки случилось горе, её с маленькими детьми бросил муж. Дошло до того, что ей нечем стало их кормить. После службы она жаловалась на жизнь подруге у свечной лавки, рядом стояла её сумка с вещами детей. В какой-то момент женщина заметила, что поверх вещей в сумке появилась денежная купюра. Рядом больше никого не было, кроме алтарника. «Гоша! Ну зачем? У тебя и так нет денег!» Но Георгий только улыбнулся ей ласково и ушёл.
Запись пятая:
Из письма Георгия Богу – «Огонь под пеплом»: «Почему все это для меня так важно?... Мы – не винтики в бездушной машине, а мир делает нас такими…. Каждая личность уникальна. Если она погаснет, так и не пробудившись, как звезда, оборванная в полете – потеря будет невосполнимой… Выбор, который мы делаем, очень серьезен, даже если Бог может спасти из огня. Но если останутся неспасенные, кто займет их место в Царстве Божьем? Это – высокие сферы… Я думаю о людях, которые так и не пробудились. Я думаю о себе. Если то, что ты делаешь, не приносит радость тебе и не делает жизнь лучше – зачем делать это?!... Постараемся принять свои страдания. Да, очень трудно, но они достойны благодарности, потому что приводят нас прямо к Божьему престолу».
Маленькие дела любви:
В мороз под двадцать градусов на краю тротуара лежал избитый бездомный. Он уже не шевелился, его в трещинах, распухшие, грязные руки без перчаток побелели. Даже шапки у него на голове не было. Люди проходили мимо, отворачиваясь от неприятной картины. Георгий понимал, что если и он не остановится, то человек замёрзнет, нет у него шанса на спасение. Первым делом он надел на бездомного свою шапку. Вызванная скорая долго не приезжала, а когда приехала, то отказалась забрать бомжа. Как ни уговаривал врача Георгий, тот категорически не хотел спасать вонючего, чумазого, избитого человека. Пришлось Георгию обзванивать всех знакомых в благотворительных организациях, в православной службе «Милосердие», чтобы нашлась скорая и больница, которые согласились дать шанс на жизнь погибающему. И он добился, бездомного отвезли в больницу и спасли.
Запись шестая:
Рассуждение Георгия о мученичестве: «Я не хотел бы нагнетать пафос романтизированного мученичества. Если оно придет, то окажется совсем не таким. Гораздо проще и обыденней. И страшнее в своей обыденности и одиночестве. (Ну, а уж как оно смотрится с Небес – мы сейчас и вовсе представить не можем).
Дело в том, что тот выбор, который стоял перед мучениками всех времен в сконцентрированном виде, стоит перед каждым из нас ежедневно. Жить Христом или жить ценностями, защитами, хлебом этого мира».
«Мы называем преп. Сергия Радонежского «земным ангелом и небесным человеком», наверное, часто упуская из виду, что и сами, в свою меру, призваны к тому же».
Вскоре в «Книге Жизни» ангел сделал ещё одну запись на странице раба Божьего Георгия – последнюю.
В тот день Георгий был по-настоящему счастлив – наконец-то ему удалось сдать последний экзамен, теперь Свято-Тихоновский православный университет он окончил, не осталось помех для его рукоположения в священники. Дома его ждала радостная жена, чтобы отметить вместе с ним это долгожданное событие.
Вечером, ожидая электричку, на платформе Георгий заметил пьяного бездомного, и, как часто делал в таких случаях, подошёл к нему, спросил: не может ли чем-нибудь помочь? Но пьяный мужчина выругался, отмахнулся, отойдя от турникетов подальше, сполз на железнодорожные пути, шатаясь, пошёл по ним вдоль платформы.
Георгий закричал ему вслед, что электричка уже прибывает, на путях оставаться опасно. Но невменяемый человек, не обращая внимания на увещевания, покачиваясь, продолжал идти. Женский голос по радио настойчиво, громко повторил, что поезд на подходе.
Сняв со спины рюкзак, Георгий спрыгнул на рельсы, догнал пьяного, попытался поднять его обратно на платформу, но тот вырвался, отталкивая спасителя, побежал дальше. Электричка приближалась, её фары уже ярко осветили пути. Георгий успел затолкать бездомного под платформу, для него самого места там уже не осталось. Он попытался дотянуться до платформы, чтобы выбраться на неё, но у него это не получилось. Слишком высоко оказалась спасительная площадка. Поезд приближался, Георгий начал махать рукой машинисту, тот попытался резко затормозить, но времени на это уже не осталось.
В последний момент Георгий, раскинув руки, прижался к платформе. Электричка зацепила его, закрутила и протащила. Он погиб, бездомный остался жив.
***
Виктор помнил, что обещал алтарнику Гоше снова прийти на службу к ним в церковь, поэтому в один из дней, отложив посещение очередного из святых мест Москвы, отправился в храм, предвкушая встречу и разговор с добрым, улыбчивым, славным парнем. Казалось, не случайным знакомым, а близким другом, таким душевно родным всего за один разговор стал для него алтарник.
Неожиданно во дворе у храма оказалась целая толпа народа. Женщины были в основном в чёрных платках, значит, кого-то собирались отпевать. По количеству людей, подумал Виктор, провожают человека очень важного, значимого. Он подошёл поближе к группе стоявших кругом прихожан и стал слушать их разговор.
Две старушки плакали, одна из них с палочкой причитала:
– Больше и поговорить будет не с кем. Нас же никто не слушает. А Гоше всё можно было рассказать.
У Виктора сжалось сердце: Гоша? Неужели умер этот славный парень? Не может быть! Несправедливо! Господи!
– Служба в одиннадцать часов закончится, все по домам разбегутся, а он мог и до пяти вечера в храме с людьми беседовать, – покивала полная женщина в чёрном платке.
– Настоящий православный человек был, – пожилой мужчина погладил свою седую бороду, – родители у него глубоко верующие люди, он с детства при храме рос, прислуживал в алтаре. Сначала воскресная школа, потом православная гимназия. Отец его говорил: с детства любил читать святых отцов. Православный университет окончил. К рукоположению готовился, хорошим был бы священником…
– И сколько для благотворительности делал… Помните, как привёл к нам детишек инвалидов из общины «Вера и свет», какой праздник для них устроил… – продолжила строгая, высокая женщина средних лет.
– Нет, и всё же невозможно это принять, – нервничала молодая симпатичная девушка, – он был такой хороший, всем помогал. Я всё время думала, когда он станет священником, только к нему буду ходить на исповедь… Почему? Зачем? – заплакала она. – Как можно отдать жизнь за пьяного бездомного, никчемного, незнакомого человека? Говорят, этот бомж даже два раза сидел в тюрьме. А Гоша, очень хороший, стольким людям был нужен! Прыгнуть на рельсы, чтобы спасти чужого, никому не нужного бомжа, а самому погибнуть под электричкой! Какой в этом смысл?! Это неправильно!!! – слова перешли рыдания.
Девушку обняла женщина, стоявшая рядом:
– Успокойся, милая. Как мог иначе поступить будущий священник? Не мог он безучастно смотреть, как погибает человек.
Виктор застыл, пытаясь осознать услышанное: его новый знакомый погиб, спасая бездомного… Подвиг. Какое величие души… Но какое горе… Как его жаль…
– Мы с ним со школы дружили, – не глядя на окружающих, подняв к небу глаза, полные слёз, тихо начал говорить молодой мужчина, – учились вместе. Гоша всегда таким был… – замолчал, подбирая нужное слово, – …особенным. Никогда не делил людей на ближних и дальних. Всем старался помочь. В каждом видел свет Бога. Вот я так не умею, всё время делю мир на своих и чужих, хороших и плохих… с трудом прощаю обиды, – он быстро вытер слёзы. – Мы с детства дружили, литературу оба любили – он стихи писал. Ещё музыку очень любил, на кларнете играл. И сам писал музыку.
– Когда наш храм открылся, певчих не было, – начала рассказывать полная женщина в чёрном платке, – батюшка просил, помогите, кто может петь. Первым Гоша отозвался. Теперь уж наш хор и с концертами выступает, ну вы знаете. Гоша любил песнопения на разных языках, собирал их. Благодаря ему мы поём молитвы на грузинском, армянском, даже на латыни. А часть Евангелия от Иоанна он сам на музыку положил.
– Не должен он был погибать!! – снова начала плакать молодая прихожанка. – Гоша ещё на земле был нужен! А вы видели, как убивается его жена? Как ей теперь жить? – она снова зарыдала.
– Ты шире бери, – мужчина с седой бородой, строго посмотрел на залившуюся слезами девушку. – Посмотри, вся страна его поступок обсуждает. Пусть кто-то его не понимает, но многие называют героем. Может быть, то, что он так погиб, станет знаком для всех, что может человек и в наши дни быть праведником. Подумай, если люди начнут Георгию подражать, задумаются о своей душе, станут милосерднее, благороднее. Тогда и мир наш может измениться, наполнится светом Христовым. Другое время настанет – милосердия!
Прихожане замолчали, может быть, задумавшись о словах мужчины.
Виктор процитировал вслух Евангелие:
– «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за други своя».
