Тем и хороши литературные конкурсы, что чествованием победителей они не заканчиваются, а только придают книгам-лауреатам еще один импульс к жизни в читательских сердцах.
Представляя вам главу из нового романа Ольги Рожневой «Тихая пристань», ставшего лауреатом Открытого конкурса изданий «Просвещение через книгу» 2023-го года, заметим, что он писался пять лет – ровно столько времени ушло на собирание и изучение материалов, языка, от которого мы отстоит больше, чем на столетие.
Столь тщательная подготовка к письму – исполнение заповеди о честном и самоотверженном труде.
Герои «Тихой пристани» — кадеты и юнкера Российской империи, защитники веры, царя и Отечества — живут в непростое время: вокруг свирепствуют еще не известные науке эпидемии, нарастает недовольство властями, общество раскалывается на непримиримые группировки, вспыхивает ужасная и кровопролитная война… Главный герой романа, Александр Белозерский, рано познаёт горечь сиротства, сталкивается с суровой дедовщиной в военном училище, вступает в смертельный поединок с террористом и проходит другие серьезные испытания вместе с верными друзьями. Пытаясь спасти любимую девушку одного из них, юноши оказываются в таинственной Маньчжурии, где переживают смертельно опасные приключения. Ощутить в своей жизни Промысл Божий им помогает духоносный Оптинский старец, преподобный Иосиф.
Оценить стиль писателя вы сможете и без наших пометок
С самого начала Лизе жутко не понравилось в Смольном. С того самого момента, как ворчливая гардеробщица с сантиметром на шее приказала ей снять домашнюю одежду и небрежно кинула почти в лицо тяжелое камлотовое платье зеленого цвета, а потом раздраженно ткнула в руки длинный полотняный передник и пелерину, Лизе стало настолько тоскливо и одиноко, как никогда в жизни.
В спальнях было очень холодно, и она постоянно мерзла. После близкой дружбы с Шурой у нее за несколько месяцев в институте не появилось никого, кому она могла бы доверить хотя бы один свой секрет. Возможно, поступи она в самый младший, седьмой класс, постепенно обрела бы подруг, но девочка пришла уже в третий, где давно имелись старые дружеские связи, свои компании, свои лидеры и парии. В каждом коллективе неохотно встречают новичков, а Лиза еще и сильно выделялась отсутствием манер: она совершенно не умела танцевать, не привыкла ходить строем, и ее реверансы казались девочкам смешными и неуклюжими.
Если бы она была более незаметной, тихой, робкой, ее скорее всего оставили бы в покое, если бы оказалась более хитрой и льстивой, сумела бы найти подход к заводилам, но она была совершенно бесхитростна, открыта, не способна к подхалимству и к тому же независима и смела, и потому вызывала огонь на себя.
С ней попыталась подружиться одна из лидеров класса, графиня Елена Потоцкая — миловидная девушка с раскосыми холодно-серыми глазами: ей просто наскучила старая компания, надоело командовать теми, кто всегда ей подчинялся.
Прежние подружки скрежетали зубами, а Елена между тем держала себя с новенькой так приветливо и мило, что Лиза обрадовалась, наконец обретя подругу, и доверилась ей. Потоцкая с младенчества навыкла к светскому обращению: умела скрывать то, что ей было действительно интересно, оказывать любезность тем, кого терпеть не могла, управлять теми, кого считала ниже себя (таковыми были почти все ее одноклассницы), — короче говоря, она была до глубины души лживым и совершенно искренне неискренним человеком.
Не спеша, как не торопится охотник разделать тушку уже подстреленной дичи, Елена Потоцкая выспросила у Лизы все, что возбуждало ее любопытство: о ее жизни до Смольного, об увлечениях и мечтах, о семье и близких людях, а потом резко потеряла к ней интерес. И немудрено: новенькая не умела делать ей те комплименты, к которым она привыкла, не заглядывала в рот так, как это делали старые подруги, не ахала восхищенно и услужливо, когда юная графиня снисходительно угощала ее излишками дорогущих конфект, фруктов и сладостей из родительских передач.
Таким образом, финал не заставил себя долго ждать, и Елена вернулась в прежнюю компанию. Было бы еще полбеды, если бы она просто перестала обращать внимание на недавнюю приятельницу, но надменной девушке было этого мало — ей хотелось высмеять Лизу, унизить ее. Лиза никогда раньше не сталкивалась с лицемерием сверстниц, поэтому настоящим ударом для нее стали насмешки одноклассниц, пересказ в искаженном виде тех историй, которыми она успела поделиться с Еленой. Та рассказывала всем желающим посмеяться, что новенькая вместо нормальной мечты о достойном муже и милых детках грезит (вы только представьте!) о кругосветных путешествиях!
— Mesdam'очки, mesdam'очки, эта Рождественская — просто сумасшедшая дикарка! Она — просто «зверь»!
Так Лизу стали звать обидным прозвищем «зверь», прибавляя к этому еще более обидное словечко «пушной». «Пушной зверь» — у смолянок эти слова были самым сильным ругательством, неудивительно, что одноклассницы стали шарахаться от новенькой, и постепенно она превратилась в полного изгоя. Девушки ходили парами и группами — Лиза всегда оставалась одна.
В одну из прогулок по аллее институтского сада девушка нашла пушистую рыжую кошку — она, по-видимому, потерялась или лишилась хозяйки совсем недавно, поскольку еще не успела утратить опрятного вида, но была очень голодной и жалобно мяукала. Лиза отыскала для нее коробку и стала тайком носить ей остатки собственных обеда и ужина, но ударили холода, и пришлось искать прибежище бедному животному. Таковое нашлось на чердаке института, где Лиза и поселила свою питомицу.
Кошечка была совсем молоденькая, но умная и чистоплотная. Постепенно они привязались друг к другу. Кошка ела все доставляемое ей с большим аппетитом и быстро росла в объеме, Лиза гладила ее по крупной породистой голове и приговаривала: «Рыженька подросла, поправилась…»
Вскоре стало понятно, что кошечка не просто поправилась — она ждет котят. Еще одна проблема. Плюс был только в том, что эти проблемы отвлекали Лизу от бойкота одноклассниц и позволяли чувствовать себя не так одиноко, как раньше.
Кошка благополучно окотилась, и пятеро котят росли не по дням, а по часам. В положенное время у них открылись глазки, и Рыженька вместе с Лизой были счастливы. Резко выделялся среди всех котят один — самый крупный и такой же рыжий, как мать, получивший тривиальное, но очень подходящее ему прозвище Рыжик. Он ждал девушку и, услышав шаги, мчался к ней со всей доступной ему скоростью, лез прямо в руки, мурлыкал, ласкался.
Лиза перестала переживать, оставаясь в вечернее время одна среди нескольких компаний, собравшихся на кроватях своих заводил. Одиночество больше не пугало ее — она думала о том, как незаметно для всех улизнуть на чердак. Но не так-то просто было спрятаться от хитрых раскосых глаз юной графини Потоцкой, которая поведала всем девушкам, что новенькая - теперь заразная, поскольку развела на чердаке института целый выводок жутко блохастых бродячих кошек. Следующим шагом было донести эту информацию до классной дамы Шкряги, а уж та мгновенно организовала дворника на мероприятие по дезинфекции.
В воскресенье после обеда Лиза поднялась, как обычно, на чердак и увидела утопленных в ведре котят, а высоко на стропилах обезумевшую от горя Рыженьку. Дворник не сумел поймать кошку, которая еще и сильно поцарапала его, сражаясь за своих детенышей, о чем свидетельствовали капли крови рядом с ведром.
Рыженька не пошла на зов девушки, и та, не в силах вынести душераздирающее мяуканье, с рыданиями бросилась бежать, куда глаза глядят, потому ее и не могли найти так долго, дабы объявить ей о посетителе. Когда же наконец сообщили, она пришла в приемный зал в слезах и… все остальное нам известно.
Историю о котятах слушали все: пепиньерка Сашенька, Шура, его лучший друг Стас Паевский, принцесса Елена Петровна Сербская и Вавочка. Время, отведенное гостям, истекло, и кадеты покинули зал под обещание Саши помочь Лизоньке. И Саша выполнила это обещание сразу: вместе с Лизой они отправились на чердак. Девушки поднялись наверх, и Лиза спросила:
— Можно, я не пойду туда?
Ей было совсем невмоготу смотреть на безжизненные маленькие тела тех, кто только сегодня утром бегал и резвился рядом с мамой-кошкой. Вспомнилось, как бежал всегда навстречу Рыжик — самый сообразительный котенок на свете, как радовался и ластился под ее рукой — милый, пушистый, теплый. А сейчас он плавает там, в этом поганом помойном ведре, как какой-то мусор. Да, наверное, Рыжик утонул первым, ведь он всегда первым выбегал ей навстречу. Так и выскочил к сторожу — радостный, счастливый, предвкушающий добрые и заботливые человеческие руки. Она опять заплакала — плакала и никак не могла остановиться.
Сашенька обняла ее и сказала тихо:
— Милая моя, но ведь твоя кошечка не пойдет ко мне, а нам нужно ее забрать… Сторож вернется за ней и приведет солдата, а тот заколет ее штыком или застрелит. Мы должны поймать ее и отнести к Елене Петровне. Никто не отнимет ее у принцессы Сербской, понимаешь?
Лиза кивнула и собралась с силами — они окрыли дверь на чердак и вошли. Она не хотела смотреть на ведро, совсем не хотела, но глянула и уже не могла оторвать взгляд: там плавали четыре маленьких тела. Четыре! Она пошла по чердаку и стала настойчиво, как заклинание, звать:
— Рыжик, Рыжик, Рыжик!
Звала и надеялась — и надежда ее оправдалась. На ее зов из-под стрехи вдруг выглянула маленькая рыжая головенка — и это был ее Рыжик. Он смотрел, словно не веря, словно пытался убедиться, что это на самом деле его хозяйка и она не превратится прямо на его глазах в страшное чудовище, что убило всех его братцев и сестричек. Но это действительно была она — его хозяйка, и он вылез и стремительно бросился к ней. Девушка присела, и Рыжик вскарабкался по ее коленям вверх, всё выше, и вот он уже у ее груди, прильнул и жалобно с надрывом замяукал. Лизонька прижала его к себе, стала гладить, ласкать, а слезы так и капали на его пушистую шерстку.
Потом она подняла котенка высоко в руках и показала его Рыженьке:
— Смотри, смотри, моя дорогая, твой Рыжик — он жив! Спускайся же к нам, пожалуйста!
Кошка всмотрелась и перестала бесцельно бродить по стропилам, взгляд ее стал осмысленным. Она громко мявкнула и сползла-спрыгнула на пол, бросилась, как тигрица, к Лизе, и та еле успела спустить котенка матери. Рыженька цапнула его зубами за шкирку, заметалась, желая спрятаться сама и спрятать свое дитя.
Лиза схватила корзинку, в которой котята жили, пока были слепыми, и где кошка привыкла их кормить:
— Сюда, Рыженька, пожалуйста, иди сюда! Мы вас спасем!
Кошка поколебалась, пристально глядя то на девушку, то на корзинку, потом решилась и стремглав заскочила туда вместе с котенком в зубах. Лиза накрыла корзину своим передником, и они бросились бежать с чердака. Вовремя. На одной из площадок они столкнулись со сторожем, который вел наверх высокого хмурого солдата из охраны. Сторож глянул подозрительно на воспитанницу, но рядом с ней шла пепиньерка, а это, хоть и маленькое, но институтское начальство, и он не посмел их задерживать.
В покоях принцессы их уже ждали и даже с угощениями. Елена Петровна и Вавочка были очень рады появлению кошачьего семейства, а Лиза теперь каждый день приходила к ним в гости. И ни одна классная дама не могла возразить на это. Стоит, пожалуй, добавить, что Елена Петровна Сербская сильно привязалась к кошачьему семейству. С разрешения Лизоньки Рыжик вскоре был переименован в Рыжего Тигру (впоследствии сокращено до Тигры), быстро перерос свою изящную маму-кошечку и вымахал в здоровенного пушистого кота, очень умного, с крупной даже по кошачьим меркам, лобастой головой и внимательными желтыми глазами.
Судьба спасенного Лизой и Сашенькой кота оказалась крайней необычной, и мы просто не можем позволить себе обойти ее вниманием. Кошка, и ее сын последовали за Еленой Сербской по ее выпуску из Смольного и присутствовали при всех главных событиях ее жизни: на ее свадьбе в 1911 году с князем императорской крови Иоанном Константиновичем Романовым, а также при рождении двух их детей.
К тому времени давно взрослый и солидный Тигра крупные перемены в своей жизни (такие, как замужество хозяйки) встречал довольно скептически, поскольку с детства ценил стабильность. Он отнесся к молодому человеку сначала с большим недоверием, но вскоре привык и в полной мере оценил мягкий и добрый нрав Иоанчика (как звали его домашние), про которого его родной отец, великий князь Константин Константинович, говорил так: «Благочестивый, любящий, вежливый, скромный, немного разиня, не обладающий даром слова, несообразительный, но вовсе не глупый и бесконечно добрый».
Иоанчик выделялся глубокой верой и склонностью к духовной жизни даже на фоне всей своей верующей семьи, и, когда он подолгу молился, Тигра полюбил сидеть рядом с ним. Елена Петровна поначалу несколько ревновала кота к мужу и никак не могла понять причину такой сильной его привязанности к новому человеку. Разгадка была проста: Тигра стал «сомолитвенником» Иоанчика — коту очень нравилось присутствовать при его ежевечерней молитве.
Часто заглядывали в гости младшие братья хозяина — веселые, смешливые, юные, — и кот даже позволял им время от времени гладить себя по царственной роскошной шкурке. В 1914 году все они вдруг перестали заходить: пятеро сыновей великого князя Константина Константиновича (кроме шестого, самого младшего, 1903 года рождения) ушли на фронт. Хозяйка стала часто и печально повторять непонятное слово «война».
Тигра ждал, преданно ждал хозяина и часто сидел на подоконнике, вглядываясь в даль улицы. Наконец дождался: Иоанн Константинович вернулся — похудевший, с седой прядью в волосах и золотым Георгиевским оружием «За храбрость». Он стал еще дольше молиться по вечерам, когда Елена Петровна и дети давно уже почивали и старая Рыженька тоже уходила отдыхать. Но Тигра не спал, нет, не спал — он стойко восседал рядом с Иоанчиком, слушал молитвы, внимательно смотрел на лампадку, и золотистые огоньки плясали в его желтых глазах.
Иногда хозяин был уставший и рассеянный — и тогда, к огромному сожалению кота, ничего вокруг не происходило, но чаще всего Иоанн Константинович молился с усердием, от всей души, и когда по его щекам начинали струиться тихие слезы, кот особенно напряженно прислушивался и зорко осматривался. И он видел, явственно видел и слышал, как полутемная комната наполнялась золотым свечением и шумом белоснежных крыльев, и как прекрасный Ангел прилетал помолиться рядом с его хозяином. И кот любовался этим дивным видением, и нежная ласка любви, что исходила от Ангела Молитвы, касалась не только человеческого сердца, но и маленького сердечка рыжего Тигры.
Обычно кот изнемогал раньше человека, и, когда ему казалось, что его кошачья душа (а у него была душа, только совсем-совсем крошечная) больше не может вместить в себя эту огромную любовь и нежность, он поднимал свою крупную, лобастую голову, пристально смотрел на хозяина, и тот тихо отвечал на его безмолвный вопрос:
— Сейчас, пойдем отдыхать… помолимся только еще о упокоении моего младшего брата — воина Олега и друзей моих, отдавших свои молодые жизни за Отечество…
В 1918 году, когда тридцатидвухлетнего Иоанна Константиновича вместе с его братьями сослали на Урал, а Елена Петровна, последовавшая за мужем, была арестована. Рыженька и Тигра оставались дома с ее свекровью и детишками: четырехлетним Всеволодом и трехлетней Екатериной. Все вместе они очень ждали возвращения любимых людей, но не дождались: Иоанчик (Иоанн Константинович Романов,) и два его младших брата, князья императорской крови Константин и Игорь, были живыми брошены в шахту под Алапаевском и забросаны гранатами, а Елена Петровна сидела в тюрьме. Иоанн Константинович, уже будучи арестованным, не оставлял молитву и даже ходил в церковь в Алапаевске под конвоем красноармейца. Когда же тело князя обнаружили на уступе шахты, его пальцы были сложены для крестного знамения.
Рыженька умерла от старости, не дождавшись ни хозяина, ни хозяйки, а вот Тигра встретил-таки Елену Петровну Сербскую по возвращении из тюрьмы жалобным, истомившимся мяуканьем. По Иоанчику рыжий сильно тосковал, а еще ему очень хотелось снова пережить дивное явление Ангела Молитвы, только вот ведь беда — не умеют коты молиться…
В судьбу Елены Петровны между тем вмешалось сербское посольство, и тридцатичетырехлетней безутешной вдове разрешили наконец выехать за границу к свекрови и детям, которые покинули Россию раньше.
Вместе с хозяйкой в далекое путешествие в мягкой, уютной корзине, устланной клетчатым шерстяным пледом, отправился старый, но вполне еще бодрый огромный рыжий кот. Он помнил свое младенчество в Смольном, а на закате дней совершил путешествие в Сербию, где и завершил свой насыщенный событиями кошачий век в двадцатилетнем возрасте.
Если бы котам писали эпитафии, наша звучала бы так: «Замечательно умный кот по кличке Тигра любил, был любим и получил за свою долгую жизнь так много заботы и ласки, будто на его долю было щедро отмерено Свыше все то, что не досталось его крошечным братцам и сестрицам, безжалостно утопленным в грязном помойном ведре в феврале 1902 года на пустынном чердаке Смольного института благородных девиц».
