Святочный рассказ – жанр канонически выверенный, поскольку обязан выводить к благу. Начало его разнится – то благо проходит через испытание и возвращается к самому себе, то прямо испытание начинается сразу же, и тогда впору петь русский аналог De Profundis («Из бездны к Тебе взываю»), один из Псалмов или бесконечно, стараясь пробить невидимый заслон, произносить Иисусову молитву, взывать к Богородице и святым угодникам, чтобы защитили.
По счастью, у Светланы Рыбаковой – так.
Прочтите её рассказ, чтобы понять, что он воистину святочный. И что чудо возможно
Сергей Арутюнов
Мiръ вдребезги… Гаснут последние проблески света. Закат стерли, а звезды отменяются. В наши сжатые до предела времена их уже просто не бывает.
Все заливается тьмой. И скоро пройдет. Падут небесные светила, земля совьется, как свиток, на котором уже нет места для написания, – настанет все новое. И отрет Бог слезы с очей наших, и смерти не будет. Не будет ни плача, ни вопля, ни болезни, ибо прежнее перестанет существовать… “Небо и земля прейдут, но слова Мои не прейдут”. “Я есмь Альфа и Омега, начало и конец; жаждущему дам даром от источника вода живой”.
Мрак надвигается… Я стою очерченная спасительным кругом света. Уютный абажур лампы иллюзорно защищает от приступающей тьмы. Я – маленькая, до смешного прозрачная и за это не любимая мiром… У его обитателей обычно большие тени. И некоторые изловчаются закрывать ими свет целым народам и последующим поколениям. Но это в прошлом. Сейчас загораживать нечего: свет ушел вместе со святыми. Они пребывали с нами, пока мы молились.
А одряхлевший мiръ не то ополоумел, не то опростился. А может, просто впал в маразматическое детство? Веяние времени… Взрослые солидные люди смешно молодятся: веселые старушки и старички в шортиках на посиневших ногах пускаются во флирты… А юность во что-нибудь играется: в компьютеры, бизнесменов, гангстеров, путешественников или сумасшедших (на московских улицах появились прохожие, разговаривающие вслух, сами с собой, и хотя это такие новые супер-телефоны, но иногда зрелище не для слабонервных). Мiръ во мгле, а я, всегда из него исторгаемая, всеми осмеиваемая (неужели правда юродивая?), – под лампой.
“Святым Духом всяка душа живится и чистотою возвышается…” Дух Святой почиет на святых… Неужели они ушли?
Скромный иконостас в углу – это мой Иерусалим, так живут православные люди последнего времени… Мне сегодня что-то плохо… Теплится лампадка пред очами Богородицы. Теплый, синий огонек печали по Вечности.
Преподобному Серафиму Саровскому увиделась Русская земля, полная голубыми струйками идущих в Небо молитв. И последовало откровение: мiръ будет стоять до тех пор, пока горят лампадки и льются православные молитвы.
Главное в сокровенном делании – с покаянием обратиться к Богу умом и сердцем. Такое моление обязательно дойдет до Создателя, и посетит нас радость тихая – Дух Святой. Но молиться всегда мешают. Подступают вражьи помыслы и начинают бродить у светлого круга.
“Не смей так блаженно улыбаться! Да ты же юродивая... Теперь понимаю твои глупые выходки. С тобой стыдно в люди выйти, над нами все смеются.
Жена-юрода... Это уж слишком. Я собираю чемоданы. Сиди со своим Богом и дурацки улыбайся”.
Я молюсь.
“Где ты сегодня была? Что видела? Да брось! Все равно Он не услышит”.
Смотрю на икону Спасителя, круг сужается.
“Стоит дура дурой. Правильно тебя муж бросил!!! Подожди, мы тебе еще не то устроим. Мы тебе покажем кузькину мать, Макара с телятами и рака на горе. И мы еще... Мы на твои рассказишки всех критиков науськаем!” – И они начинают злобно потявкивать.
Я вздыхаю в ответ невидимым врагам: наши литераторы не так уж и плохи, полно вам врать… Господи, сегодня совсем не могу молиться. Мысли вразлет… Общительность не всегда на пользу… Что там скребется? А… соседи. Фантастические люди… Буду я сегодня молиться в конце концов?!
“О, ГОРЕ МНЕ, ГРЕШНОМУ! …ПОКАЯНИЯ НЕСТЬ ВО МНЕ; ДАЖДЬ МИ, ГОСПОДИ, СЛЕЗЫ, ДА ПЛАЧУСЯ ДЕЛ МОИХ ГОРЬКО”.
Господь любит нас больше, чем мать своих детей. И руки на Кресте распростер, чтобы весь мир обнять Своей любовью. Если бы люди могли знать, как много Он нас любит… Я всегда это чувствую. И страдаю безмерно: так всех жалко.
Прости нас, если можешь. Ты ведь всех прощаешь. Прости, Твои создания не в силах нести дарованной свободы. Она часто оборачивается для нас несчастьем.
А что стучит на шкафу? Может, мои странные соседи сверху? Не дают сегодня помолиться. Фантасмагория в стиле Гофмана. Представляю, как это могло быть у него.
“– Господин Гофман! Это вы там кашляете? Выходите. Я все равно вас вижу.
Гофман взглянул со шкафа своими совиными глазами и смотрел молча, не мигая. Постепенно его лицо стало обрастать бородой и как-то шерститься. Ой, это же совсем не Гофман, а всего-навсего козел Мика. Мы с ним были знакомы в неком селенье под Алупкой. Он забирался к нам на крышу и вот так же стучал по ней копытом. Мика потряс головой и чихнул.
– Какой глупый… Убирайся прочь. Ты всего лишь мое воображение. Невесть откуда залетевший помысел”.
Что-то у меня мысли сегодня совсем в разные стороны… Да… литераторы. Они и не догадываются, насколько тонок духовный мир и что всякая пакостная идея может с бумаги уплыть в реальность. Дьявол все устроит, можно не сомневаться. Ведь он – обезьяна Бога – лишен, в отличие от нас, творческого начала. Так что бес заражает своим мрачным духом художников, которые “творят”, а он берет сюжеты для управления бедным человечеством.
Недавно маньяк из рассказа молодой писательницы прошел по библиотеке, где я занималась и невольно услышала разговор о ее новом детективном сборнике. Моя душа затрепетала. А вечером, по дороге домой, он сел рядом в поезде метро. (Почему я не ушла из библиотеки? Ведь душа почувствовала смрад. Душу надо беречь, любить и слушать, – она живится Святым Духом.) На одной из станций он встал и, скабрезно ухмыляясь, проплыл мимо, размахивая перед лицом порножурналом. Среди подземной жары и духоты сразу стало холодно и тоскливо.
Что это? Чернила расплескались или слезы мои?.. Стала я часто плакать и уже не понимаю: чернила ли плохи, дождь идет, или слезы льются?.. Спасется претерпевший до конца. Мне так плохо. И всех жалко.
Господи, прости маньяка. Он и так живой мертвец. Господи, прости литературную даму. Она ведь не хотела мне зла. Просто не знает, что за каждое слово придется дать ответ Тебе. Она выпустила маньяка гулять на свободе, и теперь он будет бродить по свету, как вечный маятник.
Вечность – вот о ней мы забыли и потому опасно заболели вседозволенностью: успешно саморазрушаемся и крушим этот прекрасный, но, увы, не бесконечный мир. И творческие люди в глубине души не могут не сознавать, что приложили к его разрушению свои талантливые перья и кисти… Беззаконие, вакханалии, убийства – не воплощение ли это писательских абсурдов, игры их воображения? И как далеко уже она всех завела… Безрассудно играть с жизнью в дьявольские пятнашки. Оккультизм, каббализм, сатанизм – кончаются бездной. Если у кого-то есть желание совершать прыжки в преисподнюю с парашютом и без – вольному воля. Но тащить за собой в геенну массу доверчивого народа – бесчеловечно. Одной женщине приснился Вольтер и сказал: “Когда жгут мои книги, там, – рукой вниз, – мне становится легче”.
– Ангел-хранитель, где ты? Потеряла моя душа покой и молитву и тоскует безмерно.
Как мешают разговору с Богом впечатления и эмоциональность. Упрямые мысли о прошедшем дне переливаются через край сознания, врываются в молитву неожиданными струями потешных фонтанов. Не знаешь, из-под какого камня что ожидать. И блаженна душа, помыслам не потакающая, сохранившая мир и чистоту духовную и телесную, Бог ее любит…
“ГОСПОДЬ НЕ ТАКОЙ, КАК МЫ. ОН ВЕСЬМА КРОТОК, И МИЛОСТИВ, И БЛАГ, И КОГДА ДУША УЗНАЕТ ЕГО, ТО УДИВЛЯЕТСЯ БЕЗ КОНЦА И ГОВОРИТ: “АХ, КАКОЙ У НАС ГОСПОДЬ…” ДУХ СВЯТЫЙ УЧИТ ДУШУ НЕИЗГЛАГОЛАННО ЛЮБИТЬ ЛЮДЕЙ...
БЛАГ ТЫ, ГОСПОДИ. БЛАГОДАРЮ Я МИЛОСТЬ ТВОЮ: ТЫ ИЗЛИЛ НА МЕНЯ ДУХА ТВОЕГО СВЯТОГО И ДАЛ ВКУСИТЬ ТВОЮ ЛЮБОВЬ КО МНЕ, СТОЛЬ МНОГОГРЕШНОМУ, И ВЛЕЧЕТСЯ ДУША МОЯ К ТЕБЕ, СВЕТУ НЕПРИСТУПНОМУ”, – эти слова написал святой Силуан Афонский, печальник и молитвенник о всем человечестве, можно сказать, наш современник. И у нас “явися звезда пресветлая”. А новомученики… Святые от нас ушли? Нет. Мы их просто не знаем до срока – о святости говорит смерть.
Часы уж полночь бьют, а я еще не начинала молитву. Шуршит… Что? Муж назад не предвидится, другая качает его ребенка, – юродивым только колотушки. А ведь за окном звуки! Я живу на седьмом этаже. Ворам вспорхнуть сюда никак нельзя. Кошку, что ли, соседи на веревочке спустили? Вздор. Тогда что это?.. Опять!.. Словно кто-то дергает ручку форточки.
Раньше, конечно, бесы воевали с молитвенниками. В Киево-Печерском Патерике сказано об одном подвижнике, что бесы уже не зная, как досадить святому, сбросили с горы огромные бревна, лежавшие рядом с его хижиной. Именем Христовым святой запретил им вредить и велел положить все на место. Бесы повиновались. А прохожие в немом изумлении, раскрыв рты наблюдали, как бревна сами по воздуху поднимались на гору и укладывались аккуратными рядами…
Однажды к Сергию Радонежскому, в маленькую деревянную церковь, толпой ввалились литовцы в лохматых шапках, грозно крича. Но Преподобный помолился, осенил их крестным знамением, и литовцы растаяли в воздухе.
Серафима Саровского (это мой любимый святой) бесы хотели убить, бросив в дверь келии огромный дубовый кряж… Восемь монахов не могли вынести его.
Но я-то кто такая? Уже два часа тщетно силюсь хоть как-то помолиться… Что же там скребется? Седьмой этаж… Только не надо воображать, получить неприятности даже от самого худосочного беса – для меня слишком много чести, к тому же сейчас они с нами не воюют, а только прельщают. Их назойливое и шумное присутствие порождает мысли о мнимой святости. И так начинаются все духовные болезни: ереси, расколы, потрясающие наш церковный корабль… Но в конце концов! Этот шорох доведет меня до отчаяния! Дыхание теряется…
А стук усиливается. Эдак выломают форточку. И тогда что прикажете? Из дома бежать? Одно дело – рассеиваться в помыслах, совсем другое – когда “нечто” ломится среди ночи в окно.
Лучше бы это был воришка! Позвонила бы в милицию. А то представьте себе: “Алло! Милиция? Приезжайте, пожалуйста, скорее по адресу… У меня тут в форточку лезут без приглашения! Имя им – легион”. И вместо “02” – “03” к подъезду подкатит, и повезут, бедную, в Кащенко. Хорошо, что мы не живем в то время, когда на Бога закрыли глаза, а бесов, как пережиток прошлого, выбросили за борт истории. Сейчас им вредить людям нелегко: народ про них проведал. Схватит, например, супруга половник – огреть в сердцах благоверного, да и опомнится: “Ах ты, гадость рогатая, на что меня толкаешь!” А бесу невыносимая досада, плач и скрежет зубовный. Сидит он тогда и от злости воет на луну.
Нет, все-таки кто-то в форточку лезет! Если бы не было так страшно, я бы посмотрела. Раньше знали, как поступать в подобных случаях. Возьму-ка я в руки крест и стану читать:
“БОГОРОДИЦЕ ДЕВО, РАДУЙСЯ, БЛАГОДАТНАЯ МАРИЕ, ГОСПОДЬ С ТОБОЮ…” Ой!.. Все, сейчас умру. “ОГРАДИ МЯ, ГОСПОДИ, СИЛОЮ ЧЕСТНАГО И ЖИВОТВОРЯЩАГО ТВОЕГО КРЕСТА, И СОХРАНИ МЯ ОТ ВСЯКАГО ЗЛА”.
Боже мой!.. Да это же рыба!.. С Дона прислали! Я ее за окно повесила! А ветер ее весь вечер дергает… Молилась бы, не мечтала – давно бы все прояснилось.
Да сгинет дух прельщения! Да здравствует рыба! Да здравствует Дон!
